Это не я. Это Бабченко.
Знакомая пишет, что у французов возникли трудности с переводом её книги про ГУЛАГ. В частности, у переводчика затык на фразе «Жoпoй клюкву давить будешь!»
Вспомнил, как финны месяца два не могли перевести в моей книге фразу «Cyкa, отправлю очки пидapaсить!». Мы ооочень долго переписывались, я провел переводчику консультацию по блатно-гопническо-армейскому жаргону, разъяснил про дедовщину, про ***юли, про cушку крокодила, про духов, слонов, черепов и дедов, про сложную систему градации пи3дюлeй и наказаний, про то, кто кого и за что дрочит, с отдельным факультативом на тему «Аркадий, не моли бы вы поподробнее объяснить, что такое «дрочить духов», как правильно летать быстрее мухи и шуршать веником и прочая, и прочая, и прочая.
И вот, кода все это, в принципе, было усвоено, я впал в абсолютный затык, как объяснить финскому переводчику, пятидесятилетней крайне порядочной даме из Хельсинки с двумя филолическими образованиями и бакалавриатом в Сорбоне, что такое армейский сортир.
И почему его надо пидapacить.
Лезвием от бритвы. С отдельным объяснением про сменное лезвие «Нева». Про которые там уже пару десятилетий как позабыли.
Это была истинная мука. Недели переписки в стиле «Аркадий, вы имеете в виду унитазы или дырки в полу?»
В итоге в книге вышла с конструкцией «пойдёшь мыть чаши Генуя в общем туалете».
Достоевский на западе популярен по одной единственной причине: он в переводе теряет весь тот полный nи3дец, о котором, собственно, напрямую даже и и не пишет, но который подспудно понятен каждому, кто сталкивался с орками в их городах, лагерях, ментовках, кабинетах начальников и казармах - а без этого получается вполне себе такой конан-дойлевский легкий детективчик.
А Шаламов не популярен. Потому что весь этот ад перевести невозможно. Он просто не будет понят. Ему просто не поверят. Мы же читали Достоевского!
Поэтому они, читая про мытье чаши Генуя в общественном туалете, не в состоянии понять, с каким действительно адом они соседствуют. Что из себя представляет эта страна. У них складывается представление, что Россия - это немного такая сломанная демократия с нарушенным избирательным правом и Чечней, но в целом - европейская страна. С которой можно договариваться. В которой наказание солдата, конечно, унижает его достоинство, но в целом, помыть чашу Генуя - не такое уж и варварство, согласитесь.
И объяснить, что «пидapacить очки» - это совсем, совсем другое - практически невозможно.
Русская культура, даже когда она пытается донести весь ад России, все равно работает на Россию, потому что донести именно весь ад как раз и не может в силу просто тектонического культурного разрыва - и тем самым один черт отбеливает эту страну.
Даже Шаламов отбеливал. Своим талантом. Своим литературным языком. Потому что если бы он писал тем языком, которым говорили в лагере, читать эту смесь мата, ненависти, гнили и агрессии, сверху до низу пропитанную трупами, трупами и трупами, было бы просто невозможно. Это не стал бы никто читать.
Запад просто обвинил бы его в русофобии, человеконенавистничестве, и психическом помешательстве, в муждабаевщине и бабченковщине, и перестал б разговаривать.
Но ничо. Потихоньку доходит и до них. Втолкуем. Работаем усиленно над этим процессом.
Начинают понимать помалу, что к чему.
Слава русофобии!
(с) А.Бабченко