Я думал, Июльский, что с тобой все - убил себя об угол от стыда. Что так долго молчал-то? -Плакалъ? Так мы с тобой до конца дней своих на первых часах войны просидим в "боевой готовности". Тем более, что у тебя опять глупость начирикана
При боевой тревоге части в казармах "по месту дислокации" не сидят, а занимают оборонительные позиции, как предписано по "Боевому расписанию"
- объясни, что
у тебя значат слова "Боевое расписание". В штабах войск на случай войны имелось лишь одно "расписание" - "КОВО-41" (МП-41) - его тщательно разработали и согласовали. Однако директива ГШ не разрешила действовать согласно этому "расписанию", никакого другого "расписания" не было и быть не могло.
Как указывает Баграмян, согласно КОВО-41, на приведение в полную боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия гос.границы предусматривалось
двое суток.
Ты, наверно, видел по ТВ, как войска поднимают по боевой тревоге - звучит тот или иной сигнал, спящие солдаты вскакивают со своих коек, одеваются, хватают оружие, выводят из укрытий технику и куда-то быстро едут в ночи. Куда они
тогда могли ехать или шагать?
Обратимся к директиве ГШ. Единственно, что в ней имелось конкретное это:
...3. Приказываю:
"а) в течении ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе";
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводитьЯ так понимаю, что п. а) относился к пограничным заставам. Что касается армий, то директива приказывала их лишь
рассредоточить и замаскировать. Это тоже требовало штабной проработки, ибо речь шла о десятках (если не сотнях) тысяч человек с боевой техникой.
Обращу твое внимание также на то, что, согласно Жукову, в 3 часа 07 минут командующий Черноморским флотом сообщил по телефону о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов и попросил указаний. Согласовав свой ответ с наркомом обороны, Жуков разрешил адмиралу дать огневой отпор врагу. Даже такие действия требовали согласования с Москвой, где начальник ГШ тоже не мог принять единоличного решения.
Вот до какой степени у войск были связаны руки для отпора в даже в самый момент нападения врага.Маршал Баграмян вспоминает запомнившийся ему ответ командующего ВО ген. Кирпаноса на запрос одного из командующих армий (19 июня) -
когда можно открывать огонь по немецким самолетам? Ответ гласил - а) при наличии особого распоряжения Военного совета Округа, б) при объявлении мобилизации, в) при вводе в действие плана прикрытия, если при этом не особого запрещения -
мы в мирное время огонь по немецким самолетам не ведем - заключил свой ответ командующий.
Директива ГШ "мирное время" не отменила даже за 3 часа до нападения.Тут нужно указать еще на крупную оперативно-стратегическую ошибку, допущенную военным руководством страны при подготовке плана прикрытия. Согласно Жукову
Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших направлениях силами, т.е. характер самого удара, во всем его объеме нами не был предусмотрен. ... не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизированных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов. Наше командование предполагало, что, примерно неделя, будет посвящена "разминке", как в 1-ю мировую.
Как пишет Жуков, ГВК немецких войск сразу ввело в действие 153 дивизии укомплектованных по штатам военного времени из них 50 дивизий (15 танковых) против Западного округа, 33 дивизии (9 танковых и моторизованных) против Киевского особого ВО, 12 дивизий против Одесского округа.
А наше командование все еще размышляло, когда же можно открывать огонь.
Думаю, что причиной этого является просчет, прежде всего, политического руководства, которое не сумело вскрыть и правильно оценить природу фашизма как ударной силы империалистической реакции.
