- А должно ли, на ваш взгляд, околоцерковное производство облагаться налогами, наряду с обычными предпринимателями?
-Думаю, нет. Есть сектор некоммерческих организаций, которые платят очень серьезные налоги: 36% единого социального налога, 13% с зарплаты. На мой взгляд, РПЦ, как и все религиозные организации – та же некоммерческая организация. Другое дело, что государство не должно мириться с тем, что где-то в провинции, как это было, например, в Тульской или Ивановской области, священник становится фактически владельцем спиртзавода и пытается его анонсировать как церковное предприятие, на средства которого строится храм. Сколько стоит возвести или реконструировать храм – никто точно сказать не может, не существует никаких критериев оценки. Восстановление этого храма может продолжаться десятилетиями, и что, все это время этот условный спиртзавод будет работать? Я думаю, надо отсечь подобные коммерческие предприятия от некоммерческих.
-Может, государство, отказываясь передавать некоторые культовые здания в собственность церкви, стремится сохранить возможность воздействия на РПЦ?
- Церкви было передано около 15 000 объектов недвижимости в долгосрочную аренду – фактически в собственность. Инвентаризации доселе не проводилось, что с ними стало, никто не знает. Самый показательный случай произошел в Ульяновске. В доме, в котором до революции размещалось Епархиальное управление, открыли кафе. Когда это здание было передано церкви под обещание открыть здесь приют, кафе просто перезаключило договор аренды теперь уже с церковью. В определенных кругах есть надежда на то, что церковь получит в собственность землю, станет крупным земельным собственником и за счет средств, полученных от земли, будет себя финансировать. Но в этом случае возникает вопрос: почему церкви возвращают ее былую собственность, а людям, которые являются потомками дворянского, купеческого и казачьего сословий, нет. Тем более что церковь претендует на колоссальное количество объектов, которые до революции ей на самом деле не принадлежали. Они принадлежали церковно-приходским общинам или помещикам, или еще каким-то структурам.
Кроме того, существует огромное количество объектов собственности, которые церкви не нужны. Недавно, в Новгородской области я наткнулся на заброшенный монастырский комплекс во вполне приличном состоянии. Теоретически, епархия могла бы его потребовать, но что она с ним будет делать? Его надо восстановить, туда надо проложить дорогу, поселить монахов. А средств и монахов нет. Во Владимирской области, из 900 имеющихся храмов церкви передано около 400. А если ей передать еще пятьсот зданий (хотя она их, насколько известно, и не просит), где епархия возьмет средства, чтобы их восстановить? И так уже священники жалуются, что их все компании с порога отсылают: «Мы уже давали и на этот храм и на этот». А главное - кто туда будет ходить? Патриарх, на последнем Епархиальном собрании сказал, что количество прихожан уменьшается. И это не связано с открытием новых храмов.
