Как нам не разрушить Россию, которую мы не потеряли
Что говорит психология.
Почитаем, что писал о нас Бердяев еще в 1918 году: «Необъятные пространства, которые со всех сторон окружают и теснят русского человека, - не внешний, материальный, а внутренний, духовный фактор его жизни. Эти необъятные русские пространства находятся и внутри русской души и имеют над ней огромную власть».И ещё: «Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплиныи самодеятельности, - он расплывался в пространстве. Гений формы - не русский гений, он с трудом совмещается с властью пространств над душой. И русские совсем почти не знают радости формы».
Вот как! Кожная радость формы нам чужда. Мы не кожные в менталитете, хотя, конечно, носителей кожного вектора и на наших просторах не счесть. И тем не менее. Ментальность наша иная – уретрально-мышечная, вольная, степная, привязанная к своей земле-матушке.
Что это даёт в совокупности? Попытаемся рассмотреть системно.
Как уже было сказано в статье «Шагреневая кожа общества потребления», даже кожное общество, суть которого запрет и ограничение, демонстрирует явный перекос в сторону потребления вопреки законам природы. А теперь представим себе, что случится, если человеку с нашей изначально не видящей границ ментальностью, где закон – тайга, дать возможность потреблять что-то без культурных и иных запретов.
Гулять – так гулять, стрелять – так стрелять, воровать – так воровать! Вагонами, самолётами и пароходами! Золотые унитазы, яхты стоимостью в годовую зарплату всех учителей Тверской области, дачи на Майорке и острова в океане получаем как результат!
БОРЗЫМИ ЩЕНКАМИ ВОЗЬМЁТЕ?
Сущность уретральной меры – отдача по нехваткам, она естественным образом ничем не ограничена. Даже на физиологическом уровне невозможно бесконечно принимать в себя, получение ограничено возможностями тела, в то время как отдача вовне не может быть ограничена по определению. Кожный человек, напротив, рожден ограничивать потребление, экономить, создавать ограничительный закон, и таким образом, системы ценностей кожного и уретрального векторов диаметрально противоположны, контрарны. Именно поэтому в российском уретральном менталитете кожные свойства не развиваются, оставаясь в архетипе, и это при отсутствии комплементарного этому менталитету уретрального же управления и cуда.
Под давлением архетипичной кожи и анальные люди начинают поддаваться на провокации взяточничества, пусть даже и не всегда деньгами, а «борзыми щенками», устраивают своих знакомых на нужные места - «как не порадеть родному человечку»! Ты мне, я тебе, моет рука руку чистюли анальника. Мне-то в прошлый раз Иван Петрович помог, как же я не посажу сынка его Петеньку на тёплое местечко, пусть он хоть трижды неуч и неумеха.
Первый, кто подстраивается под уретральный вектор, это кожник. Кожный лидер очень хочет походить на уретрального вождя, ему льстит власть и природная независимость уретры, которая недостижима никакими кожными притязаниями. Имея ещё и уретральную ментальность, кожный человек будет стремиться к показушному расточительству невероятно. А ведь для того, чтобы иметь возможность расточать, нужно усиленно и воровать.
Архетипичный кожник – вор. Только развиваясь, становится он законотворцем и изобретателем. Однако российская анархия, установившаяся в 90-е годы стараниями одного «хорошего мальчика», «неосторожного, внушаемого и весьма честолюбивого», по оценке железной леди Маргарет Тэтчер, никак не способствовала развитию кожных свойств иначе как в сторону стяжательства.
Люди, ранее испытывавшие социальный стыд за свои примитивные недоразвитые проявления, презираемые обществом «несуны», цеховики, спекулянты, теперь получили карт-бланш и загуляли по-чёрному. Одряхлевшие партийные вожди почили в бозе один за другим, некому стало стыдить шкодливых архетипичных кожников.
Не стало и элитарной культуры, тянувшей массы в кино и театры, где проповедовалось, что воровать – плохо. Стыд ушёл. Проститутки из вечерних телерепортажей перестали прикрывать лица перед камерой – а что, вот они мы во всей своей бесстыжей откровенности.