К образу глобализации в кино

09 октября 2012 Роман Носиков
— Что скажешь в своё оправдание?
- А-а-а-а-а!
— Я знал, что ты скажешь это.
Цитата из экранизации комикса "Судья Дредд" с С.Сталлоне
В приведённом эпиграфе изложена, собственно говоря, вся суть, вся квинтэссенция жизнерадостной экранизации 90-х мрачного по сути комикса про судью Дредда из постапокалиптического будущего. Та экранизация до сих пор влияет на мою жизнь: в лексикон моей жены прочно вошло “I knew you'd say that” (произносится голосом Сильвестра в том случае, если я восстаю и отказываюсь выносить мусор или мыть посуду).
Вчера засмотрел вторую экранизацию - в модном с некоторого времени жанре "типареализма". Фильм достаточно красноречив, чтобы поговорить о нём.
Итак, в центре повествования находится полицай-судья из Ужасного Далека по имени Дредд. Вопреки мнению одаренных юношей и девушек, -- судью так зовут не из-за того, что он носит дреды, а потому что он внушает Ужас (dread). И если первый Дредд был приятно комичен (как, наверное, и положено герою комикса) со своей гипертрофированной мускулинностью, с синеньким мотоцикликом и с золотыми эполетами и аксельбантами, то второй, в исполнении Карла Урбана, лишённый веселенькой расцветки, “убойного юмора” и прононса Слая -- реально пугает.
При этом пугает он не оружием и даже не способностью убивать, не задумываясь. Он пугает тем, что он -- в отличие от своего предшественника -- не фантастика.
Сами посудите, что в нём такого невероятного и фантастичного? Пистолет, которым можно управлять при помощи голоса? Боеприпасы? Броня? Самозатягивающиеся хирургические швы? Ерунда какая. Всё это будет -- и будет очевидно, как велосипед или дирижабль с солнечными батареями. Кто-нибудь да сделает. В конце концов, в каждом боевичке гаджетов -- огромное количество. Не оружие делает мир Дредда уникальным.
Уникальным его мир делают его полномочия, полностью соответствующие прозвищу. Дредд не просто судья: как все судьи в его вселенной, он осуществляет полномочия одновременно и судьи, и полицая , и палача -- то есть обнаруживает преступление, расследует его и выносит приговор, самостоятельно же и приводя его в исполнение, включая смертные приговоры. Заседания, адвокаты, присяжные -- всё в прошлом. Некогда. Преступность настолько велика, настолько разнузданна, что на эти формальности нет ни времени ни ресурсов.
Откуда же такая преступность?
Уровень преступности, как это ни странно для поборников свободного выбора всего подряд, включая биографию, зависит от состояния социальной среды -- и авторы фильма это понимают.
Так вот: в фильме изображён мир, в котором одна часть жителей живёт в пустынях натуральным хозяйством, где жрёт друг друга, создает экзотические секты и деградирует. Там, за пределами городов, находится первобытный архаичный ад. Вторая часть обитателей вселенной Дредда живет в мега-городах, состоящих из мега-небоскрёбов. В мега-небоскрёбах безработица приближается к 100 процентам, там болезни, голод, наркомания, отсутствие нормальной медицины, нет гестапо и нет образования. Это урбанистический ад.
Что любопытно: ни в одном из этих миров человек совершенно не властен над самым главным в своей жизни -- над своей биографией. Общество, совершенно свободное от идей, не даёт возможности ни одному из своих членов развиться. Из этого общества можно только вырваться в персональном порядке -- например, став судьёй (он же полицай и палач). В том же случае, если в нём остаться, тебе обязательно разрежут лицо, спустят шкуру, выбросят с семидесятого этажа, тебе придется откусить кому-нибудь член, торговать наркотиками или собой.
К этой адской жизни нужно как-то приспосабливаться, а единственное существо, которое чувствует себя в аду более-менее как дома, -- это чёрт. И люди превращаются в чертей.