О роли канибализма в истории есть неплохая книга
Петр Хомяков
СВОИ И ЧУЖИЕ
ДРАМА ИДЕЙ
http://www.miroslavie.ru/library/hom/hom_0.htmНапомним вкратце эти условия. Состояние длительного, в течение нескольких поколений стресса, вызванного ресурсно-экологическим кризисом, неосторожно спровоцированным самим человеком. Этот стресс снизил у человека интенсивность сугубо человеческих чувств внутригруппового альтруизма и всколыхнул еще дочеловеческие каннибальские инстинкты. Сложившийся в этих условиях тип жизнеобеспечения (хозяйства) был основан на использовании физической энергии большей части вновь образовавшегося сообщества в интересах победившего меньшинства. С точки зрения ресурсопользования это была истощительная стратегия, а говоря проще, стратегия растянутого во времени убийства побежденных непосильным трудом, не позволявшим выжить, но дававшим шанс на выживание. Шанс небольшой, однако несколько больший, чем шанс выжить «без всего» в совершенно голой пустыне Сахаре либо в поединке с лучше вооруженным и заведомо более сильным победителем.
Отсутствие сопротивления победителям со стороны сконцентрированных в значительно большие массы побежденных обуславливалось на первых порах не столько балансом сил, сколько взаимной враждебностью друг к другу самих побежденных — недавних врагов. Правителипобедители были в этом отношении в значительно лучшем положении. Они были представителями немногих (а может быть, вообще одной) групп. Однако и они перенесли не без последствий всплеск людоедских инстинктов и снижение внутригруппового альтруизма, что продолжалось в течение нескольких поколений. Кроме того, среди победителей также были представители былых соперников (однако это были наиболее «давние» враги, успевшие перед окончательной победой в течение продолжительного времени побывать соратниками). Таким образом, теплота и беззаветность отношений к «своим» была утеряна и правящей верхушкой. Мало того, она не могла закрепляться вновь, через чисто биологические механизмы, что произошло бы в относительно малой группе, где все вскоре опять стали бы кровными родственниками. Этому мешала, прежде всего, практика «широкого пользования» победителями женщин-рабынь из побежденных.
В подобной ситуации и возникла необходимость в неких структурах, которые бы обеспечили:
1) непрекращающуюся разобщенность эксплуатируемых масс; 2) подавление любой попытки части этих масс изменить порядок вещей; 3) максимально возможную монолитность правящей группировки при отсутствии твердых психологических и биологических предпосылок к ее единству.
Жизненная необходимость привела к возникновению данных структур, и именно они впоследствии были названы государственными институтами. Это прежде всего аппарат силового подавления, аппарат, по самой своей сути представляющий собой недавнюю армию, действия которой направлены вовнутрь. Следует подчеркнуть, что это были войска, которые по окончании формирования древних государств в условиях отсутствия внешнего противника в одночасье стали «внутренними». Однако внутри они действовали по старым схемам войны на уничтожение (других они пока не знали). Тем более, что их задачей было не только и не столько подавление, сколько устрашение возможных смутьянов. Это устрашение и было частью мер по решению первой задачи.
Помимо институтов подавления и устрашения были созданы и институты, попросту говоря, оболванивания. Целей у них было немного: а) наряду с устрашением способствовать разобщению низов и б) способствовать сплочению верхов. Как и институты подавления и устрашения, институты оболванивания также были лишены умеренности, ибо создавались в одной морально-психологической обстановке. Эти институты насаждали «мифы и предрассудки», не дающие привести в порядок психику низов и провоцирующие проявления большой трусости и мелкой агрессивности к ближнему. В то же время они создавали красивые легенды для верхов, стремясь скрепить их на базе «общих идеалов», заменивших
естественное, родовое и племенное «чувство своих».
