Сказки на ночь для взрослых

[Татьяна Н]

-Мы не умрем, - говорю я.

-Умрем.

-Я знаю, помощь уже идет… я…

Только сейчас замечаю, что свет не режет глаз. Луч фонаря все туше. Слабеет. Из ярко-белого становится персиковым. Задерживается на лампочке, последние мгновения, уже не даря света, подмигивает. И тает.

Мы снова в темноте.

III


Разговариваем. Уже который час. А что делать, если заснуть не получается?

Говорим обо всем. Света – о своей жизни. Я о своей. Она жалуется на мужа. Рассказывает, что нет больше единства в семье. Что любовь угасла, оставив пепел привычки. Я рассказываю о походах. Немного про работу. Курьезы, клиенты
– стандартный набор. Вместе смеемся.

Она держит мою руку. Я её. Чувствую на коже горячее дыхание. Но лица не вижу. Может, оно и к лучшему. Зрение только мешает, ставит ненужные барьеры. Темнота и смерть крушат их незримым тараном.

Лена в разговоре не участвует. Лишь изредка огрызается.

Теперь, когда общение сделало новый виток, я затронул больную тему – спелеологию. Зря. Елена, до этого молчавшая, взорвалась.

-Ненавижу! – крикнула она. – И тебя, и твои… пещеры! Ты убил меня, убил!

Я не отвечаю. Да, убил. И её, и Свету. И Владимира. Ничего не поделаешь.

-А я люблю, - вдруг произносит Светлана.

-Что?

-Твое увлечение. Подземелье красивое. Все самое красивое – таит в себе смерть. Не замечал? Возьми, например, оружие. Или тигра. Они по-своему прекрасны.

Смеюсь.

-Совсем не жалеешь.

Легкое движение. Понимаю – Света пожимает плечами.

-Немножко. Теперь поздно жалеть. Кстати… чувствуешь сквозняк?

-Правда? Откуда, сказать можешь?

Не чувствую. Плоть одервенела.

-Да. Дует снизу. Попробуй развернуться, посмотри, что там.

Это сложно. Но я справляюсь. Вслепую шарю руками, раня кожу о камень. Наконец, ладонь проваливается в пустоту.
Сердце забилось с удвоенной силой. Всем телом подаюсь вперед. Достаю из кармана раздавленный коробок спичек.

Я берег их на крайний случай: осталось всего три.

Непослушными пальцами достаю покрытую серой щепку. Из-под головки вырываются зеленоватые искры. Чиркаю снова: по глазам бьет свет. На конце спички, под сквозняком, пляшет огонек. Аккуратно прикрываю его ладонью.

[Татьяна Н]

Дыра совсем небольшая – голова не пролезет. Внизу эбеновая чернота. И холодный, бьющий в лицо ветерок. Видно, сквозняк нашел дорожку в месте, где погиб Владимир.

Спичка почти догорает. Пламя лижет кожу – роняю огарок в темноту. Огонек гаснет, не достигнув пола.

-Не пролезть, - говорю. – И руками не расшатать…

Собираюсь вернуться назад, к Светлане, как с Лениной стороны доносится негромкий всхлип.

-Слышите? – жарко шепчет она. – Заткнитесь, слушайте!

Прислушиваюсь. Ничего.

-Я…

-Заткнись! Я слышу! Шаги!

Возвращаюсь к дыре. И верно. Где-то вдалеке разносится гулкое эхо.

-Эй! Ау! Помогите!

Девушки подхватывают. Умолкаем. Снова тишина.

Устало тру глаза. Бывает и такое. Наверное, где-то капает вода. Вот нам и почудилось. На самом деле в подземелье чего только не наслушаешься…

-Эй, помогите, мы здесь! – кричит Лена. И тут же, на полуслове, замолкает.

Вообще, кричать под землей – скверная примета. Дело не в обвалах. Накликать можно… всякое.

Вот мы и накликали.

Далеко, изломанное расстоянием, донеслось эхо. Кто-то поет. Хором. Громко. Силюсь разобрать слова – не получается. То ли чужой язык, то ли снова обман слуха.

-Слышите? – спрашиваю.

-Угу, - отвечает Света. – Кому вздумалось петь?

Жду реплики Елены. Но она молчит. К чему бы это?

-Лен?..

-Это не люди, - произносит она. – Люди так не поют.

Хор приблизился. Теперь можно угадать интонацию.

-Та-та-та, та-да, - напеваю я. – Слышите, да? Кто-то и впрямь поет.

-Да, - говорит Светлана. – Как заупокойную.

Сказала она это на полном серьезе. По спине бегут мурашки. Я чуть отодвинулся от дыры. Звать на помощь расхотелось.

-Кричать… будем?

-Нет! – шепчет Лена. – Не смей!

Как глупо. Вроде бы люди внизу. Покойник – наверху. Но страшно до чертиков. Собираю волю в кулак.

-Наро-о-о-о-д! Сос! Нас завалило!

-Идиот!

-…slight ham…

-…kristenmants son…

-…han daret… Dovregubbens…

--…slight ham… veneste mo…

Я расслышал отчетливые шлепки множество ног. Кто-то пер по грязи, прямо под нами. Мне духу не хватило, чтобы заглянуть в дыру. Да… ни у кого не хватило бы.

Лежу, прижимаясь к теплому боку Светланы. Пещеру наполнил адский хор, напевающий знакомую мелодию на странном языке.

Шлеп, шлеп, шлеп. Под нами, кажется, прошла небольшая армия. Затем скрылась вдали. Только гулкое эхо шагов, настоящих, реальных, еще шелестит, замирая на стенах пещеры.

Осеняю себя крестным знамением. Заглядываю в дыру. Там, внизу, кто-то неведомый оставил цепочку следов, иллюминирующею зеленым в полной темноте.

-Святый Боже…

Камень, окружающий нас, застонал. С потолка сыпется крошево, попадает за воротник, стучит по каске. На секунду мое тело замерло в невесомости. Ветер бьет в лицо. Что-то пребольно ударяет в грудь, колени – я, в последнее мгновение успел сгруппироваться.

IV


Огонек вспыхнул напротив её лица. Ярко-голубые глаза, широко раскрытые, удивленные. Светлые волосы, перепачканные грязью. Алая с черными краями рана у виска.

-Если это поможет… я соболезную.

Мотаю головой. К чему слова? Человека не вернешь.

-Идем?

Светлана берет меня за руку. Оттаскивает от Лены. Мы молча идем по следам. Очень долго.

Справа, слева, через скрытые в темноте галереи тянутся цепочки факелов. Их обладатели далеко, но слышна песня.
Под ногами чавкает, хлюпает. Стараюсь идти как можно громче, чтобы заглушить хор.

Страха нет. Лишь пустота внутри. Чувствую себя древним стариком. Усталым, никому не нужным. Если Света разожмет ладонь, я останусь здесь, никуда не пойду. Но женщина не отпускает, упрямо тянет за собой.

Так, пока впереди не забрезжил свет.

V


Я отчетливо помню тот момент, когда мы вышли из пещеры. Свежий воздух обнял нас. Теплый, мягкий. Кожи коснулись солнечные лучи.

Потом нас долго расспрашивали в отделении гестапо. Я отмалчивался, тупо глядя на обшарпанные обои, старый чайник за спиной следователя. Мы не стали рассказывать о чертовщине. Списали это на игру воображения.

Тем более что неделю спустя детали затерлись в памяти. Пережитое казалось страшным, невозможным сном.

Я встречался со Светой на работе. Потом у нее дома. И у себя. Нам хорошо вместе. Темнота разрушила границы, а страшная тайна слепила души крепче цемента.

Много лет (счастливых лет!) спустя, когда я отпустил боль потери, а Света развелась, состоялся этот разговор.

-Как думаешь, кто это был? – спрашивает она.

Я понял, о ком говорит любимая. Ответил честно.

-Духи… пещер. Или призраки. Не знаю.

Мы больше не спускались под землю. Лично мне этого хотелось больше всего на свете. Но предложить такое
Светлане, или отправится самому – нет, на такое я не пойду. Никогда.

[Татьяна Н]

-Может, гномы?

-Может и они. Какая разница?

Тонкий палец скользит по белой скатерти. Света что-то хочет сказать, но, кажется, наткнулась на барьер, который я сам себе воздвиг.

-Ты хочешь вернуться туда? – спрашиваю.

-Нет… не знаю. Не в этом дело, - говорит она. Карие глаза смотрят в душу. – Мы с тобой будем там чужие. Лишние. Но это место, оно…

-…манит.

-Да, манит. Но я понимаю, что человек должен жить под солнцем. Поэтому я завидую, что ли?

Удивленно вскидываю бровь.

-Чему?

-Глупый, - вздыхает Света. – Тому что для них это – родной дом. Мы там лишние. Знаешь, почему нас выпустили? Нет?
Я знаю. Они слышали наш разговор. Они знают, что мы боимся их, но любим то, чем они живут. Поэтому мы выжили. Понимаешь?

Киваю. Да, понимаю. Но не верю. До сих пор. Человеческий разум, порой, отчеблучивает такие вещи, что диву даешься.

-Скажи. Если бы вдруг выпала возможность… остаться, там, среди них. Ты бы остался?

Я молчу.

-Даже если для этого пришлось бы умереть? – продолжает напирать она. Боже, взрослая женщина, и говорить вслух о таких вещах…

Под взглядом темных глаз я сдаюсь.

-Да. Пожалуй, да. Кто-то готов умереть, за то, чтобы жить в небе. Я – за то чтобы жить под землей.

Она улыбается. Солнце гаснет выключенной люстрой. Мир плывет. Становится зыбким сном. Тает.

Годы скомкиваются в секунды. Я смаргиваю выступившие на глазах слезы. Кругом темнота. Холодное дыхание пещеры.

VI


Фонарь вспыхивает. Ярко. Электрический свет бьет по глазам.

Протяжный нечеловеческий стон, хруст каменной крошки.

Слепящий луч гаснет, оборачивается снопом искр. Стайкой огненных кузнечиков они прыгают по камням, касаются ткани куртки. Сверху наваливается тяжелое, не продохнуть. Чувствую, как ломаются ребра, сминается плоть. Вот и все. Я больше никогда не увижу солнца.

Я согласен.

[healer]

Отрывки из послания В.Путина Федеральному собранию


Я, Путен Владимир Владимирович, троекратный царь всея Российской Федерации, обращаюсь к вам, гражданам РФ, и к вам, нелегально проживающим гостям нашей страны…

О, нелегкие времена, тяжким бременем свалившиеся на ваши плечи. Как же сложно жить и работать в России: приезжать на работу к часу дня, проводить бесконечные и никому ненужные совещания, ездить по вынужденной необходимости в дальние регионы…

…совсем обалдели, нет уже сил и терпения с ними бороться. Все воруют и воруют, причем сколько раз я их предупреждал: «Посложнее схемы придумывайте, более мелкими суммами оперируйте!». Так ведь нет, жажда нажиться побыстрее перевешивает…
…собираются на марш. Должен признать, что данная тенденция меня настораживает – слишком уж часто стали выходить люди на улицы. Предлагаю ГосДуме доработать закон «О митингах и собраниях» и внести поправку о запрете проведения данных мероприятий чаще, чем 1 раз в год…

В связи с экономическим кризисом и нерациональными тратами бюджетных средств пенсионный возраст будет увеличен. По этим же причинам рост заработной платы учителям, медицинским работникам и сотрудникам госучреждений с 2013 года будет приостановлен. Данные меры, подчеркивая, вынужденные. К 2015 году ситуация возможно стабилизируется…

…враги все ближе подступают к границам вашего государства.  Необходимо увеличить капиталовложения в военную сферу, в связи с чем мною уже подписан указ об увеличении налоговой ставки с 13% до 15%...

Моя страна богата природными ресурсами. Своим волевым и обдуманным решением я разрешил иностранным корпорациям увеличить долю присутствия на нефте-газовом рынке России – у них и технологии по добыче лучше и сети по транспортировке налажены. То же касается и вступления России в ВТО – теперь китайские товары станут еще дешевле…

…это продолжается уже далеко не первый год. Я устал, а тут еще проблемы со спиной. Зачем я изменил Конституцию?! Так бы на два года пораньше ушел, на пенсию. Зоопарк бы открыл – собаки, лошади и коза у меня уже есть, а так бы еще и стерхов приручил… О, у Дмитрия Анатольевича кота надо забрать – от меня то он точно не убежит…



…послание стало самым коротким, но в то же время самым содержательным, «по делу», так сказать. Основные итоги подведены, указания розданы. Прошу меня извинить – на процедуры пора.

[healer]

Рукопожатный и совестливый сценарий фильма "ГенералЪ"



Вдогонку к фильмам "адмиралЪ" и "штрафбат" предлагаю крайне рукопожатный и совестливый сценарий фильма, сценарий который я
надыбал в сети. Фильм будет называться "ГенералЪ":

Анонс фильма "ГенералЪ"
Фильм приурочен к 9 мая 2015 года, ко дню смерти последнего свидетеля 2й мировой войны.

ГЕНЕРАЛЪ
в главных ролях:
Генерал Власов - Хабенский.
Адольф Шекльгруббер (Гитлер) - Домогаров
Мартин Борман - Куценко
Ева Браун - Безруков

В самом разгаре война немецкой освободительной армии с коммунистическим злом. Весёлые немецкие солдаты пылят сапогами по расхлябанным российским
дорогам, останавливаются в каждой деревеньке, раздают хлеб, млеко и яйки голодающим советским крестьянам, судят палачей и насильников из
НКВД, не успевших спастись бегством, заодно устраивают концерты для местных жителей.
В кадре задорно играет балалайка и немецкая губная гармошка. Русские девушки весело пляшут кадриль с немецкими ребятами.
Шутки, смех, веселье.
И тут раздаются взрывы. Окровавленные немецкие ребята и русские девушки - падают на сырой чернозём. Наступают русские!
Впереди серым стадом плетутся в кандалах смертники штрафбатов, которым в спину тычут штыками нквд-шные заградотряды.
-Братцы! Чтож вы творите?! Побойтесь бога! -кричит один из штрафников, поправляя очки.
-Пшол, собака! -зверообразный нквдист вонзает ему в плечо штык.
Прикрываясь живым щитом, озверевшие русские солдаты, пьяные и заросшие грязными бородами, стреляют по немцам.
-Гельмут, стреляй! -кричит раненный немецкий парнишка своему другу.
-Найн, Фриц! -отвечает тот. -Я не могу стрелять в безоружных!
Тут же ему между глаз вонзается большевистская пуля.
-Найн! Найн! Гельмут! Найн! -трясёт безжизненное тело Фриц. -За что?!!!
Русские наступают. Прямо не выпуская оружие и бутылки водки из рук, они начинают гоняться за недобитыми девушками и насиловать их. Немцы
пытаются защищать девушек, но гибнут одни за другими. Позади, высоко на холме возникает фигура Сталина на чёрном коне с красными светящимися глазами. Сталин гомерически хохочет. И тут сквозь сгустившиеся облака бьёт луч света. Появляется непобедимая конница генерала Власова.
-С нами бог! За царя и отечество! -громогласно кричит он, взмахивая Мечом Силы (+3 к интеллекту +1 к урону нежити).
-Боже, ты услышал наши молитвы! -стонет последний интиллегент из штрафбата и его глаза закрываются. Изо рта течёт струйка крови.
Армия Власова сходится в битве с ордой русского коммунистического отребья. Крупным планом показывают грязных русских баб-солдафонок в драных
тельняшках, и с зажатыми в зубах папиросами. Они, рыча, поливают героических бойцов Власова огнём из пулемётов "Максим".
-За родину! За Сталина! -гнусно орут русские полчища.
-За бога, царя и отечество! -отвечает Власов.
Кипит битва. Генералъ направо-налево отсекает мечом небритые уродливые головы коммунистов и молится за спасение их душ в промежутках между взмахами.
Он оплакивает каждого убиенного.
-"Не корысти ради ополчилися на мя, неразумные. А токмо волею овладевшего ими Лукаваго!" -шепчет он, срезая очередную бородатую голову пьяного русского
партизана. Тут подоспевают немецкие танки. Силуэт Сталина на фоне кровавого заката трусливо исчезает. Победа! Власов обходит пленных коммунистов и предлагает им присоединится к армии спасения великой России. Но тупая солдатня плюёт ему в лицо.
Добрый генерал прощает им всё, и отпускает домой. Но отпущенные коммунисты тут же возвращаются и кидают камнями в генерала. Пытаясь защититься от
камней, Власов нечаянно вешает всех коммунистов. Оплакивает их тела и молится. У него не было другого выбора.
Немецкие солдаты стоят кружком вокруг мёртвых комунистических тел и молящегося на коленях Власова, сняв головные уборы. Молоденькие солдатики из гитлер-югента плачут навзрыд.

[healer]

Берлин. Адольф Шекльгруббер награждает Власова орденом, но тот не берёт орден. "Я убивал русских - я не достоин!" -Гордо говорит он.
Гитлер восхищён генералом! Он утешает его, уверяя, что такие потери необходимы для великого дела.
Потом они вместе долго беседуют, размышляя о том, как хорошо будет жить русским людям, когда победит Германия.
Появляется Ева Браун. Генерал влюбляется в Еву Браун с первого взгляда. Они тайно встречаются, потом между ними возникает интимная связь. Потом ещё одна. Они занимаются любовью под столом в Рейхсканцелярии, в тайном бункере Гитлера, на башне "Тигра", потом - на Бранденбургских воротах.
И всё бы было замечательно, но об их связи узнаёт подлый Борман, который докладывает об этом Гитлеру. Гитлер не верит что друг мог обмануть его, соблазнив
его жену. Но Борман предъявляет доказательство - письмо Власова на русском языке, адресованное Браун (Ева Браун, оказывается русская
эмигрантка Елена Бревнова, бежавшая в Германию после гражданского переворота в России, когда она стреляла в Ленина).
Гитлер тут же находит Власова, бросает ему письмо в лицо и говорит -"Ты мне больше не друг!"
Власов пытается оправдаться, но тут налетает героическая Английская авиация, которая, будучи нагло обманутой коммунистическими ублюдками (которые
выставили Гитлера как врага всего мира), не разобравшись добром в истинных мотивах германского руководства - бомбит Берлин. Крутое
американское коммандос врывается в город. Русские пьяные солдаты под прицелами всё того же НКВД - стремятся их опередить, чтобы успеть
украсть все ценности немецкого народа из Рейхстага. Власов собирает остатки своей конницы и бросается в самое пекло. Американцы ему не
помогают, т.к. боятся что их забросают бомбами введённые в заблуждение англичане. Остатки армии Власова гибнут под пулями красных казаков.
Крупным планом показан грязный хохочущий коммунист, одной рукой вливающий в глотку боевые 100 грамм, а другой - всаживающий в чистого,
гладко выбритого власовского подпоруччика очередь из ППШ. Власов бьётся из последних сил, весь израненный и простреленный парой десятков
пуль и одним танковым снарядом, отбивает-таки ступени Рейхстага от лавин русских захватчиков. И тут красная пьяная орда расступается. Всё
стихает. Слышится тяжёлая поступь. Появляется Сталин. Сталин снимает фуражку, приглаживает рога на голове и лукаво улыбаясь вынимает оружие: Серп Обрезания и Молот Смирения. Начинается финальная битва. После 30 минут схватки, Власов почти одолевает Сталина, но подлый Борман втыкает ему в спину ядовитый дротик. Власов умирает со словами о России на устах. Коммунистические варвары захватывают великий Рейхстаг. Гитлер с Браун, заканчивают жизнь
самоубийством. Борман (оказавшийся советским шпионом), приходит к Сталину за вознаграждением, но тот его убивает, а останки отправляет по
частям в ГУЛАГ. Выжил только один немецкий солдатик - Фриц, который всю жизнь знал тайну, но молчал, т.к. жил в ГДР. А потом, перед смертью написал книгу о ПРАВДЕ.

Конец фильма.

Режиссёр, скорее всего, Бондарчук.
Спонсор - 1 канал.(С)

[healer]

Tempora mutantur et nos mutamur in illis



http://andrei-kurpskiy.livejournal.com/12676.html

[healer]

Сидела женщина с Котом
На теплой крыше.
О том болтали и о сём,
Никто не слышал.

-Ну, как живешь, хвостатый друг?
-Да, как обычно,
Хожу, брожу, ищу подруг,
Гоняю птичек.
Глядишь, накормит,милый кто
И обогреет...

-А у тебя? Как ты живешь?
- А я? Старею...
Нам жизнь одна дана , увы...
У вас их девять.
И, вроде, все, как у людей,
А сердце щемит.
Вот так, дружище, я с тобой
Сижу на крыше,
И растворяется тоска,
Все тише, тише...

Не уходи с колен моих,
С тобой теплее.

Прохладный вечер на двоих...
Уже темнеет...
И был ей этот разговор
Всех близких ближе,
Сидела женщина с Котом
На теплой крыше...
 "=?
ирина голованова

[Татьяна Н]

Возьмем и препарируем Кота.
Посмотрим, что там спрятано внутри.
Рентген определяет: пустота,
но что-то в ней отчаянно горит,
пылает так, что плавит сталь резца,
и скальпель тает  - снегом по весне…
Возьмем огонь – чуть-чуть, для образца –
возможно, станет чуточку ясней,
каков он, Кот? И в чем сакральный смысл
всех «я» и «ты», «она» и иже с ним…
Укол, разрез… Одно большое «мы».

Увы, коллеги, Кот необъясним.

А может быть, не надо объяснять,
копаться в нервах, спутанных клубком?..
Кот просто есть. И так же просто спать.
И пить с утра парное молоко.
Кот высоко – на ветках и домах,
ему оттуда, право же, видней,
Кот создает подобия – слова,
как Бог когда-то создавал людей,
Кот падает, срывается с небес,
но приземлившись, снова рвется вверх,
и Кот в душе, признаюсь вам, подлец –
он с высоты плевать хотел на всех,
кто не внутри, кто, может, не поймет,
подумает вдруг что-нибудь не то…

Тому, чье сердце небом  не живет,
не объяснить, как сложно быть Котом.

Светлана Лаврентьева.

[Татьяна Н]

Правдивая сказочка о Несмеяне
Петелина Мария

...А была она, между прочим,
самой лучшей среди принцесс.
Нынче ж - чахнет, тускнеют очи,
и почти никогда не ест.
Доктора умывают руки,
шарлатаны, набив карман,
заключают: мозги опухли,
и что горе мол - от ума,
и зачем нынче учат девок
географии и письму?!
...лишь Емеля сказал "За дело
я с другой стороны возьмусь.
Женихи, говоришь, в опале,
няньки стонут, ревут шуты,
и выносят пажей из спальни
с сердцем порванным и пустым,
что не радуют эту цацу
светлый день и букеты роз?
Я немного возьму - полцарства.
И закрою больной вопрос.
Вы заприте-ка нас"
...Емеля
не жалел ни души, ни сил -
в царcкой горнице три недели
всякой чушью её грузил:
как корова в деревне сдохла,
мор лютует, неурожай,
про гусей и про то, как плохо
на холодной печи лежать,
и про то, что саней он с лета
не готовил, что плох овёс,
и про то, что зимой скелета
в избу с кладбища чёрт занёс,
а потом у соседкой бабы
паренёк родился - Кощей,
да была бы ушица кабы,
то не надо ему и щей,
а вот если бы печь ходила
за дровами себе сама,
он, с его молодецкой силой,
крыше б дал наконец ума,
потому что течёт лет двадцать
(как батяню медведь задрал),
а давай с тобой целоваться -
я хоть беден да все ж удал...

И когда отворили двери
Несмеяна плюясь, дрожа,
и в свободу ещё не веря,
подскочила и  - ну бежать!
Прочь с глазами безумной белки
поскакала, и говорят,
что раванула играть в горелки
с самым младшим из поварят.

[Татьяна Н]

Происхождение философская сказка
Петелина Мария

На очень далёкой планете,
Где море, как небо, сине,
Где есть три луны и ветер,
И ломанных нету линий,
Первые люди жили.
Умницы и телепаты,
Все меж собой дружили,
Все, как один – богаты.
Были они прекрасны,
Веселы и здоровы,
Боль там искать напрасно
Было – не знали Слова.
Передавали мысли,
Образы, вкусы, знания.
Был там обман немыслим.
Так и общались. Зная –
Отклик в другом разбудят –
Чувства передавали...
Но, постепенно, люди,
Вместе – затосковали.
Надо ж такой напасти...
Скучно – хоть плюнь и брось!
Им захотелось страсти,
Им захотелось – врозь.
Выбор на Землю пал их:
«Вот где отрада наша!»
И, от больших до малых,
С обычным для них бесстрашием,
Сделали всё, что нужно,
Сделали то, что хочется –
Переселились дружно
В бури и одиночество...
...На очень далёкой планете,
Где море, как небо, сине,
Где есть три луны и ветер,
Нас теперь нет в помине.
И непонятно, вроде –
Что ж тосковать о ней?
Но так мы теперь и бродим...
Вечно. Меж двух огней.

[kio]

http://www.youtube.com/watch?v=Ns8AgyMJZkQ&list=PLD95090E3B1D589ED&index=26

[Татьяна Н]

Мой любимый рассказ Зощенко. Как говорится - на все случаи жизни.

МИХАИЛ  ЗОЩЕНКО

ЛИМОНАД

Я, конечно, человек непьющий. Ежели другой раз и выпью, то мало — так, приличия ради или славную компанию поддержать.
Больше как две бутылки мне враз нипочём не употребить. Здоровье не дозволяет. Один раз, помню, в день своего бывшего ангела, я четверть выкушал.
Но это было в молодые, крепкие годы, когда сердце отчаянно в груди билось, и в голове мелькали разные мысли.
А теперь старею.
Знакомый ветеринарный фельдшер, товарищ Птицын, давеча осматривал меня и даже, знаете, испугался. Задрожал.
— У вас,— говорит,— полная девальвация. Где,— говорит,— печень, где мочевой пузырь, распознать,— говорит,— нет никакой возможности. Очень,— говорит,— вы сносились.
Хотел я этого фельдшера побить, но после остыл к нему.
«Дай,— думаю,— сперва к хорошему врачу схожу, удостоверюсь».
Врач никакой девальвации не нашёл.
— Органы,— говорит,— у вас довольно в аккуратном виде. И пузырь,— говорит,— вполне порядочный и не протекает. Что касается сердца — очень ещё отличное, даже,— говорит,— шире, чем надо. Но,— говорит,— пить вы перестаньте, иначе очень просто смерть может приключиться.
А помирать, конечно, мне неохота. Я жить люблю. Я человек ещё молодой. Мне только-только в начале нэпа сорок три года стукнуло. Можно сказать, в полном расцвете сил и здоровья. И сердце в груди широкое. И пузырь, главное, не протекает. С таким пузырём жить да радоваться. «Надо,— думаю,— в самом деле пить бросить». Взял и бросил.
Не пью и не пью. Час не пью, два не пью. В пять часов вечера пошёл, конечно, обедать в столовую.
Покушал суп. Начал варёное мясо кушать — охота выпить. «Заместо,— думаю,— острых напитков попрошу чего-нибудь помягче — нарзану или же лимонаду». Зову.
— Эй,— говорю,— который тут мне порции подавал, неси мне, куриная твоя голова, лимонаду.
Приносят, конечно, мне лимонаду на интеллигентном подносе. В графине. Наливаю в стопку.
Пью я эту стопку, чувствую: кажись, водка. Налил ещё. Ей-богу, водка. Что за чёрт! Налил остатки — самая настоящая водка.
— Неси,— кричу,— ещё!
«Вот,— думаю,— попёрло-то!»
Приносят ещё.
Попробовал ещё. Никакого сомнения не осталось — самая натуральная.
После, когда деньги заплатил, замечание всё-таки сделал.
— Я,— говорю,— лимонаду просил, а ты чего носишь, куриная твоя голова?
Тот говорит:
— Так что это у нас завсегда лимонадом зовётся. Вполне законное слово. Ещё с прежних времён... А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим — потребителя нету.
— Неси,— говорю,— ещё последнюю.
Так и не бросил. А желание было горячее. Только вот обстоятельства помешали. Как говорится — жизнь диктует свои законы. Надо подчиняться.
1925

[healer]

Создал Бог женщину.....посмотрел и сказал: ".......Да лааадно...накрасится".....

[kio]

http://www.youtube.com/watch?v=P68ONoLGswE

[healer]

Три часа ночи. Муж с женой спят. Вдруг звонок в дверь. Муж, матерясь, идет открывать. На пороге стоит мужик, очевидно поддатый:
- Друг, пойдем со мной, тут рядом, поможешь меня толкануть.
- Ты, мужик, охр*нел, что ли? Три часа ночи. Иди кого-нибудь другого проси.
Муж ложится опять в постель. Жена спрашивает, кто приходил.
- Да, какой-то козел застрял, просил его толкнуть. Я его послал.
- Ты просто зверюга какой-то. Помнишь, как у нас мотор заглох, да под дождем, и нас какой-то парень целый час толкал? Ты что, человека выручить не можешь?
Муж, опять матерясь, вылезает из постели, одевается. Выходит во двор в полной темноте. Кричит:
- Мужик! Ты где?
Из темноты:
- Здесь я! Иди сюда!
- Да где здесь?
- Ну здесь, на качелях!

[healer]

Собираются перелетные птицы в теплые края. И Ворона с ними просится. Птицы уговаривают ее:
- Зачем тебе лететь? Тебя и дома неплохо кормят. Дорога дальняя, опасная, сгинешь в пути.
- Возьмите меня с собой, я птица сильная, смелая, выносливая, я выдержу!
- Ладно, - соглашаются. - Пусть летит. Пусть попробует день-два, а там обратно вернется.
Впереди двухдневный перелет через море:
- Ворона, возвращайся обратно, не выдержишь ведь, не летают вороны так далеко.
- Выдержу. Я птица сильная, смелая, выносливая!
Впереди четырехдневный перелет без отдыха:
- Ворона, тебе жить надоело? Вернись домой, пока не поздно.
- Я птица сильная, смелая, выносливая, я выдержу!
Поистрепалась стая. Не все даже закаленные долетели до берега. Бедная Ворона плюхнулась без сил на камни, отдыхает. Ну, думают птицы, наконец-то она набралась ума. Пусть отдохнет хорошенько и рулит домой, пока жива. К ближайшему крошечному островку восемь дней лететь:
- Я птица сильная, смелая, выносливая, я долечу, - уперлась Ворона на своем.
...Восемь дней пути. И гроза, и ветер, и палящее солнце. Наконец, вожак заметил среди бушующих волн скалистый клочок земли. Потрепанная стая опустилась на отдых. Вороны среди них не было.
-Жалко глупышку. Сидела бы себе дома, дурью не маялась... так нет, понесло ее в теплые края, - сокрушались птицы.
Вдруг вдалеке видят, черную точку ветром крутит, почти касаясь волн. Это Ворона и бочком, вперевалку, и чуть ли не ползком приближалась к островку.
Шмякнулась на крайний камешек. Глазки закрыты. Еще не поняла, жива или уже сдохла. Все в восторге обступили ее, и давай нахваливать:
- Ворона, ты молодец! Ты действительно птица сильная, смелая, выносливая!
- Да, - вздыхает ворона. – Да, я птица сильная, и смелая, и выносливая... но на голову ДОЛБ*НУТАЯ!

[Татьяна Н]

Смерть красивой не бывает


Смерть красивой не бывает. Джереми понял это с первой же минуты бойни, когда его приятелю Бобби Сью размозжило голову пулей федералов. Бойню эту, кстати, потом гордо обозвали сражением «при Энтитеме».

А ведь как красиво начиналось! Грациозный восход солнца над колышущимися початками кукурузы. Запах сырой земли, приятная влага росы на казенных сапогах. Бригада шла, стараясь не шуметь, аккуратно прокладывая дорогу прикладами винтовок. Джери надвинул на глаза форменную кепи, чтобы влажные стебли не лезли в лицо.

И надо же было этим трижды проклятым янки испортить такое чудесное утро.

Грянул залп, пули с визгом прорубились сквозь зелень кукурузы, работая не хуже косы. На солдат брызнул сок, кровь раненых товарищей.

Бобби умер молча. Он осел мешком среди скошенных початков, да так и остался лежать, глядя уцелевшим глазом в янтарные сполохи рассвета.

«За что, черт возьми?!»

Негодующий вопль офицера вывел Джерри из оцепенения.

-Вперед, мать вашу!

Поредевшая бригада двинулась вперед. Спустя пару шагов обнаружилась причина внезапной атаки: офицер федералов умудрился вывести свой отряд на выгодную высоту. Голубые мундиры первые увидели серых. Но слишком рано дали залп и теперь поспешно заряжали винтовки.

-На плечо! – скомандовал капитан. – На караул! Целься!

Джереми взял на мушку голову командира «синих». Единственного по настоящему виновного в гибели хороших людей.
-Пли!

Солдаты дружно нажали на курки, грянул гром выстрелов. Строй врага качнулся, поредел, а затем скрылся за облаком порохового дыма.

-Заряжай, шевелитесь, черти!

Поминая всех святых, Джерри начал проталкивать патрон в дуло винтовки. Ружья у пехоты капсульные, не то что у кавалерии: пятизарядные карабины да револьверы. Хорошо, что капитан не решился идти в штыковую атаку. Федералов явно больше, да и позиция для отражения атаки выгодная…

Грянул новый залп, на этот раз со стороны «синих». Сбитые с толку удачной атакой они целились из рук вон плохо, но все же выбили из строя добрый десяток «серых».

-Первая и вторая линии готовы! – отрапортовал сержант.

- Целься! – голос у капитана срывался от волнения. Еще бы!

Джереми взвел курок, вскинул ружье… И от души выругался. Треклятого противника не было видно в клубах дыма. Куда целить, где люди?! Но офицер дал отмашку, надо стрелять.

-Пли!

Ровный строй дохнул на противника огнем и дымом. В ушах противно зазвенело. Словно сквозь вату до Джерри донесся приказ капитана.

-В рукопашную их парни! Не то все поляжем! – гаркнул он, вытаскивая саблю. – За мной!

Солдаты опустили дула ружей, восходящее солнце заиграло на граненых штыках.

-Впере-е-ед! – дружно заорал отряд, выставив перед собой жала винтовок.

Рядом завопила еще пара отрядов из их бригады.

-За генерала Ли! Рвите их, ну!!! – надрывался офицер стреляя из револьвера в силуэты врага, смутно проступавшие сквозь пороховую завесу.

[Татьяна Н]

.Этот десяток метров тяжело дался Джерри. Он даже зажмурил глаза, стараясь не видеть приближающегося противника. Вот «серые» забрались на пригорок, из дыма вынырнули испуганные лица федералов.
Джереми постарался представить на месте парней в синих мундирах учебные чучела. Выпад… Солдат успел закрыться, сталь пронзила ему плечо. Несчастный закричал от боли, оседая. Борясь с тошнотой Джерри выдернул штык из раны, ударил врага прикладом в лицо.

Следующего противника он прикончил первым же выпадом. В спину, под ребра.
Подло? На войне как на войне!

Конфедераты отчаянно наседали, тесня отряд федералов в заросли обагрившейся кровью кукурузы. Синие мундиры дрогнули, задние ряды начали потихоньку исчезать в массе зеленой стены.
Джереми споткнулся о чье-то тело, посмотрел вниз. Там, на хлюпающей от крови земле лежал, раскинув руки, офицер федералов.

«Совсем как Бобби пять минут назад», - злорадно ухмыльнулся Джерри.

Спустя пару мгновений все было кончено. Враг отступил, оставив выгодную высоту измотанному отряду Джереми.
На этой бессмысленной войне есть неписанное правило: нет офицера – нет боя.

Глупо винить противника в трусости, когда воюешь против братьев и некому увидеть твоего «геройства».
Опершись на винтовку, тяжело дыша, Джерри бегло осмотрел поле битвы. То тут, то там вспыхивают огоньки залпов, облачка порохового дыма скользят по ветру. Сейчас пол седьмого утра, бой еще только начался. И радоваться рано.

Над головой отряда запела какая-то чудная птица. Солдаты задрали головы, не соображая даже, что это к ним летит начиненный смертью снаряд.

Земля поднялась на дыбы, какая-то могучая сила подбросила тело Джерри, а затем с силой опустила. Сознание померкло.

[Татьяна Н]

Очнулся Джереми Смит, рядовой первого корпуса, бригады Вальтера Фелпса, армии Конфедерации, от жуткого холода, сковавшего тело. На небе бельмом таращилась луна, освещая бледным светом оскверненное войной кукурузное поле.

-Помогите, - прохрипел кто-то рядом, - если друзья. – Послышался надсадный кашель. - Добейте, если враги. У меня трое малышей… не хочу, чтобы их отец был инвалидом. Гангрена, брат… надо бы доктора.

Джерри со стоном поднялся на колени. Здорово болела голова и бок, но серьезных ран не было. Бог уберег. Рядом с ним пытался встать давешний офицер в синем мундире. Он скреб пальцами землю в надежде найти хоть какое-то оружие. Очень уж не хотелось герою превратиться в обрубок. А самоубийство – это так благородно.

-Я помогу вам, только не дергайтесь, - сиплым голосом произнес Джерри. Он вдруг ощутил неожиданное родство с бедолагой.

Их одинаково бросила армия, раненых. А все почему? Не способные сражаться, проедающие деньги солдаты на войне превращаются в балласт. Уж лучше пусть истекают кровью, так не будет дыр в снабжении.

И еще вопрос: виноват ли офицер в гибели Бобби? Стоит ли месть счастья малышей?

Ответ очевиден – нет.

Джереми, скрипя зубами, поднял тело бывшего врага на руки. Нетвердо шагая, спотыкаясь о трупы, он понес его к темнеющей вдали кромке леса.

Сейчас он потрудится, как трудились фермеры на этом поле. А потом, спустя недели соберет урожай. И пускай трижды его посчитают предателем… Плевать. Он отдал долг мундиру, пора домой. Навоевался.

Так рядовая гусеница, Джереми Смит, окуклилась. И на глазах изумленного офицера в синем мундире превратилась в бабочку.

В человека.

***

Война учит человечности, не правда ли?