ПРОДОЛЖЕНИЕ
Общинное право запрещало продавать и даже закладывать землю - это, конечно, стеснение. Почему же крестьяне его поддерживали? Потому что знали, что в их тяжелой жизни чуть ли не каждый попадет в положение, когда отдать землю за долги или пропить ее будет казаться наилучшим выходом. И потерянное не вернешь. Не вполне распоряжаться своим урожаем, а сдавать в общину часть его для создания неприкосновенного запаса на случай недорода - стеснение. Но в каждой крестьянской семье была жива память о голодном годе, когда этот запас спасал жизнь (хотя бы память о страшном голоде 1891 г.). И это тоталитарное общинное правило, гарантирующее выживание, ценилось крестьянами выше глотка свободы. Как говорили сами крестьяне: “Если нарушить общину, нам и милостыню не у кого попросить будет”.
Возникшие хуторские хозяйства, лишенные поддержки общины, в неурожайные годы быстро разорялись, а их земли приобретали либо кулаки, либо, что ещё чаще, просто спекулянты.
Участились бунты крестьян, поджоги хуторов, вредительские действия по отношению к местным богатеям, использующим наёмный труд и способствующим растаскиванию общинных земель на отруба. Именно тогда, из-за процесса растаскивания земель общины(«мира») на отруба и часто продажи этих отрубов спекулянтам, кулаки получили прозвище «мироед». Общинная земля ими «съедалась».
Получила чудовищное распространение спекуляция землёй.
Главным скупщиком земли на селе оказались не крестьяне, а «эффективные собственники» – городские спекулянты, финансовые группы и банки. Несмотря на то, что в одни руки закон не позволял отводить более 6 десятин земли, Землеустроители отводили 100, 200, 300 и более десятин лицам никогда не занимавшимся сельским трудом. При скупке земли ими не пред-полагалось какого-либо её использования по прямому назначению. Скупалась земля либо для дальнейшей перепродажи, либо для сдачи в аренду. Также поступал и другой спекулянт – банк.
Кулаки также скупали землю либо для спекуляции, либо для сдачи в аренду. Аренда, что у кулака, что у спекулянта-горожанина была кабальной - за отработки (бесплатный труд) или ис-полу (за половину урожая). Арендатор бедствовал, что сказывалось на технике земледелия. По данным экономистов-аграрников, в центре России «при всей отсталости крестьянина и прими-тивности техники его хозяйства на надельных землях урожаи хлеба были выше, чем на сдавае-мых в аренду». Иными словами, переход земли из наделов в аренду означал обогащение сель-ских паразитов за счет упадка хозяйства и страданий крестьянина.
Главное в опыте реформы было то, что трудовые крестьянские хозяйства, выйдя из общины и даже приобретя, с большими лишениями, дополнительные наделы, быстро теряли землю. В принципе, это и планировалось – правящая верхушка прекрасно осознавала, что делает. Она не сомневалось, что ей все сойдет с рук.
Не менее тяжёлая ситуация сложилась и у переселенцев.
Более 60% переселенцев в конце концов оказывалась и без земли, и без средств к существова-нию суровых условиях. Около 100 000 переселенцев погибли. Многие возвращались назад со-вершенно нищими и озлобленными на власть, которая их обманула. Те же что остались из чув-ства самосохранения опять сбивались в общины и сельскохозяйственные артели (прообразы будущих колхозов). Только сообща и выживали. Столыпин, побывав у переселенцев, вынужден был признать их меры разумными.
Только в западных губерниях Российской Империи реформа прошла - потому, что климатиче-ские условия там были не в пример более мягкими и благоприятными для занятия сельским хо-зяйством. Природа позволяла там некоторую долю капиталистических хозяйств.
И тем нее менее, за 1907-1915 гг. из общины вышли 2 млн. семей. Более половины из этого числа вышли за два года - 1908 и 1909, потом дело пошло на спад, вопреки сильному экономиче-скому и административному давлению. То есть, всего из общины вышло около 10% крестьян-ских семей России.
Столыпинская реформа потерпела крах, так как противоречила фундаментальным интересам крестьянства России.