ХУДОЖНИК
Я кистью сонной и ленивой
Изображу зелёный сад,
Скамью, беседку, виноград,
Ручей течёт неторопливый,
А возле рощи за холмом
Огромный двухэтажный дом
Стоит колоннами белея
И между липами аллея,
Чуть дальше неглубокий пруд
В котором лилии цветут
Беспечной летнею порою,
А над заснувшею водою
Виденьем призрачным из грёз
Резвятся полчища стрекоз.
Вон солнце плавится в зените,
Накрыта шляпой голова
И ждёт поникшая трава -
Когда ж польются с неба нити,
Метнуться молнии кругом,
Да грянет разудалый гром?
Моя душа того же просит,
Иное кисть на холст наносит:
В краю глухом, провинциальном,
Немного, в чём-то, пасторальном,
Среди полей несжатой ржи
Неспешно времечко бежит,
Вдали от шумных городов
В деревне - просто наказанье,
Томится юное созданье
От роду двадцати годов.
Ах, скука – ты, источник бед!
Тут развлечений вовсе нет,
Нет раутов до полуночи,
Нет, даже танцев, между прочим,
Нет ухажеров из гусар…
Один пузатый самовар
Для всех соседей развлеченье,
Варенье, пряники, печенье,
Расшитой скатерти узор,
Да бесконечный разговор:
Об урожае, о погоде,
О милой сердцу старине,
Что нету святости в народе
И ходят слухи о войне,
Не вытерпев такие муки
Здесь, даже мухи мрут со скуки.
Что ж говорить о деве юной?
Коль ей не спится ночью лунной
От набежавших дум и грёз,
Что очи мокрые от слёз.
Так с упоеньем милым дамы
Читают о любви романы
И представляют под конец:
Себя невестою, венец,
Кольцо на пальчике прекрасном
И – «Горько!» - в поцелуе страстном,
Дары из дорогой парчи
И ложе брачное в ночи…
А нынче в доме суматоха
Я отродясь переполоха
Не видывал такого тут,
Все дорогого гостя ждут.
Ждёт и она, стыдясь невольно
И всё же взгляд непроизвольно
Украдкой бросит на окно,
Уж время за полдень давно.
Вдруг видит посреди полей
Четвёрку вороных коней,
Впряжённых в экипаж рессорный
Внутри прохладный и просторный
Он сделан, видно на заказ
И изумлял не первых нас
Отделкой из скрипучей кожи,
Там в позе знатного вельможи,
Взяв в руки лаковую трость
К ним едет долгожданный гость,
Одетый в пышные одежды,
По ним, лишь сельские невежды
Дадут оценку, хоть кому,
Но, а проводят по уму,
Таков их варварский обычай
Мы ж, с соблюдением приличий
Иной приемлем этикет
Оно понятно – высший свет…
Его типичный представитель
В лесной глуши недавний житель
Гостит у матушки своей
Без малого пятнадцать дней,
Сбежав от суеты столичной
С оказией, вполне приличной,
Он вдалеке от невских вод
Себя безделью отдаёт…
Подвластный сердца укоризне,
Поразмышляв о смысле жизни
Решил он, после долгих дум:
Судьба – таинственный фатум,
Он правит своевластно нами
Словами, мыслями, делами
И остаётся, лишь гадать –
Что дальше в этом мире ждать?
Жизнь проживёшь ли вековую,
Или преступишь роковую
Ты, в ранней юности черту
И воспаришь ли в высоту,
Познавши сладкий вкус победы,
Или пойдут чредою беды…
Так ехал он, смотрел в окно
И вымолвил – не всё ль равно?
Но всё ж, зачем меня завлёк
В такую даль всесильный рок?
Картина, в принципе, готова,
Позвольте здесь ещё два слова
Я, как художник вам скажу –
Шедевра в ней не нахожу,
Скажите, в чём тут достоверность?
Где линий чистота и верность?
А кисти дирижёрский штрих
Не льёт аккордов цветовых
И красок голос многозвучный
Не слышим, и ценитель скучный
Зевая, перед ней пройдёт,
Лишь равнодушный взгляд скользнёт
Не замечая мир открытый,
И, даже критик ядовитый
Её не включит в свой обзор,
Так, значит – вот мой приговор:
Картину на чердак закину,
На раму новую холстину
И утром, чуть забрезжит свет
Пойду искать иной сюжет.