И все же - почему социализм был неэффективен?Природа замедления экономики СССР в 60–80−е годы не укладывается и в стандартные объяснения, предлагаемые теорией экономического роста. Последняя допускает, что по мере увеличения доли инвестиций в ВВП (с 15% в 1950 году до более чем 30% в 1985−м) отдача от этих инвестиций должна сокращаться, и темпы роста экономики, соответственно, могут замедляться.
Но в странах Восточной Азии (Японии, Южной Корее, Тайване, Сингапуре, Гонконге, а затем и в странах ЮВА и в КНР) быстрый экономический рост продолжался несколько десятилетий при очень высокой доле инвестиций в ВВП. Получалось, что они пользовались советским рецептом форсированного экономического роста с гораздо большим успехом.
Остается заключить, что в самой плановой экономике, в принципе способной к быстрому росту, в 60–70−е годы, в брежневский период, произошли изменения. Печальная история замедления советской экономики, таким образом, получает иную интерпретацию, превращаясь из правила в исключение:
все дело в плановом характере экономики, в рыночной среде такое замедление роста при наращивании инвестиций произойти не могло, рыночные экономики с высокой нормой накопления (Япония, Южная Корея, Тайвань) доказали свою способность к быстрому развитию — по крайней мере до тех пор, пока они не догнали развитые страны. А вот в Советском Союзе рост замедлился еще до того, как советский подушевой ВВП приблизился к уровню передовых стран.
Низкая эластичность замещения труда капиталом в плановой экономике хорошо согласуется с известным фактом:
самое слабое место плановой системы — ее неспособность производить своевременную замену устаревшего оборудования и других элементов основных фондов. Плановая экономика может строить новые мощности и расширять действующие, но вот когда дело доходит до обновления мощностей, здесь плановая система тягаться с рыночной не способна.
В советской экономике сроки службы основного капитала были очень большими, выбытие элементов основных фондов — медленным, а средний возраст машин и оборудования, зданий и сооружений — высоким и постоянно растущим.
Накопленная амортизация увеличилась с 26% в 1970 году до 45% в 1989−м по всей промышленности. А в некоторых отраслях, в частности в химической, нефтехимической, черной металлургии,
сильно превысила 50% к концу 80−х годов. Средний возраст промышленного оборудования вырос с 8,3 до 10,3 года в 70–80−е, а средний срок его службы к концу 80−х увеличился до 26 лет. Доля оборудования со сроком службы более 10 лет возросла с 29% в 1970 году до 35% в 1980−м и до 40% — в 1989−м, а
доля оборудования старше 20 лет увеличилась с 8 до 14%.
Норма выбытия основных фондов в советской промышленности в 80−е годы находилась на уровне 2–3% против 4–5% в обрабатывающей промышленности США, а для машин и оборудования составляла всего 3–4% против американских 5–6%. На практике это означало, что
советские машины в среднем служат от 25 до 33 лет против 16–20 в США.
Естественно поэтому, что основные инвестиции шли не на возмещение выбытия, а на расширение основных фондов. Если в обрабатывающей промышленности Соединенных Штатов
50–60% всех капиталовложений тратилось на возмещение выбытия, то в промышленности СССР — только 30%, остальные 70% шли на расширение основных фондов или прирост незавершенного строительства.
По оценке специалистов Госплана, к середине 80−х годов «избыточные» мощности, не обеспеченные рабочей силой, составляли
около четверти всех основных фондов в промышленности и около одной пятой — во всей экономике. В основном (профильном) производстве промышленных предприятий
около 25% рабочих мест пустовало, а в машиностроении доля простаивавшего оборудования доходила до 45%. На каждые 100 станков в машиностроении приходилось только 63 станочника. Общее число станков в советской промышленности в 2,5 раза превышало число станков в промышленности США, но работали эти станки вдвое меньше времени, чем американские.