Михаил Хазин рассказывает о проблемах смены курса в России:
Буквально за последние недели путинская политика очень сильно изменилась. Частично об этих изменениях я писал и раньше, но что-то нужно уже описывать заново. При этом следует понимать, что я могу более или менее адекватно описывать ситуацию, но уж никак не могу понимать, как ее оценивает личноПутин, точнее, какие внутренние «веса» он ставит тем или иным факторам.
Итак, что у него было на тот момент, когда он принимал решение по назначению Набиуллиной председателем Центрального банка? Явно сложное состояние дел в экономике России и бюджетной сфере, нарастание проблем, связанных с основным источником пополнения российского бюджета (снижение объемов экспорта энергоносителей), как следствие — серьезное нарастание внутриэлитных противоречий. Кроме того — обещание «ли бералов» (напомню, это — самоназвание группы в политической элите России, контролирующей на настоящее время финансово-экономическую политику и представляющей интересы МВФ, Мирового банка и группы крупнейших транснациональных банков. Интересы США и «группы Ротшильдов» с интересами этой части российской элиты с середины 2011 года уже не совпадают) гарантировать интересы российских денег в западной финансовой системе и сохранить экономический рост в стране.
Собственно, все эти проблемы начались еще осенью 2008 года, но несколько лет казалось, что все они преодолимы. Тем не менее, скорее всего, именно эти проблемы заставили Путина вернуться на высший государственный пост, однако иллюзии их преодоления в рамках старой системы управления и структуры элиты (которая делится на три большие группы: «силовики», «ли бералы» и регионалы) еще оставались. Скорее всего, именно эти иллюзии и доверие к упомянутым обещаниям вызвало решение о сохранении поста председателя ЦБ за «ли бералами», однако именно оно и стало той точкой, за которой последовал шквал неприятностей.
Первой из них стали события на Кипре, которые показали, что «дружба» с МВФ уже не решает никакие вопросы по финансам, решения стали приниматься на другом, государственном уровне, а там, даже в администрации президента США, друзей у российских «капиталистов» не осталось. Соответственно, вопросы сохранности российских активов (и государственных, и частных) все больше стали переходить под ответственность «силовиков» (точнее, Службы внешней разведки), что резко ослабило элитные позиции «ли бералов».
Второй стало понимание того, что экономический спад в России уже является свершившимся фактом, причем активно влияющим на все, в том числе политические, процессы в стране. При этом остается вопрос, понял ли Путин, что когда «капиталисты» в феврале-марте давали ему обещания роста, они уже знали, что спад начался. Впрочем, скорее всего, с учетом данных разного рода прослушек и других оперативных данных по частным разговорам представителей этой группы, такие данные для него не секрет.
Третьей неприятностью стало стремительное ухудшение экономической ситуации в связи с тем, что сезонный пик в текущем, 2013 году, не вышел на необходимый для сохранения status quo уровень. Скорее всего, это означает, что и сезонное снижение осени этого года будет слабее, чем год назад, однако с учетом того, что за летний сезон не удастся накопить достаточных резервов, положительного отката в экономике осенью может и не быть. А в некоторых регионах ситуация может стать совсем тяжелой.
Но самое страшное для Путина, который любит тактические маневры в рамках текущего (желательно, позитивного) тренда, но совершенно не любит и не умеет менять стратегические планы, состоит в том, что уже всем, в том числе и «капиталистам» становится понятно, что капиталистьная политика больше обеспечить экономический рост не может. В принципе. А это значит, что нужно менять и политику, и самих «ли бералов». Про политику — понятно, а почему нельзя сохранить лично ли бералов? А очень просто. Во-первых, политически они — агенты некоторой части мировой элиты и отказаться от выполнения своих обязательств просто не могут. Во-вторых, они подбирались в свое время исходя из критерия ограниченности и слабости (чтобы не было среди них фигур, способных выбиться в «наполеоны»), так что рассчитывать на то, что они смогут творчески и конструктивно создать какую-то новую политическую систему — наивно. В-третьих, все они завязаны на разного рода коррупционные схемы, в том числе международные, и вылезти из них не могут в принципе. Есть и другие причины, но уже упомянутых достаточно, чтобы понять, что сохранение определения экономической и финансовой политики в руках «ли бералов» — вещь невозможная.
