ОСЕВОЕ ВРЕМЯ РЕЛИГИЙ Булат Владимир Владимирович

[ladimir]

Интересен также ряд зороастрийских обрядов.  Обряд принятия зороастризма — сэдрэ пуши (перс. букв. «одевание рубахи») или навджот (букв. новое рождение), который проводится мобедом. Во время обряда принимающий веру человек произносит зороастрийский символ веры, молитву Фраваран, надевает священную рубаху сэдрэ (судрэ) и повязывает священный пояс кушти. Обряд проводится обычно по достижении ребёнком совершеннолетия (15 лет), но может проводиться в более раннем возрасте, но не ранее, чем ребёнок сможет сам произнести символ веры и повязать пояс. При принятии зороастризма новообращённым в зрелом возрасте необходимо чтобы человек находился в здравом уме, не был наркозависим и не совершал неискупимых грехов. Будущий прозелит должен находиться в контакте с наставником не менее одного года до прохождения сэдрэ пуши. В это время он должен пройти обучение у мобедов или бехдинов.  Обряд гахи — ежедневное пятикратное чтение молитв, названных по именам периодов в сутках – гахов.  Обряд празднования Новруза — главный зороастрийский праздник, новый год. Новруз празднуется в день весеннего равноденствия. Началом нового года считается первый восход Солнца после астрономического равноденствия. Новруз, который впоследствии перешел из зороастризма в ислам, символизирует победу добра над злом и возрождение совершенного мира в конце времён.  Обряд погребения — традиционным способом погребения у зороастрийцев является выставление. Труп оставляется на открытом, специально подготовленном месте или в специальном сооружении — «дахме» — для утилизации птицами и собаками. Такой обычай объясняется тем, что зороастрийцы не испытывают к трупу никакого почтения. По представлениям зороастрийцев труп — это не человек, а оскверняющая материя, символ временной победы Аримана в земном мире.  Падъяб — ритуал омовения. Полное омовение (от головы до ног) совершается перед совершением важных ритуалов, утром после пробуждения, после отправления большой нужды, после потери ритуальной чистоты в результате контакта с рвотными массами, кровью, семенем, мочой, калом. Частичное омовение (руки, лицо) совершается перед приёмом пищи, после отправления малой нужды.  Дрон — ритуал приготовления и освящения мобедом дрона – ритуального хлеба для зороастрийского причастия.

[ladimir]

Невооруженным глазом заметны поразительные совпадения многих верований, представлений и обрядов зороастризма с аналогичными характеристиками иудаизма и христианства.  Даже идеальность, духовность, принципиальная нематериальность Яхве в иудаизме позаимствована из зороастризма.  Зороастрийский верховный бог – Ахура Мазда и ангелы не имеют зрительного образа, представлены абстрактно и имеют лишь свои ипостаси (Луконин В.Г. Древний и раннесредневековый Иран. М.,1987, с 77) (только Ардви-Сура-Анахита представлена в антропоморфном образе):
Явилась Ардви-Сура
Прекрасной юной девой,
Могучею и стройной,
Высокой и прямой,
Блестящей, родовитой,
Вкруг голеней обвитой
Тесьмою золотой.
(Яшт. 5. 64)
Остальные младшие боги и ангелы в зороастризме имеют лишь символы, которые иногда являются зооморфными образами (Луконин В.Г. Древний и раннесредневековый Иран. М.,1987, с 151) – что опять же характерно для иудаистической эстетики (четыре животных в видении пророка Иезекииля (Книга пророка Иезекииля 1:4-11)).  Символом Митры был египетский солнечный диск с крыльями, а символом Ахура-Мазды – крылья или крылатое существо (Луконин В.Г. Древний и раннесредневековый Иран. М.,1987, с 46).  Впоследствии на парфянских монетах встречается множество изображений животных, видимо также символизировавших зороастрийских ангелов (Луконин В.Г. Древний и раннесредневековый Иран. М.,1987, с 151).  Причем хронологически зороастрийские верования и представления первичнее иудаистических.  Впрочем, не стоит думать, что зороастризм не претерпел внутренней эволюции.  В его истории четко выделяются два периода: ахеменидский и сасанидский, а также промежуточная эллинистическо-парфянская эпоха.  Есть все основания полагать, что зороастризм ахеменидской эпохи отличался от классического зороастризма времени Сасанидов.  Текст Авесты в полной редакции делится на четыре части: Ясна (от авест. йаз — «почитать», «поклоняться»; йашт, т.е. «моление», «ритуал»; тадж. чашн — «праздник» - молитвенные песнопения) включает молитвы, произносимые при жертвоприношениях и богослужении, восхваления и литургические обращения к божествам.  Ясна состоит из 72 глав, именуемых «ха» (авест. хаити, хатай), в том числе 17 глав так называемых гат (тадж. гах — «музыкальный такт», «песня»), считающихся наиболее древней частью Авесты, хотя по содержанию некоторые яшты, возможно, древнее гат);  Висперед («Все владыки» или «Гении благих существ» - литургические воззвания к разным богам), читаемый обычно во время празднования гахамбаров и в Ноу-руз, содержит молитвенные песнопения (типа акафиста), состоит обычно из 24 глав, именуемых «карде» (от авест. керети); число глав в разных рукописях колеблется, по содержанию примыкает к «Ясне», Вендидад (свод религиозных и юридических предписаний, примерный перевод – «Кодекс против дэвов»), текст которого состоит из 22 глав (афгард) и представляет собой диалоги между Заратуштрой и Ахура-Маздой, предписания о поддержании ритуальной чистоты (наряду с нарушением женской чистоты, признается тяжким грехом ранение собаки и дача ей неподходящей пищи), об искуплении греха и различные культовые указания; Яшты («почитание», «восхваление», от авест. йаз — «почитать») — хвалебные гимны, 22 песнопения, посвященные различным зороастрийским божествам, содержат особенно много мифологических элементов. 

[ladimir]

Есть определенные совпадения в тексте религиозных гимнов Ригведы – первого известного памятника индийской литературы, относящегося к XII-Х векам до н. э., и гимнов, содержащихся в Яшт.  Знаменитый напиток хаома, который используют последователи зороастризма, у индийцев называется сома.  Более того, и в том и другом случае, речь идет о божествах Хаоме и Соме, призванных служить людям.  Древнейшая часть Авесты — гаты (гимны) представляют собой часть Ясны.  Составление их приписывается самому Заратустре.  В отличие от гат, остальные части Авесты называют Младшей Авестой.  Текст Авесты на древнеперсидском языке именуется «Садэ» - «чистая».  Авеста на древнеперсидском с переводом на среднеперсидский и комментариями именуется Зенд-Авеста (от ср.-перс. Zand — комментарий).  История создания текстов Авесты остается во многом неясной, можно лишь предполагать, что в селевкидское и раннепарфянское время еще не существовало современного письменного канона Авесты.  В зороастрийских общинах сохранялись и редактировались лишь Ясна и отдельные Яшты.  Их анализ позволяет обнаружить явный синкретизм, присущий тому времени.  Первая кодификация Авесты была произведена при Аршакидах в I веке н.э., которые таким образом стремились укрепить свою политическую власть с помощью религии.  Вторая кодификация и первый перевод (пехлевийский) были осуществлены при Сасанидах в III веке, также по политическим соображениям.  При Сасанидах Авеста составляла уже 348 глав, сведенных в 21 книгу.  («Авеста в русских переводах» (1861 - 1996) / Сост., общая редакция, примечания, справочный раздел И.В. Рак. – СПб; Журнал «Нева» - РХГИ, 1997).  Учитывая факт острой борьбы в Сасанидскую эпоху ортодоксального зороастризма с различными ересями (от зурванизма до манихейства и маздакизма), можно предположить, что в ахеменидскую эпоху не было еще такой четкости верований, и они могли перекликаться с теми взглядами, которые позже заклеймили как еретические.  Однако, основные идеи зороастризма сформулированы именно в начале его существования, что позволило ему с самого начала – VI века до н.э. – быть полноценной и адекватной самой себе религией (в этом убеждает Антидэвовская надпись Дария).  Отсутствие первоначальной четкой кодификации священных текстов представляется существенным недостатком только с т.з. на религию как на некую тайную «подпольную» организацию, чьи адепты не связаны друг с другом ничем, кроме «священного текста», к которому в этих условиях предъявляются повышенные требования быть главным агитатором и организатором общин верующих (т.е. с т.з. сектантского подхода к оформлению религии).  Зороастризм ахеменидского времени, по понятным причинам, в этом не нуждался.  При этом зороастризм Ахеменидов был более пластичен, мог восприниматься другими народами и влиять на их верования (что видно на примере евреев, армян, малоазиатов).  Затем, в качестве реакции на эллинизацию (почти как и в случае иудаизма), появились свои «фарисеи», которые попытались «очистить» «благую веру» и образ жизни верующих от всех инородных влияний.  В отличие от непрочного Хасмонейского государства евреев, возрожденный Иран Сасанидов выдержал геополитическое давление соседних цивилизаций.  А последующие события – особенно массовое распространение прозелитических религий в III веке уже нашей эры – подсказали зороастрийскому руководству единственно правильный выход: объявить зороастризм этноцентрической религией.  Тем самым ставился заслон на попытках внедрения прозелитических иностранных религиозных учений, иранцы становились избранным народом Ахура-Мазды (подобная концепция высказывалась, несомненно, и ранее, но не играла такой роли в зороастрийском вероучении).  И если бы не арабо-мусульманское завоевание, зороастрийский Иран вполне мог дожить сквозь все драмы полутора тысячелетий до наших дней, если не в качестве стабильной государственности, то хотя бы в качестве религиозно-культурной традиции.

[ladimir]

Но вернемся к 600 году до н.э.  Какова религиозная карта мира в этот момент?  Прежде всего: в мире еще нет ни одной религии; все народы обладают мифологиями.  Степень развитости этих мифологических систем зависит от древности культуры и непрерывности развития этноса.  Наиболее развитые мифологические системы к 600 году: египетская, вавилоно-шумерская (являющаяся восточносемитской ветвью общесемитской мифологии), ведическая мифологическая система Индии.  В Китае наблюдаем самую древнюю мифологическую среду традиционных додаосских и доконфуцианских верований: культ предков и персонификацию природных элементов, сходно с другими обычными мифологическими системами.  До уровня развитых мифологических систем великих земледельческих цивилизаций к этому времени дорастают греческая, этрусская, западносемитская, иранская и ряд дальневосточных: корейская, вьетнамская.  Более примитивны мифологические системы окраинных народов евразийско-африканской ойкумены: кельтов, иберов, ливийцев, скифов, балтов, арабов, жунов и т.д.  Арабская мифология сходна с западносемитской и восточносемитской и отличается лишь степенью развитости (меньшей проработанностью пантеона, слабой универсальностью распространения культов общих богов в рамках этино-культурного ареала), но в Южной Аравии в развитых государствах – Маин, Саба, Катабан – должна была существовать развитая и достаточно оригинальная мифология, выделяющаяся в отдельную разновидность общесемитской.  Мифологическая система дозороастрийских иранцев очень сходна с ведической мифологией Индии, при том, что уже в VII веке до н.э. формируются локальные варианты: мидийский, персидский, согдийский.  Скифо-сарматская мифология, учитывая влияния окрестных и покоренных в процессе миграций народов, носит очень смешанный характер, и, например, земледельческие элементы мифологического сознания, усматриваемые специалистами в сообщаемых Геродотом сведениях о скифских верованиях, происходят, скорее всего, из II тысячелетия до н.э., когда, при большей степени увлажненности евразийских степей, андроновские и срубные племена сочетали скотоводство с мотыжным земледелием.  Впрочем, не будет преувеличением сказать, что все индо-иранское пространство от Киевщины до Южной Индии и от Ирана до Тянь-Шаня на этот момент в мифологическом отношении достаточно однородно.  Разумеется, наблюдаются очень интенсивные синкретические процессы: культы отдельных божеств получают распространение за пределами традиционных этно-мифологических ареалов, происходит сращивание образов богов и героев и т.д.  Синкретизация мифологий происходила испокон веков по мере миграций, завоеваний, диффузий первоначальных культур.  И к 600 году до н.э. этот процесс протекал с обычной интенсивностью.  Так ведическая мифология древних индо-ариев вобрала множество черт доарийских дравидских, веддских, тибетских, малайских и прочих мифологий доарийской Индии.  Восточносемитская мифология Двуречья использовала мифологическое наследие шумеров.  Египетские культы богов распространялись вверх по течению Нила и заняли важное место в системе верований уже независимого Куша.  В Малой Азии еще с хеттских времен функционировал «плавильный котел» самых разнообразных мифологий, чему способствовали постоянные миграции в этот регион самых разных народов – от фракийцев-треров до скифов и протоармян и сильные влияния западных и восточных семитов.  Средний малоазиец продолжал поклоняться «тысяче богов», и эта практика распространяется вплоть до Закавказья.  Финикийцы и греки разносили свои верования по всему Средиземноморью (культы некоторых западносемитских богов попадают к этрускам).  Трудно что-либо определенное сказать о пантеоне Тартесса, но поскольку современная Андалузия на тот момент – наиболее развитая часть Испании, вполне можно ставить тартесскую мифологию вровень с древнегреческой и этрусской.  В Средней Европе уже завершилась эпоха полей погребений, но мифологические системы кельтов, германцев, балтов, славян, иллирийцев находятся еще в стадии зарождения.

[ladimir]

Прошло 200 лет.  400 год до н.э.  Здесь религиозная карта мира совершенно иная.  Орфизм в Греции, зороастризм в Персии (причем, не только среди персов и других иранцев, но распространяется и среди армян, манейцев, древнегрузинских племен и далее – на запад Малой Азии, где он все больше предстает в синкретическом виде – ведь малоазийцам было не привыкать синкретизировать мифологические верования, и синкретизация самой великой в истории человечества религии произошла столь же успешно).  Монотеистический иудаизм в еврейской среде (который наконец-то можно назвать именно иудаизмом, поскольку в предшествующую эпоху еврейское население Израиля и Иудеи практически никак не выделялось по своим верованиям из общего массива западных семитов), который еще не испытал влияния греческой философии, а если оно и было, то опосредованно через зороастризм, который дал толчок к его появлению.  В Индии распространяется буддизм и джайнизм, хотя старые ведические верования еще сохраняют свои позиции.  В истории ведизма наступает т.н. эпический период, когда были записаны первые версии древнеиндийских эпосов «Рамаяны» и «Махабхараты», хотя устно они передавались в течение многих веков до и после этого периода.  В Китае первичное конфуцианство более похоже на систему этических правил, и его можно назвать религией с большой натяжкой.  Даосизм пытается переработать традиционные китайские верования в своем русле.  Существуют также другие философские школы, но именно философские, а не религиозные.  В греческой среде существует парарелигиозная секта акусматиков – наследников пифагорейства.  Расцвет греческой философии, которая в лице Платона признает единобожие, как господство единого принципа.  Рядом продолжают существовать развитые мифологии вавилонян, египтян, греков, италиков, финикийцев и других народов.  Синкретизация мифологий продолжается повсеместно: например, культ Астарты попадает от карфагенян к этрускам.  Геродот сообщает об интересном культе Залмоксиса у гетов – фракийского племени, который имел развитые мистерии, учение о загробном мире и тяготел к монотеизму – за счет отождествления основателя – легендарного Залмоксиса, которого Страбон считал приближенным рабом Пифагора, с верховным божеством грозы фракийского пантеона – Гебелеизисом.  Здесь мы сталкиваемся с явлением «двуипостасности» культа.  Еще одна религия этой эпохи, причем, засвидетельствованная у не самого развитого в экономическом отношении народа.
Карта религий около 400 года до н.э.
Жирными линиями показаны:
Желтой – ареал буддизма и джайнизма;
Коричневой – ареал зороастризма;
Голубой – ареал иудаизма;
Черной – ареал расселения самаритян;
Зеленой – ареал культа Залмоксиса:
Белой – ареал орфизма;
Синей – ареал распространения пифагорейских общин

Коричневыми пунсонами отмечены наиболее крупные гражданско-храмовые общины на западе Персии
Границы государств даны на конец 400 года до н.э.

[ladimir]

Прошло еще 200 лет.  200 год до н.э.  Походы Александра Македонского соединили Европу и Азию.  Нельзя сказать, что до того между ними стояла непреодолимая стена, и никаких заимствований не было, но с конца IV века до н.э. происходит колоссальный синтез культур и верований, который, на мой взгляд, еще не до конца осознан историками и культурологами.  Религиоведению удобнее оперировать «постоянными величинами», в то время как религии – достаточно динамические явления.  Происходит это вследствие суеверия, согласно которому религия появляется и существует в законченном виде, изменяясь лишь в методике воздействия на верующих.  Однако, поскольку все религии имеют естественное историческое происхождение, они меняются вместе с создающими их людьми.  То же самое касается культов богов.  В эти века процессы синкретизации усиливаются, охватывают огромные территории и приводят к появлению весьма причудливых культов.  Повсеместно к 200 году до н.э. кристаллизируются основные философские системы и школы – индийские (шесть ортодоксально-ведических: мимамса, веданта, санкхья, йога, ньяя и вайшешика, а также неортодоксальные: локаята, чарвака, адживика), китайские (конфуцианство, которое фактически становится в едином Китае династии Хань официальной идеологией, даосизм, моизм, легизм («фа-цзя»), школа имён («мин-цзя»), школа «инь-ян» (натурфилософы), - на примере конфуцианства, которое, будучи типичной философией, считается китайской «религией», видно, насколько разнятся сами образы мышления людей в разных странах, и насколько наивна т.з. некоторых христиан, согласно которой, «все люди по своему поклоняются единому Творцу»), греческие (пифагорейцы, академики, перипатетики, киники, эпикурейцы, стоики, скептики и др.)  Попытка объединить Китай, предпринятая царством Цинь, воспринявшим «драконовскую» философию легизма, не увенчалась успехом, но после Цинь Ши-хуан-ди, проделавшего «грязную работу», пришел крестьянский вождь Лю Бан, который стал родоначальником новой всекитайской династии Ранней Хань – императором Гао-цзы.   В Китае складывается культ У Ди – «пяти императоров», понимаемых как пять сторон света, пять первоэлементов и пять государей-первопредков.  В иудаистической среде это момент господства пророческих школ, которые формируются вокруг имени какого-нибудь почитаемого пророка периода первого храма.  Разумеется, именно в это время книги пророков принимают современный вид.  Бок о бок с иудаизмом существует самаритянство.  Эта религиозная группа, отрицающая учение еврейских пророков и практикующая более архаичные богослужебные формы, согласно библейскому представлению об истории евреев, формируется еще в VII веке до н.э., после уничтожения Ассирией Израильского царства.  Однако, поскольку мы установили, что монотеистический иудаизм появляется в конце V века до н.э., история самаритян не простирается далее этого времени, но раскол их с иудеями произошел не позднее походов Александра Македонского, которого самаритяне активно приветствовали, уже будучи сформировавшейся группой.  

[ladimir]

Зороастрийская религия по прежнему наиболее распространена в мире – от Индии до Греции, но подвергается сильнейшему влиянию греческой и индийской философии.  Парфяне не были достаточно ортодоксальны, и Средний Восток несколько веков пребывает в состоянии религиозного брожения.  Армяне наряду с зороастрийскими почитают своих традиционных богов, хотя в целом зороастризм прочно вошел в быт армянского народа (армянская богиня Анаит – иранского происхождения).  Столь же сильным было зороастрийское влияние в Грузии, Алвании и на востоке Малой Азии.  Буддизм в Индии побеждает традиционные верования (прежде всего, это выражается в политике Ашоки, сделавшего буддизм официальной религией и созвавшего III Буддийский Собор, принявший канон буддийского учения), проникает в совр. Афганистан и Иран.  По количеству верующих буддизм на тот момент – крупнейшая религия мира (не менее половины из 100-миллионного населения Индостана).  Причем, среди его последователей распространены преимущественно школы тхеравады (ряд ученых считает именно это направление наиболее близким к первоначальному учению Будды): бахушрутия, ватсипутрия, дхармагуптака, кашьяпия, махишасака, праджняптивада, пудгалавада.  Джайнизм в Индии также кодифицирует свои верования в первичном каноне на первом соборе в Паталипутре.  Существует даже своего рода конкуренция исторических свидетельств буддийских и джайнистских источников в вопросе о наибольшем влиянии в эпоху Ашоки и его империи (джайны считают Ашоку покровителем в больше степени джайнизма, чем буддизма, а его внук Сампрати, принявший джайнизм, якобы сделал на какое-то время эту религию более могущественной, чем буддизм, и способствовал ее распространению за пределы Индии).  Однако старые ведические верования не исчезают полностью – наступает т.н. пуранический период ведизма (пураны – описания историй различных аватар, а также богов, их взаимоотношения с людьми и битвы с демонами).  Орфизм в Греции сходит на нет, культ Залмоксиса у гетов сохраняется, но не выходит за их этнические пределы.  В Малой Азии и Финикии заметны культы умирающих и воскресающих богов.  Это культы страданий и искуплений, жертв и самооскопления.  Это культ Таммуза у финикийцев, культ Адониса и греков и культ Аттиса у лидийцев.  Таммуз восходит к шумерскому богу Думузи (обожествленному правителю Первой династии Урука, кстати, предшественнику Гильгамеша).  На западе и в центре Европы в землях кельтов оформляются друидские коллегии.  Продолжают существовать мифологии египтян (не смотря на заметное греческое влияние), вавилонян, финикийцев, скифов и сарматов и других народов Евразии и Африки.

[ladimir]

В описании религиозно-мифологической карты 200 года до н.э. следует отметить появление ряда интересных синкретических культов.  Во-первых, учрежденный еще Птолемеем I культ Сераписа, объединивший черты Осириса, Аписа, Зевса, Аида и Асклепия, причем он распространяется далеко за пределы Египта. С Сераписом ассоциировалась Исида (в качестве жены).  Далее – широко – за пределы Малой Азии распространился культ Матери Богов – Кибелы, за пределы Месопотамии – культ богини Нанай, иранско-зороастрийской Анахиты.  Из Греции на Ближний Восток пришел культ Геракла, олицетворявший физическую мощь и могущество.  В том же направлении стал распространяться культ Диониса, образ которого трансформировался: из бога виноделия Дионис превратился также в умирающего и воскресающего бога. Еще орфики верили, что Дионис сначала был рожден Персефоной под именем Загрея, затем Загрей погиб, растерзанный вакханками (вариант, титанами), но воскрес уже под своим именем как сын Зевса и Семелы (по мифологической версии – смертной женщины, фиванской царевны, однако, имя это означает на фригийском языке "земля", вероятно Семела изначально – фригийская богиня плодородия).  Также синкретизация происходила по пути возникновения локальных культов покровителей отдельных деревень.  Такие божества носили имена верховных греческих богов и локальный эпитет (по названию местности).   Невероятной популярностью пользуются культы богов-спасителей. Таковы культы Сераписа-Осириса, Диониса, Аттиса.  Почитатели верили, что путем особых обрядовых действий – мистерий, во время которых представлялись сцены смерти и воскресения бога, они сами становились сопричастны богу и тем самым обретали бессмертие.  Например, во время празднования в честь Аттиса жрец провозглашал: «Утешьтесь, благочестивые, подобно тому, как спасен бог, спасетесь и вы».  Для культа Аттиса, как я уже отмечал, характерны оргиастические обряды и самооскопление жрецов.  Для участия в мистериях необходимо было пройти посвящение.  Культ Сераписа-Осириса просто поражает своей демократичностью и интернационализмом.  Теперь право на получение посмертной награды с помощью Осириса получили не только все без исключения египтяне, но и представители других народностей: греки, римляне и др.  Культ Осириса, следовательно, стал в это время превращаться в мировую, космополитическую религию.  Одновременно усиливалась здесь идея загробного воздаяния.  Широкое распространение получили представления, согласно которым без соблюдения нравственных принципов рассчитывать на блаженство в мире мертвых невозможно.  Например, в притче о Си-Осирисе (датируемой 46-47 годами до н. э.), во многом сходной с евангельской притчей о богаче и нищем Лазаре (Евангелие от Луки 16:19-25), говорилось, что богач, несмотря на помощь жрецов заупокойного культа, после смерти попал в ад, а нищий, погребенный без отправления каких-либо обрядов, достиг рая.  В этой притче недвусмысленно подчеркивалось, что «с тем, кто был хорошим на земле, поступят хорошо» и в загробном мире, а с тем «кто был злым на земле», там «поступят зло».  В данном случае уже не обряды, не социальное положение, а только добрые и злые дела в их совокупности решали посмертную судьбу человека. (Струве В. В. Социальная проблема в заупокойном культе древнего Египта // Религия и общество. Л., 1926, с 24-27).

[ladimir]

1 год н.э. Что изменилось в мире религий за очередное 200-летие?  На западе Евразии возникает новая мировая империя, достаточно устойчивая, чтобы ее образ жизни укоренился на трех континентах и повлиял на все стороны существования 50 и даже 100 миллионов людей.  Это привело к формированию т.н. «цивилитеистической мифологии».  Этим термином я обозначаю особый уровень развития традиционной мифологии, при котором общественные потребности приводят к обожествлению не только природных явлений, но и явлений общественной жизни.  Хотя эти тенденции существовали с самой глубокой древности, когда возникали первые цивилизации (в культах семейного очага, военной доблести, справедливого суда и т.д.), именно в Римской империи они достигают своей наивысшей степени развития (в связи с колоссальным развитием городской жизни и преобладания социальных факторов над природными в жизни отдельного человека) и выражаются в культах императоров.  Подобные культы обожествленных правителей также характерны практически для всей мировой истории – со времен столь же развитой городской культуры Шумера – но в Риме культ правителя становится нормативом.  В этой монументальной картине наблюдается один темный угол.  Это Сивиллины книги, которые распространяются в Риме на рубеже эр.  По римскому преданию, Сивиллины книги были приобретены еще царем Тарквинием Гордым в VI веке до н.э. и хранились в храме Юпитера Капитолийского, но в 83 году до н.э. их уничтожил пожар, и диктатор Сулла отправил на восток специальную комиссию для приобретения новых Сивиллиных книг.  Даже если легенда о приобретении Сивиллиных книг при Тарквинии Гордом верна, мы все равно имеем на текущий момент лишь вторую редакцию.  Из 12 современных Сивиллиных книг, созданных между II веком до н.э. и V веком н.э., лишь две (2 и 3) принадлежат еврейским авторам, остальные написаны греками и частью принадлежат христианам.  Сивиллины книги навязчиво повторяют мысль о неминуемой гибели Римской империи, и римлянами воспринимались как сборник антиутопий и «кризисных сценариев» (выражаясь современным языком).  На другом конце Евразии аналогичные процессы привели к превращению конфуцанства, официально принятого династией Хань, в цивилитеистическую религию Китая (хотя, по меркам Западной Евразии, конфуцанство – вполне атеистическое учение, не менее атеистическое, чем, например, современный марксизм, не смотря на все культы достославных людей).  Даосизм как бы ушел в подполье, но успешно занял нишу частной жизни китайцев – стал своеобразным андерграундом китайской цивилизации.  В Малой Азии зародилась, приобрела устойчивые формы и стала повсеместно распространяться еще одна великая мировая религия – митраизм.  Митраизм был своеобразной супразороастрийской реакцией древних – еще индоиранских культов, причем наиболее успешной, и если в наше время последние митраисты – это небольшая община, затерянная в юго-западном Китае, то это следует считать скорее исторической случайностью, чем закономерностью.  Зороастризм сохраняется в качестве элитарной иранской религии, равно как и господствующей религии Армении и Кавказской Алвании, хотя его эллинизация достигает апогея.  Видимо, в эту эпоху в зороастрийской среде появляются секты зурванизма, но его распространение связано с более поздними временами – после воцарения Сасанидов.  Вероятно, стремление последних к большей ортодоксальности зороастрийской религии привело к более решительному размежеванию зурванистов и зороастрийцев.  В Дакии продолжает существовать элитарно-городская религия Залмоксиса.  Видимо, она играла важную роль в попытке консолидации фракийских племен Буребистой в I веке до н.э.  Иудаизм переживает антиэллинистическую реакцию в хасмонейском движении, но ход событий вновь приводит Иудею к потере независимости, и процессы эллинизации еврейского общества продолжаются, что приводит к фактическому расколу единой в III-II вв. до н.э. религии на ряд враждующих сект.  Приблизительная схема развития этих сект такова (Мень А. История религии. М.,1993. Т 6, с 600):

[ladimir]

Вместе с эллинизацией евреев наблюдается встречный процесс – появление в греческой среде групп иудействующих, хотя их количество и роль в истории слишком преувеличиваются современными еврейскими историками.  Одновременно в Палестине и ряде крупных центров Восточного Средиземноморья проживают сотни тысяч самаритян.  Филон Александрийский наивно-искреннее пытается соединить иудаизм и философию Платона.  Концепция Филона не оргинальна – его современником был живущий в Александрии египетский жрец Херемон, написавший, подобно Манефону, свою историю Египта, комментирует египетские мифы столь же аллегорически.  В целом же античная философия на тот момент представляет невообразимое эклектическое смешение школ и идей, при том, что в это время не было крупных оригинальных мыслителей, и вся эпоха представляет собой некую «седловину» между классическим периодом греческой философии и греческим возрождением II века н.э.  В Индии буддизм продолжает господствовать во многих государствах севера субконтинента.  Школа Вайбхашика, чье название произошло от трактата Махавибхаша («Великий комментарий»), написанного мыслителем Паршвой, учила, что всё существующее реально; все дхармы (прошлые, настоящие и будущие) реальны, и ничего более реального, чем дхармы, нет. Эта школа также утверждала, что дхармы обладают действительным онтологическим статусом (дравья сат), будучи одновременно и условными единицами языка описания психофизического опыта, то есть опять-таки дхарм (праджняпти сат).  От этой школы отделилась школа Саутрантика.  Название ее происходит от слова «сутра», так как ее последователи утверждали, что абхидхармисты (буддийские философы) должны опираться лишь на материал, содержащийся в сутрах (как словах самого Будды), и игнорировать иные источники. По ряду важных позиций они расходились с вайбхашиками, считая, например, многие дхармы (прежде всего, асанскрита дхармы, то есть «сверхмирские» дхармы, «не входящие в составы») лишь условными (праджняпти), а не реальными (дравья) единицами. Кроме того, признавая объективное существование внешнего мира, они отвергали учение вайбхашиков о полном соответствии образов мира, отражённых в нашем сознании, реальным вещам, рассматривая объектное содержание сознания в качестве представлений, репрезентаций, реальных вещей, которые могут и не совпадать с вещами «мира в себе».  Т.е. мы имеем дело со спором, во многом аналогичном средневековому спору «реалистов» и «номиналистов» в Европе.  Рубеж эр в Индии – это эпоха расцвета джайнизма и его наибольшего распространения – в т.ч. и за пределы Индии.  Не смотря на кратковременное преследование буддистов царем династии Шунга Пушьяминром, правившим в 185-149 гг. до н.э., эта религия процветает повсеместно в Индии.   Защитником буддизма выступает греко-индский царь Менандр I, правивший в 160-135 годах до н.э., и война – первая религиозная война в истории Индии – между буддистами, возглавляемыми греко-индской династией, и правоверными брахманами династии Шунга продолжалась до 110 года до н.э., о чем свидетельствует Столп Гелиодора.  Буддизм также начинает распространяться в Средней Азии и Юго-Восточной Азии, играя важную роль культуртрегерской религии для бирманцев и тохаров.  Также в Юго-Восточной Азии начинают распространяться традиционные индийские верования, которые уже вполне можно называть индуизмом.  Наряду со столь заумными религиозно-философскими теориями повсеместно существовали древние мифологии.  Римляне запретили деятельность друидских жреческих коллегий, но последние успешно сохранялись сначала в Британии, а после в Ирландии.  К северу от римского лимеса процветают мифологии древних германцев, славян, балтов, сарматов, финнов и др.  Синкретизированные египетские культы сохраняют свою популярность среди местного населения и находят адептов по всему Средиземноморью.  Сохраняются мифологии финикийцев, эфиопов, аксумитов, арабов, сабейцев, арамеев, народов Кавказа и других племен Азии и Африки.  Проникновение кельтов в Малую Азию в конце III века до н.э. и закрепление их в районе Анкары обогатило и без того пестрый малоазиатский мир мифов новыми персонажами и культами.  Среди них необходимо выделить кельтского бога Езуса, жертвы которому вешались на дерево.  Иконографически Езус – бородатый или безбородый мужчина около дерева с подобием топора.  Этимологически «Езус» означает «добрый бог», «бог-сударь» (Мифы народов мира. М.,1991, Т 1, с 430).  Там же – в Малой Азии процветают культы умирающих и воскресающих богов, богов-страдальцев и целителей.  Именно в этой среде в I веке до н.э. возникает культ умирающего и воскресающего, страдающего и исцеляющего «доброго бога» Исуса (Езуса), принесенного в жертву и повешенного на дерево.  Но в этот момент, кроме небольшой общины, состоявшей из малоазиатского эллинизированного простонародья, никто еще не знает об этом культе, даже Филон Александрийский.

[ladimir]

На Филоне Александрийском следует остановиться подробнее.  Живший между 25 годом до н.э. и 50 годом н.э. в крупнейшем интеллектуальном центре античного мира, выдающийся представитель еврейского эллинизма, богослов, апологет иудаизма и религиозный мыслитель, оказавший большое влияние на последующее богословие своим экзегетическим методом и своим учением о логосе, Филон связывал догмы иудейской религии с греческой философией, специально разрабатывал учение о логосе, который он изображает то в виде высшей идеи, то в виде верховного архангела (наместника божьего).  Египетский жрец Херемон, у которого Филон позаимствовал принцип аллегорического толкования, также использовал греческую философию (прежде всего, стоицизм) в интерпретации традиционной египетской мифологии и выдвинул концепцию «олицетворенной премудрости» - т.е. существования группы или сообщества людей, ведущий образцовую жизнь в соответствии с древним учением (с т.з. Херемона, это коллегии египетских жрецов).  Одним из аргументов «истинности» жизни египетских жрецов, согласно Херемону, является то, что они принципиально не употребляют в пищу ничего выросшего или произведенного вне Египта (Апокрифические сказания: Патриархи, пророки и апостолы. СПб.,2007, с 21-23).  Аналогично Филон описывает общину «терапевтов», как сообщество традиционной еврейской добродетели, в которой могут реализоваться философские представления о благе.  Истинность платоновской и стоической философии заключается, согласно Филону, уже в Торе.  Иудейские законы — законы природы, имеющие значение для всех людей.  Человека он считал интеллектуальным существом, которое связано с телом, разрывающимся между алчностью и отвращением.  Задачей человека является следование логосу и уподобление богу посредством экстаза.  Как философ, Филон был сторонником процветавшего в Александрии эклектического платонизма, сильно окрашенного стоицизмом.  Подобно другим современным ему эклектикам, он видит в таком учении общую суть всей греческой философии и, вместе с тем, подобно другим иудеям эллинистам, признает источником греческой мудрости священное откровение ветхого завета, из которого, по его мнению, черпали древние философы.  Из этого следует, что в сознании эллинизированных евреев 1 года н.э. ужа прочно забылась роль Эзры в создании иудаизма в конце V века до н.э., а равно связь иудаизма с зороастризмом.  Подобно тому, как во времена британского владычества в Индии, Рамакришна и Вивекананда тешили себя надеждой, что Запад – лишь подражание древней и подлинной индуистской традиции, Филон, с целью потешить свое еврейское патриотическое мировоззрение, не мог придумать ничего иного.  Книги Моисея, боговдохновенные, по Филону, в каждой букве не только подлинника, но и того греческого перевода, которым пользуется Филон, содержат в иносказательной форме учение Платона, Пифагора, Зенона и Клеанфа.  Поэтому наиболее значительные сочинения Филона представляют комментарий на Пятикнижие (главным образом на книгу Бытия), дающий истолкование их в духе популярной греческой философии того времени. Согласно Филону, сверхчувственная истина, приспособляясь к человеческой немощи, облекается в иносказательную форму; все писание есть аллегория, и задача толкователя — в том, чтобы раскрыть «духовный» смысл, скрытый в этой аллегории.  Аллегорический метод, с т.з. Филона, должен был полностью очистить иудаистическую религию от древних суеверий, лишить еврейского бога Яхве последних черт антропоморфности.  Ведь не смотря на все утверждения еврейских теологов о том, что Яхве нельзя увидеть, пророк Исайя, к примеру, явственно видит его, сидящего на престоле (Книга Исайи 6:1-5):

[ladimir]

«В год смерти царя Озии видел я Синьоры, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм.  Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.  взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!  И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями.  И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, и глаза мои видели Царя, Синьоры Саваофа».

С другой стороны, лишая Яхве человеческих черт, Филон всего лишь превращает его в абстрактную философскую категорию, и в этом смысле филонизм, например, является антитезой иудеохристианству апостола Павла.  Кстати, если говорить об отношении Филона Александрийского к христианству, то этот интеллектуал, который, к тому же, был дядей Тиверия Александра – римского губернатора Египта, ничего ни об Иисусе Христе, ни о христианской общине не сообщает.  Вообще ничего.  Хотя должен быть прекрасно информирован обо всем, что происходило в течение первых 50 лет нашей эры в Палестине.  Здесь встает еще одна проблема экзегетики.  Богословы очень часто объясняют факт отсутствия в источнике А информации, содержащейся в источнике Б, не тем, что автор источника А элементарно не знал (либо отрицал правдивость) информации источника Б, а лишь «умолчанием»: автор источника А знал об этом, но счел нужным умолчать.  Мало того, что данная концепция анекдотична (у апостола Павла был мобильный телефон, и он даже пользовался им, хотя в своих посланиях об этом не упоминает), но она к тому же еще и антиномична, т.е. под нее можно подвести все, что угодно.  Например, считать вслед за Блаватской, что все раннехристианские богословы были теософами, но по каким-то причинам «умалчивают» об этом.  Однако, представляется, что полнота изложения сведений автором источника вполне правдоподобна, поскольку, никаких объективных причин знать о чем-либо, но «умалчивать» у автора не может быть.  А из этого следует, что Филон Александрийский ничего об Иисусе Христе не знал.  Не смотря на то, что «духовно-аллегорическое» евангелие от Иоанна наиболее близко к его концепции. 

Здесь мы должны сделать остановку в нашей религиозной хронологии и произвести основательную рекогносцировку.  Нет, 1 год нашей эры не есть самая критическая точка в реальной истории человечества, но этот наблюдательный пункт наиболее удобен для предмета нашего исследования.  В предыдущих частях работы автор преимущественно занимался описанием различных верований и религиозных традиций и очень мало уделял внимания вопросу: а что такое религия, и почему она возникает?  Каково содержание процесса?  Ответы на эти вопросы, несомненно, будут даны.  Но прежде всего необходимо дать качественную характеристику умонастроений эпохи.

[ladimir]

Зачастую религиозные историки объясняют процесс христианизации Римской империи до примитивности просто: население 100-миллионой империи разуверилось в старых богах, их культы пришли в упадок, и естественным путем возникла необходимость в новой религии, которой и стало христианство.  Более того, таким же образом пытаются объяснить и все остальные процессы христианизации – от крещения Руси до приобщения к христианству Доколумбовой Америки включительно.  Но это уже явное преувеличение: нет никаких оснований полагать, что верования древних руссов или же инков и астеков пришли к моменту их христианизации в упадок.  К тому же само по себе исчезновение древних культов не обязательно предполагает заимствования извне новой религиозной традиции, а вполне может привести к формированию на базе старой мифологии атеистической философии (конфуцианство в Китае, буддизм-тхеравада в Индии), которая вполне сможет удовлетворять все религиозные потребности людей.  Тем более, что в реальности именно еврейская религиозная среда, откуда совершенно ошибочно выводят христианство, в I веке до н.э. – I веке н.э. оказалась в состоянии кризиса и упадка.  Этот факт признают все историки: верующие христиане, верующие иудеи, атеисты.  Разумеется, в каждом случае доминанты мировоззрения оказывают существенное влияние на объяснение причин и последствий этого кризиса, но сам факт никем не ставится под сомнение.  Причины кризиса и упадка иудаистического религиозного мировоззрения вполне очевидны.  Если вспомнить переход от политеистических верований периода первого храма к иудаизму второго храма, то он происходил, пожалуй, в самых болезненных обстоятельствах, особенно если сравнить с появлением других религий.  Ни буддизм в Индии, ни орфизм в Греции не родились на таком неблагоприятном фоне.  Пожалуй, лишь зороастризм (если мы принимаем гипотезу Дьяконова о зарождении этой религии в Арьйошайане (Арьянам-Вайджо), которую затем разгромили хиониты, и беженцы принесли учение Ахура-Мазды на запад – в Мидию) может сравниться с иудаизмом в степени трагизма своего генезиса.  Еще пророки (точнее, школы, формирующиеся вокруг имен библейских пророков уже в вавилонском изгнании) осознали наивность веры в человекообразного бога – рядового громовержца, самодовольного царька, сидящего на своей горе, пирующего с женами и младшими богами, а время от времени ведущего израильские дружины в бой.  Пришли народы из других земель, о которых даже и не слыхал среднестатистический еврей, разрушили храмы (сначала в Самарии, затем – в Иерусалиме), и Яхве оказался столь же беспомощен, как и боги других народов, против завоевателей и их богов, более того – попал в плен к этим богам.  Перефразируя Солженицына, лестница Иакова, как оказалось, вела не на небо, а на чердак.  Не случись этих столь фатальных поражений, евреи и сейчас жили бы в Палестине, поклонялись Яхве-громовержцу, равно как и другим богам этого круга, и элементы инородных культур, которые на текущий момент составляют подавляющую часть т.н. аутентичной еврейской культуры, чувствовались бы в ней на порядок слабее.  Хотя в рамках религиозного сознания древних евреев, иноплеменники, как не чтущие закон бога, должны по этой причине все умаляться и в конце концов исчезнуть с лица земли (ведь все пространство иноплеменных земель представлялось им как зона беззакония, а все иноплеменники только тем и занимались, что творили это беззаконие), поскольку это самое беззаконие онтологически не может привести ни к чему хорошему и положительному, реальность разбила эти расчеты: иноплеменники не только не исчезли, но и своей силой превзошли евреев.  Еврейские интеллектуалы, угнанные в Вавилон, были вынуждены признать неизбежное и отказались от веры в Яхве-громовержца, а равно и от веры в остальных западносемитских богов и богинь.  Принять веру в Мардука им не позволяло достоинство побежденных, но тут ситуация изменилась: с востока пришел новый бог – Ахура-Мазда, чей народ на удивление быстро – за четверть века – завоевал всю Азию.  Эта магия успеха, естественно, покорила поколение пророка Даниила, и хотя они продолжали быть всего лишь землячеством национального меньшинства в мегаполисе, зороастризм становится религией еврейской элиты.  Поэтому, когда в ветхом завете упоминается о том, что Киру все царства земли дал господь – бог небесный, и о вере в бога персидского царя Дария – это вера в «бога небесного» Ахура-Мазду, а вовсе не в Яхве. 

[ladimir]

Кстати, история о т.н. валтасаровом пире содержит уж совсем неприличные анахронизмы: например, когда в 539 году до н.э. персы захватили Вавилон, царство Валтасара «принял» Дарий Мидянин (Дан. 5:30-31), который, согласно небогувдохновенным источникам, начал править только в 522 году до н.э.; здесь же автор Книги Даниила называет возраст Дария Мидянина – в 539 году до н.э. ему 62 года; если учесть, что Дарий в реальной истории умер в 486 году до н.э., получается, что он всего прожил 115 лет, хотя на самом деле в 539 году реальноисторическому Дарию было всего 11 лет (Рыжов К. Все монархи мира. Древний Восток. М.,2001,с 129); о существовании Кира, который, согласно Книге Ездры (1:1), в первый год своего царствования в Вавилоне (538) разрешил евреям восстановить храм Яхве в Иерусалиме, автор Книги Даниила знать не знает и ведать не ведает; это, не говоря уже о более мелких подробностях: Валтасар в реальной истории не был царем, хотя исполнял обязанности царя, убили его не «рабы в Вавилоне», а персидские воины в битве на западном берегу Тигра (Веллард Д. Вавилон. М.,2004, с 227); здесь мы не предъявляем к ветхозаветному тексту чрезмерных требований, а лишь предполагаем знание его авторами общеизвестных в ту эпоху фактов.  Проблема, таким образом, перешла в плоскость вопроса: может ли Ахура-Мазда помогать еврейскому народу в большей степени, чем другим.  Было сочинено большое количество анекдотов, в которых евреи торжествовали над своими конкурентами в борьбе за милость персидского монарха.  Некоторые авторы этих анекдотов теряли чувство реальности настолько, что начинали приписывать евреям самые фантастические деяния, не сообразуясь ни с элементарной логикой, ни со знанием описываемого материала.  Один из таких анекдотов, который впоследствии стал основой для Книги Ионы, утверждает, что в Ниневии «каялись», «постились» и «были покрыты вретищем» не только люди, но и скот.   Перед нами архетип мышления скотоводов, долгое время сохранявшийся у древних евреев, согласно которому основной ценностью и едва ли не членами семьи человека являлись козы и овцы: не поэтому ли древнееврейские пророки настойчиво требуют от царей и военачальников приоритетного уничтожения «крупного и мелкого скота» противников, что совершенно не соответствует реальному укладу жизни ниневийцев – которые уже на протяжении тысячелетий были народом оседлых земледельцев, ремесленников и торговцев (самое первое оседлое поселение на месте Ниневии было основано в V тысячелетии до н.э. – на тысячу лет раньше сотворения мира еврейским богом, согласно официальному летоисчислению современного Государства Израиль) и настолько несоизмеримо с действительностью, что напоминает рассказ чукчи о том, какие на Украине хорошие оленные пастбища – автор элементарно не знал, о чем он пишет, поэтому совершенно бессмысленно искать в реальной истории Ассирии какие либо отражения этого анекдота.  К тому же история Ионы страдает анахронизмом иного рода: деятельность Ионы относится к периоду правления израильского царя Иеровоама II (782-753 гг. до н.э., вариант: 835-794 гг. до н.э.), однако, Ниневия была столицей Ассирии только в 690-612 гг. до н.э. Предыдущими столицами Ассирии последовательно были: Ашшур (до 875 года до н.э.), Кальха (875-710 гг. до н.э.) и Дур-Шаррукин (710-690 гг. до н.э.)  Следовательно, в VIII веке или в конце IX века до н.э. Ниневия не была царской столицей и не могла иметь население 120 тысяч человек – все это относится уже к VII веку. Автор Книги Пророка Ионы, подобно среднестатистическому нашему современнику, знал, что столицей Ассирии была Ниневия, но в какой именно период, и какие еще были столицы у этого государства, он понятия не имел.  Тем временем второй храм Яхве был восстановлен.  Это произошло около 516 года до н.э., хотя Геродот еще в середине V века до н.э. абсолютно не отличает евреев от других народов V сатрапии, из чего следует, что даже в середине V века до н.э., евреи Палестины сохраняли традиционные верования и ничем не отличались от окружающих «язычников», сами библейские тексты это подтверждают, когда говорят о смешанных браках с чужеземками («язычницами»), которые представляли опасность, так как грозили еврейской общине смешением с «языческим» окружением и потерей самобытности. 

[ladimir]

Перелом наступает во второй половине века, когда Эзра (видимо, не один, а во главе некоторой коллегии) на основе древних израильских хроник и изустных сказаний составляет ветхий завет: первоначально написаны пять книг Пятикнижия – Торы, Книга Иисуса Навина, Книга Судей и Книги Царств.  Позже к ним добавлены книги пророков.  В еврейской народной памяти сохранился образ Эзры – книжника, которого величали «вторым Моисеем».  Талмуд считает его основоположником раввинистического иудаизма, переписавшим Тору «ассирийским письмом» (то есть еврейским квадратным шрифтом), оставив более древний алфавит самаритянам.  Коран (9:30) сообщает, что евреи считали Узейра, то есть Эзру, сыном божьим и мессией; существует предположение, что данное сообщение, не находящее подтверждения в еврейских источниках, отражало устные предания йеменских евреев.  Таким образом, именно во времена Эзры создается в своем классическом виде Иерусалимская гражданско-храмовая община, очень похожая на десятки подобных общин в Передней Азии (в Вавилоне, Ниппуре, Уруке, Борсиппе, Эмесе, Бамбике, Комане, Пессинунте, Зеле, Ольбе, Тордане, Ани, Гиргалее, Тире, Сидоне, Библе, Арваде и др.), формировавшихся вокруг культов различных ближневосточных богов.  Эти гражданско-храмовые общины вполне можно считать прообразом позднейшего церковного устройства христианских и мусульманских конфессий, а также иудаизма после разрушения второго храма.  Идея храма, как социализирующего центра общины, посредника между ее членами и властями, юридически регулирующего внутриобщинные порядки и, в принципе, стремящегося охватить своим контролем все стороны жизни общины в целом и ее отдельного члена, таким образом, появляется еще за 400-500 лет до возникновения христианства.  Примечательно также, что формируясь вокруг конкретного храма, посвященного конкретному божеству, гражданско-храмовая община выделяет данный культ из множества культов других богов и делает его приоритетным, по сравнению с другими, что можно считать важной предпосылкой формирования монотеистического мировоззрения (причем, не зависимой от влияния зороастризма, иудаизма или греческой идеалистической философии, также тяготевшей к монотеизму).  Например, гражданско-храмовая община Пессинунта (во Фригии, в области Галатия) выросла вокруг храма со знаменитой статуей Кибелы Пессинунтской, бывшего центром почитания богини Кибелы, так как здесь был погребен ее возлюбленный юноша Аттис.  И если мы принимаем гипотезу о происхождении христианства от малоазиатских культов умирающих и воскресающих богов, следует считать Пессинунт одним из важнейших центров предхристианства.  Персидские цари, как правило, поддерживали гражданско-храмовые общины против полусамостоятельных сатрапов и царьков, и это отлично объясняет многие непонятности ветхого завета: персидские цари помогали финансово и в правовом отношении, естественно, не только иерусалимскому храму, но и всем другим аналогичным организациям, а равно признавали культ не только еврейского Яхве, но и эламского Хумбана, египетского Амона, вавилонского Мардука, греческого Аполлона и, ко всему прочему, именовались в Египте «рожденными богиней Нейт» (История Древнего мира. М.,1989. Ч 2,с 188-194) – к сожалению, в ветхозаветных источниках об этом не сообщается. 

[ladimir]

Концепция Эзры проста и последовательна.  Он отрицает всех иных богов, кроме Яхве, а Яхве отождествляет с «богом небесным» персов – Ахура-Маздой.  При этом Эзра нигде не допускает ни малейшей критики персов и их религии, а одним из древнейших предков Авраама называет иранца Арфаксада (Бытие 11:10-26) (это уже вершина верноподданнических чувств).  Яхве становится единым и единственным богом, подобно Ахура-Мазде окруженным богоподобными служителями – ангелами.  Борьба Эзры с межнациональными браками повлияла на его мировоззрение в женском вопросе – этот женофоб решительно изгнал из иудаизма все женские божества и полубожества, а в истории Самсона и Далилы показал всю гибельность женщины для правоверного иудея (в этом плане Книга Руфь, составленная 200 годами позже, отражает точку зрения его оппонентов).  В остальном Эзра предсказуем и даже банален: вся еврейская история рассматривается им через призму завета, заключенного древними евреями с Яхве при посредничестве абсолютно выдуманного им древнего пророка Моисея (чью мифическую биографию он слепил из нескольких вавилонских и шумерских сюжетов).  Если евреи сохраняют верность завету, Яхве дарует им победу над врагами и все прочие довольствия, как только евреи отступают от завета, наказывает их, в т.ч. позволяя врагам одерживать над ними победы.  Сам по себе завет мыслился как обычный торговый контракт – излагались условия обеих сторон и возможные санкции в случае несоблюдения его одной (еврейской) из сторон, что является архетипом мышления уже не скотоводческого культурно-хозяйственного типа, а торгового, и напоминает договоры различных греческих героев с отдельными олимпийскими богами.  Эзра мыслил достаточно примитивно, чтобы не увлекаться высокой философией и, пожалуй, нигде не ставит проблему добра и зла как такового: для него «добро» это послушание Яхве, а «зло» - непослушание ему же.  Поэтому ему очень легко объяснить все достижения «верностью» богу, а поражения в прошлом и не очень отрадную современность, а также реальное отсутствие помощи бога, клятвенно обещавшего ее, – «непослушанием» этому самому богу.  В целом, все книги, написанные им, строятся из очень схожих сюжетов, чья канва включает констатацию факта послушания или непослушания, описания соответствующих реакций на это Яхве и последствий его реакций для евреев.  В этом отличие Эзры как историка от Геродота, бывшего его современником (возможно даже, труды Геродота были знакомы Эзре, поскольку их тематика – греко-персидские войны – не могла оставить равнодушными образованных персов, и их распространение в Персии в качестве военно-исторического справочника весьма вероятно): Геродот в своих описаниях также допускает немало ошибок, схематизирует события, выдумывает целые фразы своих персонажей, но он не ставит перед собой никакой «сверхисторической задачи», он лишь описывает все ставшее известным ему, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности» (Геродот.  История, Предисловие), и поэтому не должен подгонять под эту идею описания реальных событий, поскольку сама идея состоит в объективном – не смотря ни на что – описании событий и запрете подгонять их под какую-либо идею.  Таким образом, Геродот ставит перед собой лишь задачу борьбы с текущим временем – Хроносом, выполняя важную культурную задачу сохранения информации, которая самоценна.  Т.е. ценность и смысл истории для Геродота – в ней самой.  Здесь очень четко видна концепция нерелигиозной истории, истории как таковой, самоценной в своей сути, что верующими безосновательно именуется «отсутствием исторического мышления».

[ladimir]

У Эзры все не так.  Для него (как, возможно, и Атлантида и другие легенды для Платона) история не самоценна – она служанка богословия и призвана лишь иллюстрировать главную богословскую идею – требование абсолютного точного соблюдения евреями контракта с Яхве – ветхого завета.  Более того, если ради этой великой цели необходимо что-либо замолчать или наоборот придумать – короче, соврать, Эзра врет без тени смущения, руководствуясь, видимо, теми же соображениями, исходя из которых, Платон выдумал историю Атлантиды и ее антитезы – Великой Платоновской Афинской Державы.  Эзра осознает власть идеи над человеком, которому можно сказать все что угодно, и у которого зачастую лишь два выхода: поверить или не поверить, причем Эзра приложил усилия, чтобы решение было положительным.  Корпус ветхого завета составлялся в спешке, возможно, разными переписчиками, получившими от Эзры самые общие указания, что объясняет огромное количество противоречий и несостыковок в его тексте (и это потом задало работы богословам, веками пытающимся примирить их), но и это была не самая большая проблема.  Делая Яхве богом-миродержцем и устраняя всех иных богов (а демонология в раннем иудаизме еще не получила развития), Эзра столкнулся с серьезной проблемой, которая будет довлеть над иудаизмом во все века его существования и выразится, например, в иронии Нестора Летописца в адрес иудеев: «Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям.  Или и нам того же хотите?» (Повесть Временных Лет. СПб, 1997, с 63).  Это проблема соотношения евреев и других народов.  Если Яхве избрал евреев в качестве «особого» народа, то к другим народам он должен относиться на порядок хуже (иначе теряется сам смысл избранничества, которое состоит не только в налагании неких особых обязательств: заповедей, но и в предоставлении особых привилегий), а стало быть, неизбежно первенствующее положение евреев среди народов мира.  В рамках концепции зороастризма той эпохи избранность иранских народов была очевидна – они (в лице персов – небольшого правящего меньшинства) контролировали практически всемирную империю – от Эгейского моря до Инда, и их верования принимали новые народы – армяне, евреи и др.  А евреи даже в самые блестящие эпохи Давида и Соломона (последний, кстати, отличался веротерпимостью, что подмывает концепцию Эзры) могли претендовать максимум на звание крупной региональной державы, в остальное же время Израиль и Иудея являлись «великими державами» ранга современной Албании с минимальным культурным влиянием на окружающие народы.  Не говоря уже о том, что в эпоху Эзры евреи – небольшая община в Иерусалиме и окрестностях, численность которой (вместе со всей диаспорой в крупных городах Персидской империи) не превышала к концу V века до н.э. 200 тысяч человек – менее 1% населения Персии (История Древнего мира. М.,1989. Ч 2,с 188). 

[ladimir]

Выбрав монотеизм со всемогущим богом в качестве религии, Эзра попал в ловушку факта исторического поражения евреев, отнюдь не ставших властителями вселенной, хотя это должно следовать из его же концепции.  Он переживает это крайне тяжело: иноплеменные и – главное! – иноверные (ведь он мог врать в своих записях о страхе и поклонении Яхве иноплеменников, но реальность за окном этому не соответствовала) многочисленные народы возмущали его самим фактом своего существования.  Он завидует их славе и обижен на своих соплеменников, которые не смогли стать столь же великими.  Обида и зависть – это то, чем руководствовались авторы ветхого завета.  Оценивая окружающий мир, зороастрийцы вполне искренне могли испытывать радость от осознания «доброго бытия», выраженного как в радостях любви, брака, семьи, так и материального богатства, а равно славы, власти, победы над врагами и в свою очередь – удовлетворения этим наличным бытием:
Мы почитаем Силу,
Довольство, Мощь, Победу,
И Власть
(Яшт. 1:22)
Яхве не мог похвастаться подобным наличным бытием, и у его создателей оставались лишь неясные воспоминания о былом величии – «золотом веке» времен Давида и Соломона, либо надежды отнять у других богов Силу, Довольство, Мощь, Победу и Власть.  Потому и бог у них получился гневным и «ревностным», местами просто задыхающимся от ярости и злости на все человечество, хотя, по идее, если мы становимся на позиции монотеизма, он же сам и допустил славу иноплеменников.  По сравнению с этой довольно неприглядной личиной, олимпийские боги Геродота выглядят спокойными и веселыми интернационалистами: греки именовали иноплеменников варварами и даже посмеивались над ними, хотя и не отказывали им в определенных достоинствах, но нигде в греческих источниках не встречается такая маниакальная ненависть к инородцам.  На что могли надеяться создатели ветхого завета?  Будда, Платон, Пифагор ничуть не возражали против распространения своих учений за первоначальные этнические и цивилизационные границы.  Заратуштра более патриотичен, хотя, как очевидно, к V веку до н.э. главная религия Персидского царства перешагнула свои этнические границы.  Успехи иудаистов по части прозелитизма за все 25 веков истории иудаизма ничтожны (особенно по сравнению с другими религиями), поэтому они могут с полным правом именовать себя непрозелитической религией.  До сих пор различные школы в иудаизме по-разному трактуют отношение религиозного к национальному в еврейской традиции.  А по мере продолжения неудачных попыток занять в мире положение, соответствующее своим претензиям, еврейские мыслители займутся криптоисторией – назначением на должности «тайных иудеев» всех значительных личностей мировой истории от гиксосских царей до Колумба и Генри Форда, в чем им оказывали всяческую поддержку антисемиты.  Возникает вопрос: а не было ли сопротивления евреев – сторонников традиционных доиудаистических верований – школе Эзры?  Самаритянская проблема не имеет к этому вопросу существенного отношения, поскольку самаритяне расходятся с иудаистами лишь в непризнании пророческой литературы, и эта община не относится к доиудаистическим верованиям.  Было ли это противостояние снято последующим развитием еврейской общины, в ходе которого наиболее «острые углы» концепции Эзры были смягчены, и иудаизм стал возвращаться к генотеизму прошлых веков?  Или же евреи-неиудаисты были ассимилированы другими племенами Палестины, которые в персидский период никогда не составляли менее 30% ее населения (История Древнего мира. М.,1989. Ч 2,с 190)? 

[ladimir]

Чтобы ответить на все эти вопросы, необходимо иметь достаточное количество информации о той части евреев, которая не испытала влияния гражданско-храмовой общины во главе с Эзрой.  Таковыми могут быть выселенцы из Израиля и Иудеи более ранних времен, сохранившие культурно-религиозную самобытность.  Обнаружить таковых затруднительно, поскольку евреи периода первого храма не были ни торговцами, ни мореплавателями и не образовывали диаспор в отдаленных странах.  Искать «потерянные колена» времен разгрома Израильского царства ассирийцами совершенно бесперспективно: они, скорее всего, исчезли в потоке истории, как и многие другие народы (все попытки идентифицировать с ними какие-либо народы Ближнего и Среднего Востока – в т.ч. ряд афганских племен – носят поздний, преимущественно идеологический характер).  Однако есть сведения о крупной еврейской колонии (разумеется, не составляющей сотни тысяч человек, как хотят современные еврейские историки, но просто крупной) в Элефантине на Среднем Ниле.  Возникла она еще из числа еврейских наемников египетской армии в VII веке до н.э.  В храме Яхве, созданном этой общиной, жертвы приносились не только самому Яхве, но и двум богиням – Ашамбетель и Анатбетель – его женам (http://www.eleven.co.il/article/15055) , что великолепно подтверждает авторскую концепцию о политеизме древних евреев периода первого храма.  Из всех еврейских праздников элефантинские евреи отмечали лишь Песах.  Это может быть аргументом в пользу существования легенд об исходе из Египта задолго до Эзры, однако, скорее всего, Эзра для верности лишь наполнил реальный праздник опресноков новой смысловой нагрузкой.  Израильскими историками высказывались предположения, что пасхальная церемония развилась из обрядов, совершавшихся пастухами-кочевниками перед переходом с зимних пастбищ в пустыне на летние пастбища в обжитых районах, а обычай мазать дверные косяки кровью жертвы — из магического ритуала защиты стад, что не имело никакого отношения к сюжету Книги Исхода (http://www.eleven.co.il/article/13202).  В 411 году до н. э. египетские жрецы при содействии персидского командующего Вайдранга разрушили храм, но сама община просуществовала еще какое-то время.  Это и были последние евреи-неиудаисты.  В самой Палестине в V веке до н.э. еще сохранялись реликты древних племен: иевусеи и ферезеи.  Распространенная точка зрения о том, что в Ханаане II тысячелетия до н.э. обитали преимущественно родственные финикийцам хананеи, нуждается в уточнении.  К собственно ханаанцам относятся ферезеи (в районе Сихема) и гергесеи (на западном берегу Иордана). Помимо хананеев – семитов, пришедших в Ханаан, видимо в XXIII веке, которым датируют конец раннебронзовой культуры Ханаана (Цикрин Ю.Б. История библейских стран. М.,2003,с 42) из района Красного моря, в стране должны были сохраняться досемитские ее жители (возможно, это иевусеи – по языку относящиеся к пришедшим с севера и разорившим древнейший Иерихон племенам чатал-геюкского круга культур, которые в наши дни сохранились в лице нахско-дагестанских и адыго-абхазских народностей).  Современные израильские историки считают иевусеев, живших в районе Иерусалима, хурритами (http://www.eleven.co.il/article/14577) , но хурриты, говорившие на языках, близких к урартскому, и возможно, современному грузинскому, появились в Ханаане только после 2000 года до н.э.  К ним относятся хивиты (эвеи), чьим главным городом был Гаваон, причем вначале хивиты (хори) жили в районе Синайского полуострова, что является крайней южной точкой распространения субарейцев-хурритов (следует упомянуть, что Ашшур первоначально – до его семитизации – также был хурритским городом), но затем были вытеснены идумейскими племенами.  В XV веке до н.э. в Ханаане обосновались хетты, населившие район к югу от Хервона и Беер-шебы (они имели царя еще во времена пророка Елисея – во второй половине VIII века до н.э.)  В Ханаан, видимо, в самом начале II тысячелетия до н.э. проникают из-за Иордана амореи, которые расселились в районе Хеврона, Лакиша и Эглона.  Не забудем также и два еврейских племени Якуб-эль и Иосеф-эль в районе Сихема, а равно арийское (индо-иранское) вкрапление на севере Ханаана – в районе Асора, военачальником царя которого уже во времена израильских судей был Сисара.  В Мегиддо также сидела арийская (индо-иранская) династия.  В итоге получаем следующую этническую карту Ханаана около 1247 года до н.э., когда в египетских текстах впервые упоминается Израиль – т.е. накануне (примерно за 25-30 лет) его завоевания заиорданскими еврейскими племенами:

[ladimir]

В V веке до н.э. территория Палестины столь же пестра в национальном отношении, и евреи, не принявшие иудаизм, вполне могли пополнить нееврейские народности региона – идумеев, остатки ханаанцев, филистимлян и финикийцев.  Гражданско-храмовая община иудаистов, постепенно консолидировавшая евреев Палестины, могла существовать в качестве реликта в неизменном виде еще много веков, но спустя сто лет после монотеистической реформы Эзры ситуация резко изменилась.  Персидская монархия пала под ударами войск Александра Македонского, и в Азии наступила новая эпоха – эллинистическая.  Зороастриское духовенство в целом крайне отрицательно отнеслось к завоевателю (в иранских источниках встречается информация об уничтожении по приказу Александра Македонского зороастрийских богослужебных текстов и святилищ: «во время правления Дара, сына Дара, кесарь Александр примчался из Румаи пришел в Эраншахр.  Он убил царя Дара, разгромил всех правителей, жрецов и достойных людей Эраншахра.  Он потушил много огней.  Занд маздаянийской веры он захватил, послал в Рум, «Авесту» сжег и Эраншахр разделил на 90 мелких владений». «Бундахишна»), однако, как всегда и везде нашлись коллаборационисты – «партия здравого смысла», которая даже допускала, что Александр Великий может быть вполне законным претендентом на иранский престол (через свою мать – которую они считали иранской принцессой), а поэтому его поход – не узурпация, а лишь нормальная борьба за власть.  Эти легенды со временем сложились в целую литературную традицию, и на протяжении полутора тысячелетий Искандар Двурогий – популярнейший персонаж в иранской, мусульманской, античной и даже индийской и европейской средневековой литературе (Ольденбург С.Ф.  Культура Индии. М.,1991, с 53-69).