Доходящая до еврейского населения информация о нацистском геноциде и негативный образ фашистов в целом воспринимались как лживая советская пропаганда, «агитация»:
Так я помню такой разговор, что бабушка говорит: «Да, не может быть, это агитация! Не может такого быть, чтоб убивали […] такого не было!» […] Вскоре, я помню, что папа пришел и говорит: «Роза, меня забирают. Я получил повестку, вот. […] Я тебя умоляю, уезжай с детьми, потому что ты слышишь, что делается – евреев убивают, немцы убивают, такое творится, ты должна уехать!» Вот это я помню. И мы были уже почти готовы, но бабушка была больна тогда, болела – это одна причина, а вторая, что бабушка говорила: «Да не может такого быть! Были немцы 1914 года, такого не было…» И в основном по этой причине мы остались и не уехали.
Был один человек, который говорил – это агитация. Его звали Срол Айгуйвер. Он был злой на советскую власть за то, что его сына – он работал тогда председателем сельской рады, он был большой активист – потом однажды ночью за ним приехали, у него была большая семья. Его забрали, потом объявили, что он враг народа, и его расстреляли. За это отец его был противник советской власти.
Когда он посмотрел фильм «Профессор Мамлок» , он сказал:
«Это агитация! Неправда, не может быть. Сейчас, в такой век, люди уже до такого дошли там, культура, сколько ученых, так неужели будут преследовать человека за то только, что он еврей. Не может такого быть! Я знаю немцев, – он говорил, – это культурная цация, у нас с ними даже языки похожи. Это они вас, русских коммунистов пришли убивать, а нас не тронут!»
«Придут немцы — мы откроем магазинчики»
Конечно, Гитлер не такой уж зверь, как его малюет наша пропаганда, и до нашего родного и любимого [Сталина. — Г.З.] ему никогда не дойти и не всех же евреев «поголовно» он уничтожает, но, вероятно, какие-то ограничения для них будут, и это противно. […] От многих евреев мы слышим такое: «Зачем мы будем куда-то уходить. Ну, посадят, может быть, на какое-то время в лагеря, а потом и выпустят. Хуже, чем сейчас, не будет»
Евреи вспоминают, что подобную веру в доброе отношение немцев, гарантирующее евреям и антикоммунистам светлое будущее под оккупацией, выражало и русское окружение, прежде всего, критически относившиеся к советской власти раскулаченные крестьяне, будущие, или потенциальные, коллаборационисты (пусть не на идейном, но на повседневном уровне):
«Наша хозяйка — из бывших кулаков — стала отговаривать: “Куда вы бежите, немцы интеллигентная нация, любят простой народ”»
Тот же расчет на хорошую жизнь, но с несколько иным содержанием, был присущ и евреям, особенно из поздно советизированных областей, например, Галиции или Буковины:
Мы им говорили: «Чего вы ждете? Надо драпать!» А они нам в ответ: «Что?! Мы помним немцев с Первой мировой. Придут немцы, мы себе откроем магазинчики…»
Мы им объясняли, что это уже не те немцы, они уже совсем другие. Мы в Черновцах знали, что это бандиты. Никто нам не поверил