Павлов И.П. «О русской душе» (лекция, читанная в 1918 году)

[А. Ю. Экономов]

Павлов И.П. «О русской душе» (лекция, читанная в 1918 году)
 
Милостивые государи!
 
Заранее прошу меня простить, что в гнетущее время, которое мы все переживаем, я сейчас буду говорить о довольно печальных вещах. Но мне думается, или, вернее сказать, я чувствую, что наша интеллигенция, т.е. мозг родины, в погребальный час великой России не имеет права на радость и веселье.

У нас должна быть одна потребность, одна обязанность - сохранять единственно нам доставшееся достоинство: смотреть на самих себя и окружающее без самообмана. Побуждаемый этим мотивом, я почел своим долгом и позволил себе привлечь ваше внимание к моим жизненным впечатлениям и наблюдениям относительно нашего русского ума.

В чем видеть русский ум? На этом вопросе необходимо остановиться. Конечно, отчетливо выступает несколько видов ума.

Во-первых, научный русский ум, участвующий в разработке русской науки. Я думаю, что на этом уме мне останавливаться не приходится, и вот почему. Это ум до некоторой степени оранжерейный, работающий в особой обстановке. Он выбирает маленький уголочек действительности, ставит ее в чрезвычайные условия, подходит к ней с выработанными заранее методами, мало того, этот ум обращается к действительности, когда она уже систематизирована и работает вне жизненной необходимости, вне страстей и т.д. Значит, в целом это работа облегченная и особенная, работа, далеко идущая от работы того ума, который действует в жизни. Характеристика этого ума может говорить лишь об умственных возможностях нации.

Далее. Этот ум есть ум частный, касающийся очень небольшой части народа, и он не мог характеризовать весь народный ум в целом. Количество ученых, я разумею, конечно, истинно ученых, особенно в отсталых странах, очень небольшое. По статистике одного американского астронома, занявшегося определением научной производительности различных народов, наша русская производительность ничтожная. Она в несколько десятков раз меньше производительности передовых культурных стран Европы.

Поэтому, мне кажется, я прав, если в дальнейшем не буду учитывать научного ума. Но тогда каким же умом я займусь? Очевидно, массовым, общежизненным умом, который определяет судьбу народа. Но массовый ум придется подразделить. Это будет во-первых, ум низших масс и затем ум интеллигентный. Мне кажется, что если говорить об общежизненном уме, определяющим судьбу народа, то ум низших масс придется оставить в стороне.

Возьмем в России этот массовый, то есть крестьянский ум по преимуществу. Где мы его видим? Неужели в неизменном трехполье или в том, что и до сих пор по деревням летом невозбранно гуляет красный петух, или в бестолочи волостных сходов? Здесь осталось то же невежество, какое было сотни лет тому назад.

Недавно я прочитал в газетах, что, когда солдаты возвращались с турецкого фронта, из опасности разноса чумы хотели устроить карантин. Но солдаты на это не согласились и прямо говорили: «Плевать нам на этот карантин, все это буржуазные выдумки». Или другой случай. Как-то, несколько месяцев тому назад, в самый разгар большевистской власти, мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, - например, появится холера, что вы станете делать без докторов, он торжественно ответил, что все пустяки, «ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора». Стоит ли говорить о таком уме и можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?

Поэтому-то я и думаю, что то, о чем стоит говорить и характеризовать, то, что имеет значение, определяя судьбу науки, - это, конечно, есть ум интеллигентный. И его характеристика интересна, его свойства важны. Мне кажется, что то, что произошло сейчас в России, есть, безусловно, дело интеллигентного ума, массы же сыграли совершенно пассивную роль, они восприняли то движение, по которому их направляла интеллигенция. Отказываться от этого, я полагаю, было бы несправедливо, недостойно.

[А. Ю. Экономов]

Ведь если реакционная мысль стояла на принципе власти и порядка и его только и приводила в жизнь, а вместе с тем отсутствием законности и просвещения держала народные массы в диком состоянии, то, с другой стороны, следует признать, что прогрессивная мысль не столько старалась о просвещении и культивировании народа, столько о его революционировании.

Я думаю, что мы с вами достаточно образованы, чтобы признать, что то, что произошло, - не есть случайность, а имеет свои осязательные причины, и эти причины лежат в нас самих, в наших свойствах.

Однако мне могут возразить следующее. Как же я обращусь к этому интеллигентному уму с критерием, который я установил относительно ума научного. Будет ли это целесообразно и справедливо? А почему нет, спрошу я? Ведь у каждого ума одна задача - это правильно видеть действительность, понимать ее и соответственно этому держаться. Нельзя представить ум существующим лишь для забавы. Он должен иметь свои задачи и, как вы видите, эти задачи и в том, и в другом случае одни и те же.

Разница лишь в следующем: научный ум имеет дело с маленьким уголком действительности, а ум обычный имеет дело со всей жизнью. Задача по существу одна и та же, но более сложная, можно только сказать, что здесь тем более выступает настоятельность тех примеров, которыми пользуется ум вообще. Если требуются известные качества от научного ума, то от жизненного ума они требуются в еще большей степени.

ПЕРВОЕ свойство ума, которое я установил, - это чрезвычайное сосредоточие мысли, стремление мысли безотступно думать, держаться на том вопросе, который намечен для разрешения, держаться дни, недели, месяцы, годы, а в иных случаях и всю жизнь. Как в этом отношении обстоит с русским умом? Мне кажется, что мы не наклонны к сосредоточенности, не любим ее, мы даже к ней отрицательно относимся.

Я приведу ряд случаев из жизни. Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы очень быстро уходим от основной темы. Это - наша черта. Возьмем наши заседания. У нас теперь много всяких заседаний, комиссий. До чего эти заседания длинны, многоречивы и в большинстве случаев безрезультатны и противоречивы. Мы проводим многие часы в бесплодных, ни к чему не ведущих разговорах.

Ставится на обсуждение тема, и сначала обыкновенно охотников говорить нет. Но вот выступает один голос, и после этого уже все хотят говорить, говорить без всякого толку, не подумав хорошенько о теме, и не уяснив себе, осложнится ли этим решение вопроса или ускорится. Подаются бесконечные реплики, на которые тратится больше времени, чем на основной предмет, и наши разговоры растут, как снежный ком. И в конце концов, вместо решения получается запутывание вопроса.

Дальше. Обратитесь к занимающимся русским людям, например, студентам. Каково у них отношение к этой черте ума, к сосредоточенности мыслей? Синьоры! Все вы знаете, стоит нам увидеть человека, который привязался к делу, сидит над книгой, вдумывается, не впутывается в споры, и у нас уже зарождается подозрение: «недалекий, тупой человек, зубрила». А, быть может, это человек, которого мысль захватывает целиком, который пристрастился к своей идее.

Или, в обществе, в разговоре стоит человеку расспрашивать, переспрашивать, на поставленный вопрос не отвечать прямо, - и у нас уже готов эпитет: неумный, недалекий, тяжелодум! Очевидно, у нас рекомендующими чертами является не сосредоточенность, а натиск, быстрота, налет. Это, очевидно, мы и считаем признаком талантливости, кропотливость же и усидчивость для нас плохо вяжутся с представлением о даровитости. А между тем для настоящего ума эта вдумчивость, остановка на одном предмете есть нормальная вещь.

[А. Ю. Экономов]

Возьмите в нашей специальности. Как только человек привязался к одному вопросу, у нас сейчас же говорят: «А, это скучный специалист». И посмотрите, как к этим специалистам прислушиваются на западе, их ценят и уважают, как знатоков своего дела. Неудивительно! Ведь вся наша жизнь двигается этими специалистами, а для нас это скучно. Кто-нибудь из нас разрабатывает определенную область науки, он к ней пристрастился, он достигает хороших и больших результатов, он каждый раз сообщает о своих фактах, работах. И знаете как публика на это реагирует: «А, этот! Он все о своем? Пусть даже это очень большая и важная научная область. Нет, нам это скучно, подавай новое».

Но что же? Эта быстрота, подвижность, характеризует она силу ума или его слабость? Возьмите гениальных людей. Ведь они сами говорят, что они не видят разницы между собой и другими людьми кроме одной черты, что они могут сосредоточиться на определенной мысли, как никто. И тогда станет ясно, что эта сосредоточенность есть сила, а подвижность, беготня мысли есть слабость. Если бы с высот этих гениев спуститься в лаборатории к работе средних людей, я и здесь нашел бы подтверждение этому.

ГОСПОДА! Второй прием ума - это стремление мысли прийти в непосредственное общение с действительностью, минуя все перегородки и сигналы, которые стоят между действительностью и познающим умом.

В науке нельзя обойтись без методики, без посредников, и ум всегда разбирается в этой методике, что бы она не исказила действительности. Мы знаем, что судьба всей нашей работы зависит от правильной методики. Неверна методика, неправильно передают действительность сигналы - и вы получаете неверные, ошибочные, фальшивые факты. Конечно, методика для научного ума только первый посредник.

За ней идет второй посредник - это слово. Слово - тоже сигнал, оно может быть подходящим и неподходящим, точным и неточным. Я могу представить вам очень яркий пример. Ученые натуралисты, которые много работали сами, которые на многих пунктах обращались к действительности непосредственно, такие ученые крайне затрудняются читать лекции о том, чего они сами не проделали. Значит, какая огромная разница между тем, что вы проделали сами, и тем, что знаете по письму, по передаче других. Настолько резкая разница, что неловко читать о том, чего сам не видел, не делал. Такая заметка идет, между прочим, и от Гельмгольца.

Посмотрим, как держится в этом отношении русский интеллигентный ум. Я начну со случая мне хорошо известного. Я читаю физиологию, науку практическую. Теперь стало общим мнение, чтобы такие экспериментальные науки и читались демонстративно, предъявлялись в виде опытов, фактов. Все мои лекции состоят из демонстрации. И что вы думаете! Я не видел никакого особенного пристрастия у студентов к той деятельности, которую я им показываю. Сколько я обращался к своим слушателям, сколько я говорил им, что я не читаю вам физиологию, я вам показываю. Если бы я читал, вы бы могли меня не слушать, вы бы могли прочесть это по книге, почему я лучше других. Но я показываю вам факты, которых в книге вы не увидите, а потому, чтобы время не пропало даром, возьмите маленький труд. Выберите 5 минут времени и заметьте для памяти после лекции, что вы видели. И я оставался гласом, вопиющим в пустыне. Едва ли хоть один из них последовал моему совету. Вы видите до чего русский ум не привязан к фактам. Он больше любит слова и ими оперирует.

[А. Ю. Экономов]

Таким образом, синьоры, вы видите, что русская мысль совершенно не применяет критики метода, т.е. нисколько не проверяет смысла слов, не любит смотреть на подлинную действительность. Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни.

Я вам приводил примеры студентов и докторов. Но почему эти примеры относятся только к студентам, докторам? Ведь это общая, характерная черта русского ума. Если ум пишет разные алгебраические формулы и не умеет их приложить к жизни, не понимает их значения, то почему вы думаете, что он говорит слова и понимает их?

Возьмите вы русскую публику, присутствующую при прениях. Это обычная вещь, что обыкновенно страстно хлопают и говорящему «за» и говорящему «против». Разве это говорит о понимании? Ведь истина одна, ведь действительность не может быть в одно и то же время и белой и черной. Я припоминаю одно врачебное собрание, на котором председательствовал Боткин Сергей Петрович. Выступали два докладчика, возражая, друг другу. Оба хорошо говорили, оба были хлесткие, и публика аплодировала и тому и другому. И я помню, что председатель тогда сказал: «Я вижу, что публика еще не дозрела до решения этого вопроса, и потому я его снимаю с очереди». Ведь ясно, что действительность одна. Что же вы одобряете и в том и в другом случае? Красивую словесную гимнастику, фейерверк слов?

ПЕРЕЙДЕМ к следующему качеству ума. Это свобода, абсолютная свобода мысли, свобода, доходящая прямо до абсурдных вещей, до того, чтобы сметь отвергнуть то, что установлено в науке как непреложное. Если я такой смелости, такой свободы не допущу, я нового никогда не увижу. Есть ли у вас эта свобода? Надо сказать, что нет.

Я помню мои студенческие годы. Говорить что-нибудь против общего настроения было невозможно. Вас стаскивали с места, называли чуть ли не шпионом. Но это бывает у нас не только в молодые годы. Разве наши представители в Государственной Думе не враги друг другу? Они не политические противники, а именно враги. Стоит кому-либо заговорить не так, как думаете вы, и сразу же предполагаются какие-то грязные мотивы, подкуп и т.д. Какая же это свобода?

И вот вам еще пример к предыдущему. Мы всегда с восторгом повторяли слово «свобода», и когда доходит до действительности, то получается полное третирование свободы.

Следующее качество ума - это привязанность мысли к той идее, на которой вы остановились. Если нет привязанности - то нет и энергии, нет и успеха. Вы должны любить свою идею, чтобы стараться для ее оправдания. Но затем наступает критический момент. Вы родили идею, она ваша, она вам дорога, но вы вместе с тем должны быть беспристрастны. И если что-нибудь оказывается противным вашей идее, вы должны ее принести в жертву, должны от нее отказаться. Значит - привязанность, связанная с абсолютным беспристрастием, такова следующая черта ума. Вот почему одно из мучений ученого человека это постоянные сомнения, когда возникает новая подробность, новое обстоятельство. Вы с тревогой смотрите, что, эта новая подробность, за тебя или против тебя. И долгими опытами решается вопрос: смерть вашей идее или она уцелела.

Посмотрим, что в этом отношении у нас. Привязанность у нас есть, много таких лиц, которые стоят на определенной идее. Но абсолютного беспристрастия, - его нет. Мы глухи к возражениям не только со стороны иначе думающих, но и со стороны действительности.

Следующая, пятая черта, - это обстоятельность, детальность мысли. Что такое действительность? Это есть воплощение различных условий, степени, меры, веса, числа. Вне этого действительности нет. Возьмите астрономию, вспомните, как произошло открытие Нептуна. Когда расчисляли движение Урана, то нашли, что в цифрах чего-то недостает, решили, что должна быть еще какая-то масса, которая влияет на движение Урана. И этой массой оказался Нептун. Все дело заключалось в детальности мысли. И тогда так и говорили, что Леверье кончиком пера открыл Нептун. То же самое, если вы спуститесь и к сложности жизни. Сколько раз какое-либо маленькое явленьице, которое едва уловил ваш взгляд, перевертывает все вверх дном и является началом нового открытия. Все дело в детальной оценке подробностей условий. Это основная черта ума.

[А. Ю. Экономов]

Что же? Как выглядит эта черта в русском уме? Очень плохо. Мы оперируем насквозь общими положениями, мы не хотим знаться ни с мерой, ни с числом. Мы все достоинство полагаем в том, чтобы гнать до предела, не считаясь ни с какими условиями. Это наша основная черта.

Возьмите пример из сферы воспитания. Есть общее положение - свобода воспитания. И вы знаете, что мы доходим до того, что осуществляем школы без всякой дисциплины. Это, конечно, величайшая ошибка, недоразумение. Другие нации это отчетливо уловили, и у них идут рядом и свобода, и дисциплина, а у нас непременно крайность в угоду общему положению.

... Культурные классы, интеллигенция обыкновенно имеет стремление к вырождению. На смену должны подыматься из народной глубины новые силы. И, конечно, в этой борьбе между трудом и капиталом государство должно стать на охрану рабочего. Но это совершенно частный вопрос, и он имеет большое значение там, где сильно развилась промышленность. А что же у нас? Что сделали из этого? Мы загнали эту идею до диктатуры пролетариата. Мозг, голову поставили вниз, а ноги вверх. То, что составляет культуру, умственную силу нации, то обесценено, а то, что пока является еще грубой силой, которую можно заменить и машиной, то выдвинули на первый план. И все это, конечно, обречено на гибель, как слепое отрицание действительности.

У нас есть пословица: «Что русскому здорово, то немцу смерть», - пословица, в которой чуть ли не заключается похвальба своей дикостью. Но я думаю, что гораздо справедливей было сказать наоборот: «То, что немцу здорово, русскому смерть». Я верю, что социал-демократы - немцы приобретут еще новую силу, а из-за нашей русской социал-демократии, быть может, кончим наше политическое существование.

Перед революцией русский человек млел уже давно. Как же: у французов была, а у нас нет. Ну и что же, готовились мы к революции, изучали ее? Нет, мы этого не делали. Мы только теперь, задним числом набросились на книги и читаем. Я думаю, что этим надо было заниматься раньше. Но раньше мы лишь оперировали общими понятиями, словами, что, вот, бывают революции, что была такая революция у французов, что к ней прилагается эпитет «великая», а у нас революции нет. И только теперь мы стали изучать французскую революцию, знакомиться с ней.

Следующее свойство ума - это стремление научной мысли к простоте. Простота и ясность - это идеал познания. Вы знаете, что в технике самое простое решение задачи есть и самое ценное. Сложное достижение ничего не стоит. Точно так же мы очень хорошо знаем, что основной признак гениального ума - это простота. Как же мы, русские, относились к этому свойству? В каком почете у нас этот прием покажут следующие факты.

Через мою лабораторию прошло много людей разных возрастов, разных компетенций, разных национальностей. И вот факт, который неизменно повторялся, что отношение этих гостей ко всему, что они видят, резко различно. Русский человек, не знаю почему, не стремится понять то, что видит. Он не задает вопросов с тем, чтобы овладеть предметом, чего никогда не допустит иностранец. Иностранец никогда не удержится от вопроса. Бывали у меня одновременно и русские, и иностранцы. И в то время как русский поддакивает, на самом деле не понимая, иностранец непременно допытывается до корня дела. И это проходит насквозь красной нитью через все. Можно представить в этом отношении много и других фактов.

Вообще у нашей публики есть какое-то стремление к туманному и темному. Я, помню, в каком-то научном обществе делался интересный доклад. При выходе было много голосов «гениально». А один энтузиаст прямо кричал: «гениально, гениально, хотя я ничего не понял!» Как будто туманность и есть гениальность.

Следующее свойство ума - это стремление к истине. Люди часто проводят всю жизнь в кабинете, отыскивая истину. Но это стремление распадается на два акта. Во-первых, стремление к приобретению новых истин, любопытство, любознательность. А другое - это стремление постоянно возвращаться к добытой истине, постоянно убеждаться и наслаждаться тем, что то, что ты приобрел, есть действительно истина, а не мираж. Одно без другого теряет смысл. Если вы обратитесь к молодому ученому, научному эмбриону, то вы отчетливо видите, что стремление к истине у него есть, но у него нет стремления к абсолютной гарантии, что это - истина. Он с удовольствием набирает результаты и не задает вопроса, а не есть ли это ошибка. В то время как ученого пленяет не только то, что это новизна, а что это действительно прочная истина. А что же у нас?

А у нас, прежде всего первое - это стремление к новизне, любопытство. Достаточно нам что-либо узнать, и интерес наш этим кончается. Как я говорил на прошлой лекции, истинные любители истины любуются на старые истины, для них это процесс наслаждения. А у нас - это прописная, избитая истина, и она нас больше не интересует, мы ее забываем, она больше для нас не существует, не определяет наше положение. Разве это верно?

[А. Ю. Экономов]

Перейдем к последней черте ума. Так как достижение истины сопряжено с большим трудом и муками, то понятно, что человек постоянно живет в покорности истине, научается глубокому смирению, ибо он знает, что стоит истина. Так ли у нас? У нас этого нет, у нас наоборот. Я прямо обращаюсь к примерам. Возьмите вы наших славянофилов. Что в то время Россия сделала для культуры? Какие образцы показала миру? А ведь люди верили, что Россия протрет глаза «гнилому» Западу. Откуда эта гордость и уверенность? И вы думаете, что жизнь изменила наши взгляды? Нисколько! Разве мы теперь не читаем чуть ли не каждый день, что мы авангард человечества! И не свидетельствует ли это до какой степени мы не знаем действительности, до какой степени мы живем фантастически!

Возьмите веру в нашу революцию. Разве здесь было ясное видение действительности со стороны тех, кто создавал революцию во время войны? Разве не ясно было, что война сама по себе страшное и большое дело? Дай Бог провести одно его. Разве были какие-либо шансы, что мы сможем сделать два огромных дела сразу - и войну, и революцию? Разве не сочинил сам русский народ пословицы о двух зайцах?

Возьмите нашу Думу. Как только она собиралась, она поднимала в обществе негодование против правительства. Что у нас на троне сидел вырожденец, что правительство у нас было плохое - это мы все знали. Но вы произносите зажигательные фразы, вы поднимаете бурю негодования, вы волнуете общество. Вы хотите этого? И вот вы оказались между двумя вещами - и перед войной, и перед революцией, которых вы одновременно сделать не могли, и вы погибли сами. Разве это видение действительности?

Возьмите другой случай. Социалистические группы знали, что делают, когда брались за реформу армии. Они всегда разбивались о вооруженную силу и они считали своим долгом эту силу уничтожить. Может эта идея - разрушить армию - была не наша, но в ней, в отношении социалистов, была хоть видимая целесообразность. Но как же могли пойти на это наши военные? Как это они пошли в разные комиссии, которые вырабатывали права солдат? Разве здесь было соответствие с действительностью? Кто же не понимает, что военное дело - это страшное дело, что оно может совершаться только при исключительных условиях. Вас берут на такое дело, где ваша жизнь каждую минуту висит на волоске. Лишь разными условиями, твердой дисциплиной можно достигнуть того, что человек держит себя в известном настроении и делает свое дело. Раз вы займете его думами о правах, о свободе, то, какое же может получиться войско? И тем не менее, наши военные люди участвовали в развращении войска, разрушали дисциплину.

Много можно приводить примеров. Приведу еще один. Вот - Брестская история, когда сударь Троцкий проделал свой фортель, когда он заявил и о прекращении войны, и о демобилизации армии. Разве это не было актом огромной слепоты? Что же вы могли ожидать от соперника, ведущего страшную, напряженную борьбу со всем светом? Как он мог иначе реагировать на то, что вы сделали себя бессильными? Было вполне очевидно, что мы окажемся совершенно в руках нашего врага. И, однако, я слышал от блестящего представителя нашей первой политической партии, что это и остроумно, и целесообразно. Настолько мы обладаем правильным видением действительности.

Нарисованная мной характеристика русского ума мрачна, и я сознаю это, горько сознаю. Вы скажете, что я сгустил краски, что я пессимистически настроен. Я не буду этого оспаривать. Картина мрачна, но и то, что переживает Россия, тоже крайне мрачно. А я сказал с самого начала, что мы не можем сказать, что все произошло без нашего участия.

[А. Ю. Экономов]

Вы спросите, для чего я читал эту лекцию, какой в ней толк. Что, я наслаждаюсь несчастием русского народа? Нет, здесь есть жизненный расчет. Во-первых, это есть долг нашего достоинства осознать то, что есть. А другое вот что. Ну хорошо, мы, может быть, лишимся политической независимости, мы пойдем под пяту одного, другого, третьего. Но мы жить все-таки будем! Следовательно, для будущего нам полезно иметь о себе представление. Нам важно отчетливо сознавать, что мы такое. Вы понимаете, что если я родился с сердечным пороком и этого не знаю, то я начну вести себя как здоровый человек и это вскоре даст себя знать. Я окончу свою жизнь рано и трагически. Если же я буду испытан врачом, который скажет, что вот у вас порок сердца, но если вы к этому будете приспособляться, то вы сможете прожить до 50 лет. Значит, всегда полезно знать, кто я такой.

Затем еще есть и отрадная точка зрения. Ведь ум животных и человека это есть специальный орган развития. На нем всего более сказываются жизненные влияния и им совершеннее всего развивается как организм отдельного человека, так и наций. Следовательно, хотя бы у нас и были дефекты, они могут быть изменены. Это научный факт. А тогда и над нашим народом моя характеристика не будет абсолютным приговором. У нас могут быть надежды, некоторые шансы. Я говорю, что это основывается уже на научных фактах.

Вы можете иметь нервную систему с очень слабым развитием важного тормозного процесса того, который устанавливает порядок, тему. И вы будете наблюдать все последствия такого слабого развития. Но после определенной практики, тренировки на наших глазах идет усовершенствование нервной системы, и очень большое. Значит, невзирая на то, что произошло, все-таки мы надежды терять не должны.

[YagoRick]

Класс... и часто в точку. Но Павлов, как ученый, только констатирует факт. Не являясь политиком, не ставит вопросы "почему" и "как изменить ситуацию".
Случаи с невежественными пролетариями...малограммотный был народ, поэтому курьезными фразами бросались, типа: "Ты за Ленина или за Интернационал?".
Сравнение с инностранными студентами тоже не бесспорно. Эта немногочисленная для России аудитория наверняка была весьма заинтересованна в учебе, иначе не поехала бы к черту на рога осваивать науки. Отсюда такое различие в тягах к знаниям с русскими студентами. Учились бы в своих парижах или лондонах, ситуация наверняка была бы похожей...просиживали бы задницы, как и наши.

Читаю лекцию...как будто не 90 лет прошло, а к населению современной России относится.

[Малюта]

Случаи с невежественными пролетариями...малограммотный был народ

Такими они и остались 

[А. Ю. Экономов]

Класс... и часто в точку. Но Павлов, как ученый, только констатирует факт. Не являясь политиком, не ставит вопросы "почему" и "как изменить ситуацию".
Случаи с невежественными пролетариями...малограммотный был народ, поэтому курьезными фразами бросались, типа: "Ты за Ленина или за Интернационал?".
Сравнение с инностранными студентами тоже не бесспорно. Эта немногочисленная для России аудитория наверняка была весьма заинтересованна в учебе, иначе не поехала бы к черту на рога осваивать науки. Отсюда такое различие в тягах к знаниям с русскими студентами. Учились бы в своих парижах или лондонах, ситуация наверняка была бы похожей...просиживали бы задницы, как и наши.

Читаю лекцию...как будто не 90 лет прошло, а к населению современной России относится.

Я дал эту лекцию, как методическое пособие и одновременно с этим, как предмет для дискуссии. Ю.И. Мухин применил текст лекции в диспуте с С.Г. Кара-Мурзой. Позже выложу, если интересно, этот диспут.

[YagoRick]

Такими они и остались 

Спасибо Малюта, граммотей ты наш.

[YagoRick]

Я дал эту лекцию, как методическое пособие и одновременно с этим, как предмет для дискуссии. Ю.И. Мухин применил текст лекции в диспуте с С.Г. Кара-Мурзой. Позже выложу, если интересно, этот диспут.

Конечно интересно

[А. Ю. Экономов]

Такими они и остались 

Приобщить тебя к народу?

[YagoRick]

Приобщить тебя к народу?

Зато Малюта классные рассказы сочиняет...правда персонаж всего один - Гайка . Что-то когда то с этой полезной вещью у него произошло, что его так переклинило.

[А. Ю. Экономов]

Зато Малюта классные рассказы сочиняет...правда персонаж всего один - Гайка . Что-то когда то с этой полезной вещью у него произошло, что его так переклинило.

Что, что...?  Неприятность у человека стряслась - гайка ведь для болта приспособлена, а не для того, что под руку попадётся... Мучился, знать, попавшееся освобождая.  +@>

[Пим]

"Класс...", но и умствований достаточно. Впрочем, простительных для кабинетного ученого - как русский он вправе пожурить русских. Доживи Павлов до весны 1945 года, до атомной и космической эпохи, нюансы в такой статье ("То, что немцу здорово, русскому смерть" и т. п. ) он расставил бы иначе. Россия исторически все же "протерла глаза Западу".
Да и пренебрежительно относиться к "пролетарскому" миру не стоило бы. Гораздо вернее о, казалось бы, бестолковом крестьянском мире (собрании) писал Степняк-Кр. Здравый смысл гораздо более харакерен для людей физического труда, чем для "мозга нации" - интеллигенции. 
   
(Странно увидеть "Экономова" в ранге модератора. При своей бранчливости и грязноречии ему бы что-нибудь попроще. Но  может быть и полезно: пусть чаще цитирует классиков, пусть поучится  у старых интеллигентов - И. Павлова и других - нормальному общению с оппонентами).

[А. Ю. Экономов]

"Класс...", но и умствований достаточно. Впрочем, простительных для кабинетного ученого - как русский он вправе пожурить русских. Доживи Павлов до весны 1945 года, до атомной и космической эпохи, нюансы в такой статье ("То, что немцу здорово, русскому смерть" и т. п. ) он расставил бы иначе. Россия исторически все же "протерла глаза Западу".
Да и пренебрежительно относиться к "пролетарскому" миру не стоило бы. Гораздо вернее о, казалось бы, бестолковом крестьянском мире (собрании) писал Степняк-Кр. Здравый смысл гораздо более харакерен для людей физического труда, чем для "мозга нации" - интеллигенции. 
   
(Странно увидеть "Экономова" в ранге модератора. При своей бранчливости и грязноречии ему бы что-нибудь попроще. Но  может быть и полезно: пусть чаще цитирует классиков, пусть поучится  у старых интеллигентов - И. Павлова и других - нормальному общению с оппонентами).

В твоём тексте рассуждений не имеется. Вот об этом качестве ума и говорил академик И. Павлов. И, уж извини, но в том, что касается начитанности, как минимум, ты мне не чета.  Вектор направления тебе задать, или сам догадаешься?

[А. Ю. Экономов]

НАДО ЛИ РАССУЖДАТЬ?

ДА - С.Г. КАРА-МУРЗА

НЕТ - Ю.И. МУХИН

Ю.И.М.: В "Завтра" N15 за этот год Сергей Георгиевич Кара-Мурза опубликовал статью "Надо рассуждать". В ней он сетует (и довольно горько), что "из печати исчез жанр современных рассуждений". Вообще-то это довольно смешно, поскольку в том же номере "Завтра", как обычно, А. Проханов совместно с В. Чикиным рассуждает на целую страницу. И, собственно, Чикин и Проханов (часто с Г. Зюгановым) только этим и занимаются. Правда, в свои тусовки Кара-Мурзу не приглашают, ну так ведь и понятно, почему. Сегодня Зюганов, Чикин и Проханов - это братья по уму, чести и совести оппозиции, и Кара-Мурза им совсем не родственник.



Меня же поразило другое. Как водится, С.Г. Кара-Мурза обозначает сначала проблему, а в конце делает вывод - "надо рассуждать". Но то, как он видит проблему, точь-в-точь совпадает с текстом лекции "О русском уме", прочитанной академиком И.П. Павловым весной 1918 г. Мы эту лекцию с моим комментарием воспроизвели в 1996 г. в N10 "Дуэли", когда С.Г. Кара-Мурза еще активно нам писал. Т.е. Сергей Георгиевич либо не читал, либо в "упор" не понял то, о чем 82 года назад говорил академик. При этом С.Г. Кара-Мурза жалуется, что на его статьи никто не обращает внимания. А что жаловаться, Сергей Георгиевич, Вы вон не только на Мухина, но и на лауреата Нобелевской премии И.П. Павлова плюете, что же на вас-то не плюнуть?

Я по старой дружбе откликнусь и порассуждаю с Вами, Сергей Георгиевич, но привлеку в качестве третьего собеседника не Зюганова, а Ивана Петровича Павлова, чтобы показать, насколько вы с ним говорите об одном и том же и насколько призывать к рассуждениям бесполезно.

Так как у Вас в "Завтра" другие приемы вести дискуссии, то я построю наш поединок на манер рассуждений, принятых в вашей газете, именуя Вас С.Г. К.-М., И.П. Павлова - И.П.П., себя - Ю.И.М. Вашу оценку политической ситуации я опущу и даю Вам слово.

С.Г. К.-М.: Смена поколений - фактор объективный. Мы, продолжая говорить на старом языке, за каждым словом которого стояли понятные и близкие нам образы советской жизни, просто замыкаемся в узком кругу уходящего с арены старшего поколения. Конечно, скрасить духовную жизнь старикам - тоже большое дело и кому-то надо этим заниматься. Но если этим занимаются все организации оппозиции, то это, на мой взгляд, свинство по отношению к молодежи. Мы же не оставляем ей никакого связного знания. Неужели им снова придется изобретать колесо, все начинать с нуля? Тогда богатенькая молодежь, уже вошедшая во вкус мародерства, будет иметь такие преимущества, что времени их преодолеть у наших детей не хватит.



Давно прошли времена, когда можно было упрекать в отсутствии диалога наши ведущие организации, например, КПРФ. Она не стала интеллектуальной лабораторией оппозиции. Что ж, надо благодарить ее за то, что она смогла сделать. Очень возможно, что, стань она интеллектуальной партией, она и не смогла бы сделать того, что сделала, - создать для оппозиции костяк, базу, прикрытие. Вопрос мы должны обращать к себе: сумели ли мы использовать эту базу и это прикрытие. Смогли мы использовать время, покуда старики "держали оборону", вместо того, чтобы заниматься самоанализом? Думаю, что похвастаться нам особенно нечем.

[А. Ю. Экономов]

Ю.И. М.: Я понимаю, что Вам, Сергей Георгиевич, хотелось сделать комплимент КПРФ, но получилось очень неуклюже. Как неинтеллектуальная партия смогла создать "костяк оппозиции"? В бессознательном состоянии? С дуру? И что это за оппозиция такая, у которой костяком являются идиоты? И как идиоты кого-то могут "прикрыть"? А вы еще и обижаетесь, что Вас не печатают в газетах КПРФ.

С.Г. К.-М.: Та небольшая часть общества, что имеет время, средства и навыки для того, чтобы активно участвовать в формировании общественного мнения со стороны оппозиции, тяготеет к немногим газетам. Это - их авторы и читатели. За последние семь лет газеты определили свое лицо. "Правда" стала газетой КПРФ, "Советская Россия" - газетой "протестного электората", в основном пожилого возраста. Признаю (с сожалением, но без обиды), что я стал для этих газет негодным автором, и меня оттуда вычистили - при очень хороших личных отношениях. Я, озабоченный передачей добытого знания следующему поколению, еще не желающему говорить на языке коммунистов, похоже, стал для этих газет даже вреден. Поэтому меня прогнали, но проблема-то осталась. Ее же надо решать. Важной в этом деле была инициатива газеты "Дуэль", но, к сожалению, ей постепенно был придан такой накал нетерпимости, что не лежит душа в ней печататься. Какой смысл, если для нее большинство моих сограждан - "козлы"?

Ю.И. М.: М-да... Печататься в газетах терпимости, размахивающих красными фонарями, у Вас душа лежит. В газетах, которые становятся в ту позу, в которую им приказывают те, кто платит деньги (в связи с чем Вы с Вашей позой их и не устраиваете), Вам уютно. Разве Вас в "Дуэли" кто-нибудь заставлял называть своих сограждан "козлами"? Нет, Сергей Георгиевич, причина в другом, но говорить Вы ее не хотите.

С.Г. К.-М.: Вот внепартийный журнал писателей "Наш современник". Выражает точки зрения в очень широком диапазоне. Но дал я статью о том, почему столь беззащитным против манипуляции оказалось сознание советского человека, как ее помещают под грифом "В порядке дискуссии". Этот гриф ставится, чтобы предупредить читателя, что статья крамольная и редколлегия с ней, конечно, не согласна, но, понимаете ли, свободомыслие на дворе. Читаю статью и не могу понять, что в ней показалось странным - самые простые рассуждения. В "Правде" штамп "в порядке дискуссии" ставили автоматически - даже на статьи, которые я целиком почти переписывал из учебников. Ведь это как если бы я опубликовал в математическом журнале таблицу умножения, а редактор поставил гриф "в порядке дискуссии".

Потом вышла статья о книге В.И. Ленина "Развитие капитализма в России" под названием "Плодотворные ошибки Ленина". Статья, если честно признаться, банальная, мне было даже немного совестно ее давать в журнал. Данные я в ней привел из учебников и, что самое поразительное, в учебниках никто этих данных не замечал и под сомнение никогда не ставил. Ошибочные выводы своей книги 1899 г. пересмотрел сам Ленин после 1907 г. и ясно выразил это в важных работах, не говоря уж о политической практике и 1917 г., и НЭПа. Казалось бы, безобидная статья, популяризаторская. Нет, доходят до меня мнения "красной профессуры", что статья "антиленинская".

[А. Ю. Экономов]

И.П.П.: Перейдем к следующему качеству ума. Это свобода, абсолютная свобода мысли, свобода, доходящая прямо до абсурдных вещей, до того, чтобы сметь отвергнуть то, что установлено в науке, как непреложное. Если я такой смелости, такой свободы не допущу, я нового никогда не увижу. Есть ли у нас эта свобода? Надо сказать, что нет. Я помню мои студенческие годы. Говорить что-нибудь против общего настроения было невозможно. Вас стаскивали с места, называли чуть ли не шпионом.

С.Г. К.-М.: Где-то собирают семинар, обсуждают статью, меня не приглашают. Почему?.. Выходит, просто зафиксировать очевидный факт в развитии взглядов Ленина ? уже есть нарушение табу? Ведь всего-то в моей статье оригинального ? это мысль, что именно осознание Лениным ошибки марксистского взгляда на крестьянство России имело огромное значение. Это был известный в науке тип "плодотворной ошибки", такие ошибки приводят к озарению, к фундаментальным открытиям. Именно из этой ошибки (из ее осмысления) и возник ленинизм, а Плеханов и меньшевики так и остались марксистами. Но на эту мою мысль никто вообще внимания не обратил, все уперлись в словосочетание "ошибки Ленина".

Ю.И. М.: Вы, Сергей Георгиевич, проявили в случае с данной статьей Ленина свойство ума - детальность, - которое по мнению И.П. Павлова не свойственно русскому. Ваши оппоненты его не имеют, и в этом нет ничего удивительного.



И.П. П.: Следующая пятая черта - это обстоятельность, детальность мысли. Что такое действительность? Это есть воплощение различных условий, степени, меры, веса, числа. Вне этого действительности нет. Возьмите астрономию, вспомните, как произошло открытие Нептуна. Когда расчисляли движение Урана, то нашли, что в цифрах чего-то недостает, решили, что должна быть еще какая-то масса, которая влияет на движение Урана. И этой массой оказался Нептун. Все дело заключалось в детальности мысли. И тогда так и говорили, что Леверье кончиком пера открыл Нептун. То же самое, если вы спуститесь и к сложности жизни. Сколько раз какое-либо маленькое явленьице, которое едва уловил ваш взгляд, перевертывает все вверх дном и является началом нового открытия. Все дело в детальной оценке подробностей условий. Это основная черта ума. Что же? Как эта черта в русском уме? Очень плохо. Мы оперируем насквозь общими положениями, мы не хотим знаться ни с мерой, ни с числом. Мы все достоинство полагаем в том, чтобы гнать до предела, не считаясь ни с какими условиями. Это наша основная черта. Возьмите пример из сферы воспитания. Есть общее положение - свобода воспитания. И вы знаете, что мы доходим до того, что осуществляем школы без всякой дисциплины. Это, конечно, величайшая ошибка, недоразумение. Другие нации это отчетливо уловили, и у них идут рядом и свобода, и дисциплина, а у нас непременно крайность в угоду общему положению.

С.Г. К.-М.: Были и благожелательные семинары, но там говорили "о том, что наболело", а не о тезисах статьи. А ведь через сто лет история повторяется. Кажется, вот он, капитализм - назначили олигархов, раздали им предприятия, а они вместо превращения денег в капитал делают совсем наоборот - превращают капитал в деньги и их воруют. Надо же это понять, и история с книгой Ленина дает нам нить. Но где же дискуссия? Вот что надо считать признаком беды, не дискуссии", а ее нет как нет. Людей беспокоят или даже возмущают простые, понятные и сделанные без нахальства утверждения, но люди не могут в ответ высказать связное выражение. И обратно - много людей согласны с этими утверждениями и их тревожит то раздражение, которое они вызывают среди "своих", но они не могут собраться с мыслями, чтобы развить тему, найти новые аргументы или хотя бы явно выразить свое согласие. Таким образом, любое такое утверждение - это как камень, брошенный в болото. Булькнет - и нет его.