Специальная теория относительности (СТО) господствует в физике уже более 100 лет. Но почему же она так живуча, если её следствия противоречат здравому смыслу? Во-первых, это не научная теория, а политическая, целью которой является не прогресс физики, а захват власти в науке, на развитие которой общество выделяет колоссальные средства. А захват власти в этой отрасли означает управление этими средствами. По этой причине СТО и является такой живучей.
Особенностью современной физики является её очень высокое финансирование при том, что осуществление прозрачного и эффективного государственного и общественного контроля за соответствующими финансовыми потоками наталкивается на значительные трудности. Ситуация, когда учёные-физики контролируют сами себя, создаёт благоприятную почву для всевозможных злоупотреблений гипертрофированными полномочиями. Особенно сложное положение дел имеет место в сфере фундаментальных физических исследований, к которой относятся, в частности, теоретические основы электродинамики. Чрезвычайно высокий уровень математизации научных работ в этой сфере приводит к тому, что даже высококвалифицированные специалисты смежных областей или всего лишь принадлежащие разным научным школам начинают говорить «на разных языках» и перестают понимать друг друга.
Научные результаты отдельных учёных (таких, как Эйнштейн и Хокинг) провозглашаются непреложной истиной подобно религиозным догматам. Но гласные и негласные запреты на критический анализ трудов признанных корифеев всегда губительны для научного прогресса и неизбежно приводят к застою. Однако любая критика должна быть объективной и конструктивной. В основе физики всегда был и должен оставаться физический эксперимент, и соответствие физическому эксперименту должно всегда быть главным критерием истинности физических теорий.
Наконец, еще один тормоз развития науки – её чрезмерная популяризация в коммерческих интересах. Наука, закованная в кандалы желтой прессы, когда на обложках популярных журналов для большего психологического эффекта изображаются якобы гениальные лица с ограниченными физическими возможностями, тенденциозно восхваляемые журналистами, абсолютно не разбирающимися в самой по себе науке, вызывает недоумение. Высокая математизация физических теорий лишь помогает желтой прессе придать физике ореол мистичности, уводя читателя от истины. Предпочтительна квалифицированная популяризация физики самими учеными, но опять-таки, она должна опираться на объективное информирование о результатах физических экспериментов и всестороннее раскрытие физического смысла теоретических моделей.
Все это и породило жесточайший кризис в современной физике. Но такое положение дел не может продолжаться вечно. Сейчас ситуация в физике очень напоминает период, предшествовавший падению системы Птолемея. На смену обветшалым догмам готовятся прийти новые прогрессивные идеи и взгляды. Чтобы лучше понять, в каком обновлении нуждается современная физика, нужно критически проанализировать, как и почему возник такой глубокий и продолжительный кризис.
Переломным моментом явился переход от сравнительно простых и интуитивно понятных классических представлений о пространстве и времени к релятивистским. А после соединения релятивизма с квантованием действия, полной геометризации гравитации и распространения принципа геометризации на другие физические взаимодействия несовершенство сложившихся идей и взглядов стало очевидным. Корень этого несовершенства заключается в принципиальном рассогласовании между физикой и математикой, когда математический аппарат физики все больше вырождается в полумистическую схоластику, в рамках которой объективный физический смысл явлений все больше ускользает, а роль субъективного сознания наблюдателя и неведомой «магической» силы абстрактных математических формул становится все более фундаментальной. Следует признать, что отмеченное рассогласование физики и математики стало нарастать задолго до победного шествия теории относительности. Наверное, исторически первым особенно «твердым орешком» для математической физики оказалась электродинамика. Переход от механики материальных точек и их конечных совокупностей к формальному описанию непрерывного в пространстве и времени электромагнитного поля требовал привлечения более мощного математического аппарата, но развитие математики, идущее, во-многом, по своим собственным внутренним законам, хронически не отвечало запросам бурно развивающейся физики.