— Из-за стола поднялся грузный мужчина в пенсне и пошел мне навстречу, — вспоминает Олег Александрович. — Подал руку, предложил садиться. Я ждал и готовился отвечать на вопросы, связанные с разработкой водородной бомбы, но таких вопросов не последовало. Берии хотелось на меня, а возможно, и на Андрея Дмитриевича Сахарова посмотреть, что мы за люди. Смотрины прошли успешно. Потом мы с Сахаровым шли до метро, долго разговаривали, оба были возбуждены после такой встречи. Тогда я услышал от Андрея Дмитриевича много теплых слов. Он заверил меня, что теперь все будет хорошо, и предложил работать вместе. Я, конечно, согласился на предложение человека, очень мне понравившегося.
Лаврентьев и не подозревал, что его идея управляемого термоядерного синтеза настолько понравилась А.Сахарову, что он решил ее использовать и к тому времени вместе с И.Таммом уже начал работать над проблемой УТС. Правда, в их варианте реактора плазму удерживало не электрическое, а магнитное поле. (Впоследствии это направление вылилось в реакторы под названием «токамак».)
Не знал он и о том, что после смотрин Лаврентий Берия принял решение: «Ведущая в КБ-11 по инициативе товарища Тамма и Сахарова работа над созданием нового типа реактора имеет, по моему мнению, исключительно важное значение. Кстати сказать, мы не должны забывать студента МГУ Лаврентьева, записки и предложения которого, по заявлению товарища Сахарова, явились толчком для разработки магнитного реактора. Вызовите товарища Лаврентьева, выслушайте его и сделайте все, чтобы помочь товарищу Лаврентьеву в учебе и по возможности участвовать в работе. Срок 5 дней».
— Через некоторое время меня разыскал в общежитии на Стромынке неизвестный молодой человек и предложил ехать с ним, — вспоминает Олег Александрович. — Куда и зачем, я не знал, вопросы тогда задавать было не принято. Машина остановилась у ворот, обвитых колючей проволокой, дальше виднелся забор с таким же украшением. Психологически я был готов к тому, что придется работать на закрытом объекте, но перспектива находиться за колючей проволокой не очень радовала.
Из-за неувязки с пропуском новоиспеченному студенту пришлось часа два ждать в холодной неуютной проходной. Можно только догадываться, о чем за это время передумал Олег. Наконец, по широкой лестнице они поднялись в кабинет начальника отдела Главного управления Николая Павлова, курировавшего работы по созданию водородного оружия, и уже вместе с ним пошли к начальнику Главного управления по атомной промышленности Борису Ванникову. За все время службы в армии Лаврентьеву не пришлось даже издали видеть генерала, а тут сразу два.
— В кабинете находились Ванников в генеральской форме и штатский с черной окладистой бородой. Я подумал, что бородатый — это эксперт. Меня посадили напротив и попросили рассказывать о своих предложениях. Я подробно рассказал об идее использования энергии ядерных реакций между легкими элементами в промышленных целях. Устройство магнитной сетки заинтересовало «бородатого» — он не понял, почему выбрана именно эта конструкция. И вдруг молчавший до сих пор Павлов сказал, что туда будет вставляться атомная бомба. Я понял, что их интересует мое первое предложение. Но могу ли я, имею ли право рассказывать этим военным об устройстве водородной бомбы без санкции сверху? Меня ведь предупреждали…