Не только жидомасоны, но и жидомасоны были очень и очень серьёзными противниками царизма (можно даже сказать наиболее могущественными и наиболее опасными противниками) и свержение батюшки Царя в феврале 1917 года было классическим жидомасонским заговором, который на этот раз завершился успешно (в отличие от восстания декабристов тоже являвшего в себе классическое воплощение подрывной жидомасонской деятельности -*').
Итак, в начале ХХ века капитал, промышленность и торговля в России принадлежали в основном раскольникам и сектантам, а отчасти лицам немецкой, французской и еврейской национальности. Все вместе эти лица и составили сословие тогдашних "новых русских", или олигархов. Как мы убедились на недавнем опыте, властители капиталов и банковской системы рано или поздно захватывают власть, а для этого они объединяются. Сто лет назад случилось то же самое - с той разницей, что на пути к власти стояла не партийная номенклатура, а тысячелетняя наследственная монархия. Ее и предстояло смести, и для этого самые богатые старообрядцы, которые, по мнению А. Дугина, обладали "мистико-патриотическим характером", вошли в союз с лицами всех остальных национальностей и разработали "мистико-масонский" проект по устранению царской семьи. Все вместе они составили верхушку банковского и торгово-промышленного капитала России. Известно, что эта масонизированная верхушка в феврале 1917 года принудила последнего русского царя к отречению и ненадолго захватила власть в свои руки. Об участии их в революции в качестве меценатов социал-демократических партий широко известно, но здесь пойдет речь о другом -- об участии выходцев из старообрядческих семей в политической борьбе за власть вместе с другими капиталистьными демократами начала века.
В 1905 году раскольники перестали быть гонимыми, но по инерции продолжали обогащаться. Если до 1905 года им удалось завладеть 3/4 национального продукта, то можно себе представить, что творилось после "получения возможности законного существования". В начале ХХ века выходцы из раскольничьих скитов завладели уже не отдельными предприятиями, а целым рядом отраслей. При имущественном цензе в избирательном праве России они имели возможность захватить все выборные должности.
Из 25 купеческих родов Москвы почти половина были раскольническими (9). Среди них небезызвестные: Авксентьевы, Бурышкины, Гучковы, Коноваловы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, Солдатенковы, Третьяковы, Хлудовы.
Те же фамилии мы встречаем в списках всех выборных органов: они гласные Московской городской думы, члены и председатели всех общественных комитетов, Московской биржи и других коммерческих учреждений. И это неудивительно: для того и выдумана демократия.
Затем, уже с некоторой растерянностью, мы замечаем, что главными организаторами и лидерами разных партий, возникавших в начале века -- партий на одно лицо, но с разными названиями, типа кадетов, октябристов и прогрессистов, были лица с теми же фамилиями: опять Н. Д. Авксентьев, П. А. Бурышкин, А. И. Гучков, его брат Н. И. Гучков, А. И. Коновалов, целый букет Рябушинских, С. Н. Третьяков.
Те же лица издают самые влиятельные газеты. Рядом, правда, мелькают фамилии инородцев (Гужон, Гюбнер, П. А. Тикстон, Кнопы) и представителей другого "избранного народа", тоже известного своей спаянностью и обреченного из-за постоянных гонений копить капиталы (Арманд, В. Ф. Гефдинг, В. О. Гиршман, Л. Л. Рабенек, А. А. Ценкер, управитель Международного банка в Москве Ротштейн и пр.).
Однако же списки масонских лож, ныне широко публикуемые в разного рода сочинениях, могут любого повергнуть в полное недоумение, потому что среди "вольных каменщиков", мы опять видим все тех же "хранителей древлего православия": Авксентьева, Гучкова, Бурышкина и Рябушинского вперемешку с Керенским, Некрасовым и Терещенко.
