Почти всем хочется русскую национальную идею СФОРМУЛИРОВАТЬ, а ее нужно просто ПОНЯТЬ. Все вымученные на этом поле формулировки сводятся к теме «Васиссуалий Лоханкин сквозь призму трагедии русской революции и ментальности Третьего Рима». Практического значения для России все подобные сочинительства не имели, не имеют и иметь не будут. Как только возникает какая-то национальная проблема, так все умники, выкормленные на этой площадке, оказываются для такой проблемы слишком умными. Так было, когда надо было во чтобы то ни стало сорвать чудовищный антинациональный проект «открытый сектор». И так же было потом, и до того, и так будет после.
А тем временем национальная идея существует объективно, в самом народе, как ЧАСТЬ психического склада нации. Речь идет об очень небольшой части психического склада, об одном из чисто русских «пунктиков». Такие «пунктики» жестко зафиксированы во второй сигнальной системе, то есть в данном случае в русском языке. Они объективны и легко выявляемы при сопоставлении с другими языками. Например, из европейцев только русские могут сказать «они ненавидят (!?) ДРУГ ДРУГА» и тем самым невольно показать, что в русском мире понятие иного человека просто заменено словом «друг». Будучи зафиксированным в языке, такой «пунктик» воздействует на подсознание носителей языка и детерминирует специфические особенности отражения жизни. «Пунктиков» таких очень много у любого народа. Конфигурация таковых «пунктиков» и является «национальным характером». Никакого внимания со стороны умных «русофилов» или «русофобов» таковые «пунктики» в самой России не заслужили, если не считать неверные и оскорбительные для других народов пассажи Задорнова. Что же касается западных исследователей, то они об этом написали глубоко, полно и очень талантливо. Более подробно об этом – на
http://www.maestrastudiorum.ru в книге «Россия и зеркало Герберта Хана». Например, немецкие «антропософы» давно уже обратили внимание на множество уникальных особенностей русского языка, и среди них на одно уникальное русское слово. По объемности оно не имеет себе равных среди всех слов европейских языков. В принципе его можно рассматривать как слово-завещание, как лингвистический код, которым наш народ концентрированно выразил свои нравственные и политические установки – то есть «национальную идею». Слово это означает: планету + отсутствие войны + общину + вообще всю жизнь за вычетом церковной. Когда мы предлагаем ребенку пойти в «Детский мир», мы лингвистическим кодом передаем по наследству великое завещание «МИР», которое говорит, что русская национальная идея – это ВСЕМИРНАЯ СВЕТСКАЯ ОБЩИНА БЕЗ ВОЙН. И потому одни нации готовы бомбить кого-нибудь до полного торжества «прав человека», другие превращают свои государства в подобие религиозной секты. А русским нужен МИР.
Такая национальная идея – не фетиш для патриота. В каких-то ситуациях она может даже быть не на пользу России, так как может временно играть на руку пацифистам, трусам, «косящим» от армии, сдающимся в плен и так далее. Вообще в психическом складе своего народа далеко не все должно патриота умилять. И это тоже хорошо показано в «России и зеркале Герберта Хана». Но именно идея МИРА и есть та самая, невыдуманная, русская, национальная.