При социализме, как показал Маркс на опыте Коммуны, должностные лица перестают быть «бюрократами», быть «чиновниками», перестают по мере введения, кроме выборности, ещё и сменяемости в любое время, да ещё сведения платы к среднему рабочему уровню, да ещё замены парламентарных учреждений работающими, то есть издающими законы и проводящими их в жизнь [cм. К. Маркс, «Гражданская война во Франции» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд., т. 17, стр. 342) или см. В. И. Ленин, Избранные произведения, т. 2, М., 1966 г., стр. 320].
Всеобщее избирательное право здесь «служит народу, организованному в коммуны, для того чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю» [см. К. Маркс, «Гражданская война во Франции» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. 2, М., 1985 г., стр. 239-240)].
Опыт Парижской Коммуны, как явствует из истории, послужил примером для создания советского пролетарского государства в России. Именно по её образу и подобию строилось Советское государство. Советская власть, как и Коммуна, была новым типом государства без постоянной армии, без гестапо, без чиновничества; в своём управлении обществом она опиралась на отряды вооружённых рабочих и крестьян – на рабочую милицию, сливающуюся с армией, и в силу этого она не являлась уже государством в собственном смысле слова.
Но такого типа государство просуществовало не так долго. Когда умер В. И. Ленин и к власти пришли возглавляемые Сталиным враги социализма в обличье коммунистов, Советское ПОЛУгосударство, устроенное по типу Коммуны, было преобразовано ими в государство в собственном смысле слова, в буржуазно-демократическое военно-полицайское государство. И всё вернулось на круги своя. Всякий, кто заступал на службу в военно-полицаи учреждения «советского» государства, превращался в сударьа. Наряду с усиленным (в период НЭПа) развитием в этих учреждениях буржуазных отношений, влекущих за собой усиление противоположности интересов между государством и обществом, в них стала происходить всё бóльшая специализация в деятельности представителей власти. Одна часть чиновничества направлялась коммунистами-оборотнями в такую область управления как юстиция, другая – в управление внутренними делами, третья – в финансовое управление, четвёртая – в управление народным хозяйством и т. д.
Наряду с усилением разделения труда в «советском» государстве происходило формирование и укрепление могущества нового ЭКСПЛУАТАТОРСКОГО КЛАССА – класса «коммунистической» бюрократии (=буржуазии). Жажда власти и желание жить за чужой счёт заставляли бюрократию усиливать репрессии против коммунистов, ставящих своей целью уничтожение государства и классов; эти же эгоистически корыстные вожделения заставляли её увеличивать (под видом укрепления завоеваний революции и борьбы с «врагами народа») объём, средства и личный состав бюрократических военно-полицаев учреждений, чтобы через их посредство она могла господствовать в обществе, присваивая себе плоды чужого труда, и в случае необходимости подавлять эксплуатируемые массы. С этой же целью синьоры «социалистические» министры (=буржуа) надували в «Советах» доверчивых мужиков эффектным фразёрством о светлом будущем и резолюциями.
На всех этажах советского государственного здания снизу доверху по всей стране коммунисты-оборотни водили перманентные хороводы, чтобы по очереди сажать «к пирогу» доходных и почётных местечек побольше родственников и товарищей министров, генералов и прочих должностных лиц. Непотизм стал самым обычным и распространённым явлением во всей системе «Советской власти». Игра в комбинации насчёт состава правительства была, в сущности, лишь выражением раздела и передела сфер влияния между различными группировками коммунистов-оборотней. Чтобы создать иллюзию народовластия бюрократы (=буржуа) привлекали в свой разбойничий стан чиновничье-административной корпорации особо активных лидеров рабочего движения и, предоставляя им возле себя почётные места, попросту подкупали их атмосферой привилегированного положения, превращали в себе подобных эксплуататоров трудящихся масс. Но трудящиеся этого не понимали, поскольку были недостаточно образованы в вопросах государственного устройства и к тому же ещё и одурманены ПСЕВДОкоммунистической идеологией: им казалось, что через рабочих, привлекавшихся на службу в военно-полицаи учреждения, они осуществляют народовластие. Иначе они и думать не могли, ибо это мнение насаждалось и культивировалось «их» «родной» «советской» пропагандой и культурой, да и страх оказаться в тюрьме за инакомыслие играл здесь свою немаловажную роль. Поэтому-то всегда и получалась такая вещь при всевозможных «коммунистических» министерствах с участием лидеров рабочего движения, что эти лидеры, даже при условии их полнейшей добросовестности, оказывались на деле пустым украшением или ширмой, прикрывающей эксплуатацию человека «советской» бюрократией.