"Строго рассуждая, в природе не существует закрытых систем и соответственно не прецессирующих волчков. По этой причине и нет вечного двигателя, поскольку, другими словами, вечный двигатель – это пример теоретически закрытой системы".
Спасибо за такое убедительное подтверждение безмозглости членов Парижской академии наук, которые в 1775 году именно в таких терминах «обосновали» свой отказ принимать к рассмотрению проекты perpetuum mobile. И здесь хочется сказать словами героя горьковской пьесы "На дне": "Дураки! Испортили песню!".
Зачем же было принимать такое (ни уму, ни сердцу) определение "вечного двигателя", чтобы люди на него плевались не одно столетие?! Почему нельзя было изначально понимать под этим открытую (для ещё не известных науке источников энергии) систему? А объяснение простое.
Не надо далеко ходить (в XVIII век). Давайте возьмём в руки ныне действующий первый (и определяющий методологию всего десятитомника) том «Механика» Ландау и Лифшица – учебного пособия, рекомендованного Министерством образования для студентов физических специальностей университетов. Как ни странно, но «Курс Ландау по физике» целиком и полностью, с начала до конца, построен именно на методологии замкнутых систем, движение которых должно подчиняться вариационному принципу наименьшего действия, что и постулируется авторами пособия на с.10 (изд. 2001 года) следующим образом:
«Одновременное же задание всех координат и скоростей полностью определяет, как показывает опыт, состояние системы и позволяет в принципе предсказать дальнейшее её движение» (фраза, простительная лишь для неучей, не знакомых с университетским курсом математического анализа!).
А далее авторы вводят функцию Лагранжа, зависящую только от упомянутых выше координат и скоростей, причём зависимость эту оговаривают в таком виде, чтобы можно было раздельно, частным образом, дифференцировать функцию Лагранжа по координатам и скоростям.
И до тех пор, пока речь идёт о замкнутых системах, у авторов всё получается довольно складно, т.е. как и в ньютоновой механике, исходящей из первичности сил и вторичности энергетических характеристик, получаемых интегрированием сил по пути движения системы. Добавляется лишь «наукообразная» (не иначе, как для «запугивания» непосвящённых) методологическая надстройка, впрочем, никому особенно не мешающая, хотя и, очевидно, абсолютно бесполезная.
Но вот авторам пособия встречается открытая колебательная система, результаты анализа которой из механики Ньютона, вплоть до решения уравнения движения в режиме резонанса, хорошо известны. Как этот случай «подогнать» под замкнутую систему, описываемую функцией Лагранжа? Честным образом сделать это невозможно, поэтому авторы идут на научный подлог (крепко же верили они в то, что задающий тон в науке «клан» будет поддерживать их вечно!). Странно, тем не менее, что за 70 лет существования «Курса Ландау» никто так и не заметил (или не захотел замечать) применённого авторами пособия (и теперь уже широко применяемого другими теоретиками) шулерского приёма.
Так, входное воздействие они описывают функцией времени F(t). И тут же (с.83) вводят в функцию Лагранжа дополнительное слагаемое +xF(t), как бы предполагая, что частная производная от этого выражения по x даст, в качестве дополнительного члена силового баланса, функцию F(t) (чтобы дальше всё было, как у Ньютона!).
Однако функция x(t), являясь решением уравнения движения, явно зависит от входного воздействия F(t), поэтому частное дифференцирование функции x(t)·F(t) по x(t) не равняется F(t):
∂(x·F)/∂ x = F(t) + x ∂F/∂x = F(t) + ∂F/∂(lnx).
Не знаю, как могут уважаемые физики-теоретики продолжать, как ни в чём не бывало, пользоваться этим же шулерским приёмом: ведь аппарат функций Лагранжа и Гамильтона к открытым системам принципиально не применим, а оперировать замкнутыми системами под видом открытых, значит, выступать пособниками мошенников от науки!
На вооружении современной «научной мафии» есть и другие подобные же шулерские средства, к которым следует отнести «инерциальные системы отсчёта» (в мире, где все физические объекты вращаются, адекватными могут быть только неинерциальные системы отсчёта!), как и в целом математический аппарат векторно-тензорной алгебры (адекватным средством для описания налагающихся друг на друга вращений могут быть только «алгебры с делением», соответственно, для одномерного, плоскостного и трёхмерного движений: действительные числа, комплексные числа и кватернионы; для описания же многомерных движений в микромире и, соответственно, для адекватной классификации богатейшего набора микрочастиц, теоретики возлагают большие надежды на аппарат восьмимерных гиперкомплексных чисел – октонионов или октав).
Итак, возрождать отечественную науку предстоит, идя по пути освобождения как от научных мошенников на руководящих постах в государственной системе образования и науки, так и от состоящего у них на вооружении теоретического и методологического «научного хлама»!
