К ХХ веку наметилось относительно ясное, хотя по-прежнему условное, разделение толков субботничества на две группы. Это разделение не является общепринятым ни в кругу светских специалистов-религиоведов, ни тем более в кругу пристрастных знатоков и приверженцев ортодоксального иудаизма. Однако все же стоит его привести.
К первой группе принято относить собственно субботников-иудействующих, т. е. принявших «полномерный» алохический иудаизм и ставших евреями по вере и образу жизни (но не по рождению и не по «бремени заповедей»); также к этой группе принадлежали довольно многочисленные субботники-караимиты Тамбовской губернии, воспринявшие «бесталмудный» иудаизм от крымских караимов.
Ко второй группе принято относить христианские (протестантские) деноминации, члены которых придерживаются лишь некоторых предписаний и обрядов иудаизма (празднование субботы, неупотребление в пищу свинины), воспринятых на основе авторитета Пятикнижия Моисеева; это так называемые молокане-субботники, прыгуны-субботники (в свою очередь выделившиеся как толк внутри молоканства) и христианские субботники (внутреннее ответвление адвентизма).
Наибольшую известность уже в советское время получила община субботников, существовавшая в селе Ильинка Воронежской области. Собственно, именно с этой, многочисленной и прочной, общиной и были связаны все путаные слухи и недомолвки относительно «объевреенных русских», циркулировавшие в советском обществе 1960–1970-х годов.
По завершении Гражданской войны и черного передела помещичьих земель в 1920–1921 годах группа субботников Воронежской губернии создала на новом месте компактное поселение из двух пунктов – села Ильинка и поселка Высокий. В рамках официальной советской политики «аграризации еврейства» (т. е. наделения желающих евреев землей, права владения которой они были лишены по законам Российской империи) в селе Ильинка появилась сельхозкоммуна «Еврейский крестьянин». Коммуна эта явила те же особенности, что и существовавшие тогда многочисленные сельхозкоммуны российских немцев, толстовцев и меннонитов: внутренняя консолидация, религиозная сплоченность, высокая культура труда и столь же высокие традиции быта и семейной морали выдвинули «еврейских землепашцев» в число процветающих хозяйств.
Колхозные времена еще не настали, а когда настали, то «переформатированная» в колхоз коммуна сохранила свое экзотическое название – и сохраняла его до 1934 года, когда в СССР началась кампания укрупнения колхозов, и «Еврейский крестьянин» вошел в состав колхоза «Россия».
Тогда же, в 1920-х, субботники Ильинки и Высокого вошли в прямые контакты с представителями еврейских общин, что окончательно поставило точку в их религиозной самоидентификации. Ильинские субботники стали ортодоксальными иудеями нееврейского происхождения, перестали вступать в смешанные браки, стали называть себя и детей еврейскими именами в их ветхозаветном звучании (хотя с точки зрения ономастики «типично русское» имя Иван – вполне еврейское по происхождению), строго соблюдали годовой цикл праздников (и столь же строго игнорировали праздники советские), восприняли всю внешнюю атрибутику иудейской религиозной обрядности (талит, тфилин, кипа), в домашних условиях придерживались кашрута, привлекали внимание окружающих обычаем носить головной убор даже в доме.
Когда в 1932–1934 годах в СССР началась паспортизация населения, ильинские субботники, как колхозники, паспортов не получили, но при административных обходах и сборе статистических данных назывались и регистрировались евреями; точно так же поступали они и при обязательной регистрации актов гражданского состояния. То же самое повторилось и в 1954–1955 годах, когда сельское население все же было облагодетельствовано паспортами.
Живя вдалеке от крупных городов с их политическими страстями, вдалеке от бдительного начальства, воронежские субботники в 1960–1970-х годах не испытывали чувствительного давления атмосферы государственного антисемитизма в той мере, в какой его испытывали евреи столичных центров. Тем не менее вздорная советская политика «тащить-не-пущать» (т. е. подспудное нагнетание антисемитизма с одновременным препятствованием эмиграции) докатилась и до черноземных краев – и сумела в конце концов разрушить вполне благолепный уклад жизни «русских евреев». С 1974 года зажурчал маленький ручеек отъезжающих в Святую землю. Когда же во времена перестройки дела в стране, особенно в сельском хозяйстве, пошли из рук вон плохо, а общественная атмосфера наэлектризовалась вышедшими из подполья черносотенцами, то направление движения жизни стало ясным. К 1991 году почти все ильинские субботники перебрались в Израиль.