Изгой
Было слово (сказ)
Я расскажу тебе, мой брат,
о том, что может быть услышать,
ты был бы вовсе и не рад,
и даже посчитал бы лишним,
коль не был бы от плоти плоть
таким как я… исконно русским.
Поверь, нет мысли уколоть,
иль уводить в чертоги грусти.
Я просто понимать пытаюсь,
зачем же так как есть теперь
живём, почти что пресмыкаясь,
взирая на чужую дверь,
ту, за которой путь намечен
совсем не в тот далёкий край,
где жизни дух в добре лишь вечен.
И суть - не ад там или рай,
но сутью… наш он, или нет,
и кто за нас решил однажды,
что весть от тысячи лишь лет
была для нас святой и важной?
В зеркал привычной кривизне
жить поспокойней да попроще,
ведь руку барскую лизнёт,
но не укусит, не возропщет,
лишь только в рабский позумент
упрятанный от вещих знаний.
В рабах не сыщется момент
для гордости иль притязаний.
Святая Русь! Звучанье должно
на слове радует величьем...
вот только в летописи ложной
сей слог, в достатке обезличен.
«Кто в этих землях жил когда-то,
когда Христа ещё не знали…?» -
спросил, потупясь виновато
у деда внук, что Ванькой звали.
Старик сперва, воды напился,
колодезной, студёной, чистой.
С ответами не торопился…
вприщур на солнца круг лучистый
взглянул, вздохнул и молвил слово:
«Так сразу, внучек, не отвечу….» -
затем, взглянув на солнце снова,
повёл рассказ спокойной речью.
«Все пришлые привычным хором
тебе ответят… племя диких,
таилось, чуть ли не по норам
в дремучести бескрайних тихих
лесов да гор. А как иначе
ответствовать способен тот,
кто о своём лишь только плачет,
а на чужое кривит рот…?
Но есть и те, не тщись в сомненье,
кто вот уж множества веков,
сквозь стены лжи и град каменьев,
от знаний благостных оков
питают разум свой и душу,
восстав над страхом униженья
догмат учений лживых рушат,
снискав в народах уваженье.
Славяне…, Славен Род, и анты,
на иноземном – раньше жили…
они, не меньше чем атланты
с премудростью тогда дружили.
От тех потешных демократий,
что нынче в мире так известны,
волхвы писали на харатьи
не то, что лишь для князя лестным,
да хоронящим от волнений
служило верною защитой.
То свод от вольных изволений
был писан буквой златом шитой.
Да, писан…, лжив писец заморский
верша обман о нашем прошлом,
хоть ведает, что в злом притворстве
он застит правду о хорошем.
Богов посланец – коловрат,
на стягах огненных славянских,
служил навек преддверьем врат
для новгородских да древлянских
богатырей, где встав заставой
они защиты станут класть
венчая в ратном деле славой
лишь солнца пламенную власть.
Ты помнишь… «Раньше было СЛОВО,
и слово это было БОГ…»
Поверь, сказанье не условно,
как равно если бы сапог
мог послужить подпоркой верной
чтоб дверь не заперлась случайно…
То слово молвлено наверно,
хоть истин смысл схоронен в тайном.
Ответом…? В христианской вере
созвучье с старорусским «СЪЛОВО»,
преобладает той же мерой,
но только лишь, с иной основой.
Кудесник, волхв… зови, как хочешь,
лишь в слоге череду меняя,
в уменье доблестно хлопочет
от истин смыслы сохраняя.
Здесь во-ло-сь подменив на съ-ло-во,
он - Волос, Велес, Вещий Лес,
хранит в достоинстве дословном
перед судом святых небес.
Да разве ж, внучЕк, только в этом
сокрыты истины от знанья…?!
От рода дух в запрет да вето
укрыт под страхом наказанья.
Знай…, за улыбкою притворной
трактат о жизни нашей правит
ни кто-нибудь, а шут придворный,
любитель иноземных правил.
Но прочь ступает ночь Сварога,
уж вскорости предвижу я,
добром мощёная дорога
в обходы, прочь от волчьих ям
нас поведёт к единой цели -
восстать из пепелищ забвений.
Хоть инородец всяко целит
укрыть от правды в мрак затмений…»
Такой вот вдруг ответ случился
для внука дедовским рассказом.
И пусть - неровно слог сучился,
в повторы ни единым разом
свалившись в жаре откровений….
Простите деда… старый он….
Ещё, быть может, от волнений
не схож на колокольный звон?
Но видно слишком уж хотелось
для внука деду расстараться?!
Не всё, видать, ему успелось…,
но нет причин совсем не браться,
чтоб хоть немножечко, чуть-чуть,
пытаться отворить от истин,
подобно солнышка лучу
скользящему по новым листьям.
Нельзя же, чёрт возьми, чтоб в диких
нас числили в глумленьях вечных,
по умыслу, на злобном крике
судить нас в спорах скоротечных.
Мы славный, вольной древний род,
обманутый усердьем пришлых,
не потому, что наш народ
не чтил Аллаха, Будды, Кришны…,
но потому - что лжи не ведал
в далёкой древности творения.
Для нас в честИ лишь та победа,
где правда судит без зазренья.
А впрочем…, все мы правду знаем,
(хоть в большинстве её страшимся),
мы даже если что узнаем,
никак признаться не решимся
самим себе, что стали нынче
жить лишь затем, что так уж вышло….
Поверьте…, я себя не вычел,
хоть и сказал немного пышно.
