А нам воевать, вне всякого сомнения, кого в разведку посылать?
Есть вот у меня реальные воспоминания о войне:
КАРАБАН ВИКТОР ИВАНОВИЧ, рядовой
В рукопашной пришлось участвовать… Немцы прорвались на позиции минометов. И тут уже все мы, оставив свои минометы, вступили в драку. Мне повезло, что жив остался. Но это жуткое дело, когда видишь, что твоего друга штыком прокалывают. Нам удалось удержать позиции. Убил ли я кого? Наверное. Он на меня налетел, я его прикладом, он упал, я дальше побежал, кто его знает убил я его или нет? Потом стреляли же без конца, или моя пуля, или чья - кто ее знает.
МИНИН ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ, сержант
Первая Гвардейская Стрелковая Дивизия: Однажды я видел, что такое психическая атака. Это было в конце ноября, когда мы только прибыли под Елец. Немцы шли шеренгой пьяные с автоматами. Вот тут обозы драпанули, а мы остались. Я из винтовки, как минимум, 5-7 человек уложил. При этом не испытывал никакой жалости. Стрелять - это пожалуйста, а нанести удар кинжалом или штыком не мог. Наверное, поэтому меня потом из разведки потом и турнули.
ВИНОГРАДОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ, старшина
Бои на Украине. 1941 год: Я подотстал, и когда сбегал вниз, то увидел, что спиной ко мне стоит немецкий офицер, а шагах в двадцати от него находятся немецкие солдаты, стоящие в какой-то нерешительности. Что оставалось делать? В правой руке у меня был наган, я выстрелил в офицера. Он упал. Несколько секунд я бежал, поднимаясь из оврага. По мне был открыт залповый огонь. Я пробежал еще несколько метров, свистели пули, заскочил за большое дерево, вынул две гранаты-лимонки и одну за другой, не глядя, с силой бросил в овраг. Раздались два взрыва, стрельба по мне прекратилась.
ИРИНЧЕЕВ АРКАДИЙ СТЕПАНОВИЧ, ефрейтор
Засада: Последнюю остановку гв. лейтенант Иванов сделал на опушке леса, мы думали, что это опушка, но она оказалось вырубленной фашистами поляной на подступах к мосту. Поляна была пристреляна из ДЗОТов, которые были на подступах к мосту. Мы соблюдали абсолютную тишину, но очевидно шорох фашисты услышали. Гв. лейтенант Иванов был впереди, он дал знак всем ложиться. Я стал на колени, чтобы лечь. В этот миг фашисты осветили местность и открыли ураганный огонь из пулеметов. Стреляли разрывными пулями. Многие были сразу скошены пулеметным огнем, среди наших ребят раздались стоны.
КРУТСКИХ ДМИТРИЙ АНДРЕЕВИЧ, лейтенант
Финская: Форма одежды была - шинель, буденовка и сапоги. Сколько же груза было! Ранец, планшет, револьвер, винтовка, противогаз. Зачем все это нужно было? Морозы были страшные! Жгли костры и они, и мы в открытую - замерзали. Маскхалаты и валенки у нас появились, когда дивизия уже была в окружении в районе Кухмониеми. Сбрасывала авиация и теплое обмундирование, - черные полушубки для командного состава. А как в атаку в таком полушубке по снегу идти? Тем более, когда комбат впереди, в 25 метрах командир роты, за ним командиры взводов, а дальше - цепь. Конечно, финны били по офицерам!
ВОВ: Пулеметы я распределял в зависимости от задачи: иногда я со всех отделений собирал пулеметы в одну группу, иногда по 3-6 пулеметов ставил на самых опасных участках. Вся надежда на них! Атаку как мы отражали? Сначала: "По пр-а-а-а-ативнику! За-алпом! Пли! За-алпом! Пли!" Ну, и пулеметы работали. Они залегали, конечно. Два-три залпа - и тут же сами в атаку. Бывало, в контратаку пойдешь - трупы-то лежат, и раненные тоже лежат. Боялись, что с автомата полоснет. Да, бывали такие случаи. Их конечно добивали.
Ильяшенко Владимир Яковлевич, сержант, пулеметчик
Первый бой: Наконец, с помощью «катюш», высота была взята. Тогда я увидел и услышал как «играет катюша». Сзади вдруг раздался скрежет, гул, и через нас на высоту полетели огненные стрелы. Оглянувшись, я увидел в облаках пыли две или три автомашины с рамами, которые уже разворачивались. Они быстро уехали. На высоте все покрылось огнем, дымом и пылью. Среди этого хаоса вспыхивали огненные свечи от отдельных взрывов. До нас донесся страшный грохот. Когда все это улеглось, и раздалась команда «Вперед», мы заняли высоту, почти не встретив сопротивления, так чисто «сыграли катюши». Жаль, что не перед первой атакой. Наши потери убитыми и ранеными составили более сорока человек.
Форсирование Днепра: Причалив к берегу, мы сняли пулемет и поспешили наверх по обрыву, высота которого составляла более двадцати метров, за стрелками, завязавшими уже там бой. Кряхтя и ругаясь, мы вытащили пулемет наверх. В первой траншее шла рукопашная, и раздавались крики, ругань, хрипы, стоны, удары, стрельба.
Каттонен Тойво Матвеевич, доброволец
Финская война: Мы знали, что должны идти вперед. Иногда не успевали шалаши даже построить - как приказ вперед. Что запомнилось? Что война - она война и есть. В домах не жили вообще. Все леса. В лесах три месяца. Попробуй укрыться там и в живых остаться. Мало осталось в живых.
