Если мы с этой точки зрения посмотрим на сегодняшние проблемы "трудовых коллективов", о которых тут будто бы печется морган, то даже невооруженным научным знанием глазом легко установим, что главная проблема трудящихся сегодня не эксплуатация - с ней они научились бороться - а экономическая устойчивость в бурном океане мирового бизнеса их "родного" предприятия.
Если предприятие процветает, относительно благополучно живут и его работники. Но конъюнктура переменчива и даже в отсутствии глобального кризиса доселе процветающее предприятие может в одночасье потерять прибыль,а с ней и благополучие своих работников уже только потому, что конкуренты не дремлют. Тут пасуют даже прожженные акулы капитала, нарвавшиеся на еще большего хищника.
Морган все эти проблемы хочет сохранить и при социализме и предложить трудовым коллективам для их разрешения самим превратиться в хищников, чтобы рвать глотки рабочим соседнего завода.
Мне даже трудно решить, какой вид наказания он заслуживает за свои злонамеренные бредни в отношении социализма. Очевидно, что гуманное отношение к моргану в данном случае неуместно.
Трудящиеся для того именно и берут в свою общую собственность развитые капитализмом могущественные средства производства, чтобы организовать их планомерную работу для реализации своих интересов вне действия рыночной стихии и финансовых спекуляций.
Вот как об этом сказал Энгельс:
Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование.- т. 20, с.294, "Анти-Дюринг".
Как морган может этого не понимать, можно объяснить лишь тем, что он выполняет тут роль лакея капитала.
Сказанное требует пояснения.
В развитых капстранах сегодня пролетариат давно уже перестал соответствовать его описанию, данному классиками в 1844 году:
Так как в оформившемся пролетариате практически закончено отвлечение от всего человеческого, даже от видимости человеческого; так как в жизненных условиях пролетариата все жизненные условия современного общества достигли высшей точки бесчеловечности; так как в пролетариате человек потерял самого себя, однако вместе с тем не только обрёл теоретическое сознание этой потери, но и непосредственно вынужден к возмущению против этой бесчеловечности велением неотвратимой, не поддающейся уже никакому прикрашиванию, абсолютно властной нужды, этого практического выражения необходимости, — то ввиду всего этого пролетариат может и должен сам себя освободить. - т. 2. с. 39, 1844 г..
Уже через 15 лет - в 1860 году Маркс уточняет свой вывод:
Насколько ясно я представлял себе тогда ближайшее будущее Америки, видно из следующего места той же «Revue»: «Очень скоро здесь разовьется чрезмерная спекуляция, и если даже английский капитал массами устремится туда же, тем не менее Нью-Йорк на этот раз останется центром всей этой спекуляции и первым, как и в 1836 г., испытает крах» (двойной выпуск «Revue», май — октябрь 1850, стр. 149)415 . Этот прогноз для Америки, сделанный мной в 1850 г., целиком подтвердился большим торговым кризисом 1857 года. О «старой Европе», после описания ее экономического подъема, я, напротив, сказал: «При таком всеобщем процветании, когда производительные силы буржуазного общества развиваются настолько пышно, — о действительной революции не может быть и речи... Бесконечные распри, которыми занимаются сейчас представители отдельных фракций континентальной партии порядка, взаимно компрометируя друг друга, отнюдь не ведут к революции; наоборот, эти распри только потому и возможны, что основа общественных отношений в данный момент так прочна и — чего реакция не знает — так буржуазна. Все реакционные попытки затормозить буржуазное развитие столь же несомненно разобьются об эту основу, как и все нравственное негодование и все пламенные прокламации демократов. Новая революция возможна только вслед за кризисом» (стр. 153 l. с.).
Действительно, европейская история только со времени кризиса 1857 — 1858 гг. снова приняла острый и, если угодно, революционный характер. Действительно, как раз в период реакции 1849 — 1859 гг. промышленность и торговля развивались на континенте в неслыханных доселе размерах, а вместе с ними росла материальная основа политического господства буржуазии. Действительно, в течение этого периода «все нравственное негодование и все пламенные прокламации демократии» разбивались об экономические отношения.
- т.14, с. 463-464, 1860 г..
