Потребность в изменениях накапливается. Раздражение накапливается. Но пока на плаву все держит нефтегазовая халява. Она и позволяет власть имущим быть неэффективными, что-то воровать, затыкать какие-то бюджетные дыры. Но это лишь до той поры, пока эта халява не закончится.
Если все выходы для энергии запаяны, происходит неконтролируемый взрыв. Почему здесь, почему в этом месте и именно в эту секунду — это уже микропроцесс.
На Сахарова и Болотной произошла важнейшая вещь — мы увидели, сколько нас. Ведь эти люди и их желания никуда не девались. Парадоксально, но то, что я говорил о Путине в 2001 г., сегодня уже начали говорить члены президентского совета. Т.е. мне жить при Путине было невозможно уже в 2001-м, а кому-то казалось, что все — зашибись. Для них потребовались Беслан, Норд-Ост, массовое воровство, массовое растление, массовое хамство и хамские рожи. И вот мы увидели, сколько нас.
И мы понимаем, что если завтра выйдет не сто тысяч, а всего двадцать, то это не значит, что те, кто не вышел, поддерживают Путина. Это уже проблемы оппозиции как организации. Потому что она чрезвычайно разрознена. Механизма нет. Он развален.
Власть, которая, с одной стороны, всех разводит, а с другой — пошла на открытое насилие, и какую-то часть людей просто запугала. Но нужно понимать, что энергия раздражения никуда не делась, а лишь усилилась.
Шендерович