Теперь у нас есть более-менее полная картина произошедшего во второй половине декабря 1922 года и мы можем подвести итог нашего детективного расследования.
С апреля 1922 года, став генеральным секретарем партии, Сталин начинает бурную деятельность по бюрократическому подчинению себе губернских комитетов партии, увеличив в 3 раза необходимую отчетность и последовательно усиливая ответственность за выполнение требований партии и Политбюро (то есть своих личных бюрократических требований). Тем самым к декабрю «сосредоточил в своих руках необъятную власть...»
1. 15 декабря Ленин собирается готовить доклад для 10 Всероссийского съезда Советов. Но дело не ладится. 16 декабря ситуация повторяется, состояние Ленина ухудшается и он отказывается от участия в съезде.
2. Сталин тут же пользуется критическим состоянием Ленина и на Пленуме РКПб продавливает решение о создании тройки Сталин-Бухарин-Каменев, которая будет заниматься лечением Ленина безусловно. И тут же запрещает врачам и секретарям позволять Ленину встречи и диктовки.
3. 21 декабря Крупская сообщает Ленину о ответе Троцкого по поводу Госплана (Ленин хочет возвысить Троцкого для противостояния Сталину) и записывает ответ Ленина. Сталин устраивает Крупской выволочку - дескать это вопрос Политбюро и тройки и что Крупская влезла не вв свое дело и нарушила решение Политбюро. Да так, что по воспоминаниям сестры Ленина Марии Крупская «рыдала и каталась по полу».
4. 22 декабря Ленин объявляет врачам ультиматум, что он отказывается лечиться, если ему не позволят читать и диктовать. Врачи вынуждены разрешить Ленину короткие чтения и диктовки.
5. 23 декабря Ленин получает телеграмму от 10 съезда советов (о образовании СССР) и начинает диктовать ответное письмо к съезду. Володичева с Фотиевой грубо нарушают режим секретности записей Председателя Совнаркома (Главы советского государства) и Володичева везет письмо к Сталину. Там же присутствуют Бухарин и Каменев. Сталин видит личную опасность и приказывает сжечь письмо.
6. 24 декабря тройка Сталин-Бухарин-Каменев вызывает врачей и запрещает им и секретарям пускать к Ленину посетителей и сообщать любые политические новости. После ознакомления со второй частью письма опасность для Сталина возрастает стократ.
С одной стороны, он продавливает решение тройки как решение Политбюро о полной политической изоляции Ленина. Ведь опасность теперь угрожает им всем. Тогда же похоже они договариваются считать это не письмом к текущему (до 27 декабря) съезду советов - о чем даже страшно было подумать, а письмом к будущему съезду партии (предполагалось что он состоится в марте, но Сталин отсрочил его на апрель).
С другой стороны, Сталин заметает следы преступления секретности. По его приказу:
• Фотиева подкладывает фальшивый протокол о направлении письма Сталину, чтобы обелить свое и Володичевой и Сталина преступление перед Каменевым и Бухариным.
• Фотиева сообщает Каменеву, что письмо было объявлено Лениным совершенно секретным, но Володичева не знала об этом.
Володичева тем временем - под прессом давления со всех сторон - сама и как поняла дописывает в Дневник дежурных секретарей, что Ленин объявил письмо абсолютной государственной и партийной тайной. Не зная что это прямо противоречит действиям и словам Фотиевой. Противоречие не замечают, ведь Дневник секретарей тоже секретен и находится под куполом полного контроля секретностью со стороны тройки (Дневник был недоступен никому до 1953 года, опубликован в 1963 году).
7. Тем временем Ленин, не зная о абсолютной секретности своего письма и что оно предназначено апрельскому съезду партии, в течение недели и совершенно открыто со своей стороны раскрывает два основных положения первой части письма - о Госплане и Рабкрине. Как делал это обычно - оперативно и вне тайн и интриг.
Главный вопрос: что произошло бы, если письмо дошло до всероссийского съезда советов и значит до 1 съезда СССР?
Очевидно, что предложения Ленина - почти святого в глазах делегатов - были бы полностью приняты и исполнены. Сталина бы сместили с поста генсека и заменили кем-то демократичным. Равную опору на рабочих и крестьян возвели бы в главное правило СССР и коммунистической партии. Добавили бы полный контроль ЦКК над ЦК.
В результате стала бы невозможной политическая битва Сталина с Троцким, а вместе с ней и вся политическая война 20-х годов. Стал бы невозможен сталинизм и его классовая война с народом. НЭП и ГОЭЛРО развивались бы веселее и второй кризис цен (в 1927 году) преодолели бы быстро и разумно как и в 1924 году, согласно предложениям Рыкова сотоварищи. Не было бы запрета концессий, не было бы борьбы с немецкими социал-демократами и финансирования капиталистов и ВПК Германии. На фоне великой депрессии СССР получил бы не только огромные кредиты и инвестиции - получил бы мощный приток лучших зарубежных компаний и специалистов. И примерно в 1937 году догнал бы США по производительности (НД на душу) и пошел дальше.
