Многие, как, например, генерал А.А.Брусилов, и впоследствии были склонны отрицательно расценивать этот шаг Николая II, забывая, что после вступления царя в должность Верховного Главнокомандующего Русская армия перестала терпеть поражения на фронтах.
Можно встретить утверждения, что пребывание Николая II в Ставке ВГК в Могилёве лишило его возможности получать своевременные сигналы о настроениях в столице и адекватно руководить государственным аппаратом в критической ситуации. Это, дескать, и привело к тому, что в феврале 1917 года вспыхнули и разрослись беспорядки, приведшие к революции.
На самом деле, с точки зрения контрреволюционной стратегии, перенос царской резиденции из Петрограда был мудрым шагом. Ибо при возникновении беспорядков в столице Государь какое-то время оставался вне ударов революционной стихии. Это время как раз и можно было использовать для собирания сил и подавления бунта. Причина, почему этого не произошло, заключается в другом – в предательстве тех, на чью верность в подобном случае Николай II полагался.
Характерны в этом плане воспоминания Брусилова, показательные как отражение психологии людей того времени и определённого класса. Видимо, Брусилов, диктуя этот отрывок, не особенно заботился о том, как он будет выглядеть в глазах соотечественников, поскольку позиционирует себя соучастником открытой государственной измены:
«Я получал из Ставки подробные телеграммы, сообщавшие о ходе восстания, и наконец был вызван к прямому проводу Алексеевым, который сообщил мне, будто вновь образованное Временное правительство объявило ему, что, в случае отказа Николая II отречься от престола, оно грозит прервать подвоз продовольствия и боевых припасов в армию (у нас же никаких запасов не было); поэтому Алексеев просил меня и всех главнокомандующих телеграфировать царю просьбу об отречении. Я ему ответил, что со своей стороны считаю эту меру необходимой и немедленно исполню».
