Нравственный человек в рамках безнравственного режима.

[Зиновий Тененбойм]

Дорогая Галина. Хочу чуть-чуть остановиться на сложившихся у меня после сообщений Евгения Шталя общих и смутных впечатлениях от Натальи Гирей как личности.

1) Она талантлива.

2) Она в молодости – симпатична своим жизненным напором. Она, как и любимые ею некоторые персонажи "68 параллели", хотела не просто жить, и/или не просто выжить, а - выбиться в верха. В этом своем страстном стремлении она (Н. Гирей) готова была "пуститься во все тяжкие".

Такие женщины, думаю, нравились Джеку Лондону и Владимиру Высоцкому.

Всё это – интересные составляющие натуры Натальи Гирей.

3) Но, с другой стороны, мне кажется, молодая Наталья Гирей без прислуги просто не способна была сколько-нибудь нормально жить, быть бытовым образом устроенной, быть относительно сытой и т.д. Я знаю, что были на свете мужчины, совершенно не способные к самообслуживанию, им нужно было интернатное обслуживание, и тюрьма была – "их дом родной": тюрьма это ведь тоже род интерната. И эти мужчины по очередном выходе из тюрьмы снова срочно спешили идти на разбой, чтобы опять попасть в привычный для них "интернат". У меня сложилось впечатление, что нечто подобное произошло и с Натальей Гирей. Будь у Натальи дети, она была бы ответственна за их выращивание, и тогда бы она не разводила с кем ни попадя свои разговоры о скверности советской власти. То есть: создается впечатление, что молодая Наталья Гирей как бы напрашивалась на НКВД-ешные аресты.

Кстати, в паре писем А.С. Макаренко к жене встречается как бы желание - сесть в тюрьму, хотя и не по обрисованным выше мотивам.

4) На "святой" Руси всегда были неприемлемые для морального человека режимы. Режим Ивана Грозного не лучше режима Иосифа Сталина.

Некрасов Николай Алексеевич 1821-77. Стих 1867 г. ЧЕЛОВЕК СОРОКОВЫХ ГОДОВ. ...Пришел я к крайнему пределу... / Я добр, я честен; я служить / Не соглашусь дурному делу, / За добрым рад не есть, не пить. / Но иногда пройти сторонкой / В вопросе грозном и живом, / Но понижать мой голос звонкий / Перед влиятельным лицом - / Увы! вошло в мою натуру!.. / Не от рожденья я таков, / Но я прошел через цензуру / Незабываемых годов. / На всех рожденных в двадцать пятом / Году и около того - / Отяготел жестокий фатум: / Не выйти нам из-под него. / Я не продам за деньги мненья, / Без крайней нужды не солгу... / Но - гибнуть жертвой убежденья / Я не могу... я не могу...

У Некрасова же: "Бывали хуже времена, но не было подлей".

ZT. И скверные, и подлые времена – тяготели над всей историей "святой" Руси. Светлых эпох в истории Руси – кот наплакал. Что же – нравственному человеку вообще не работать? – Нет, и при Иване Грозном, и при Иосифе Сталине нравственный человек должен был нормально работать в своей профессии на благо Руси и на благо всего мира. Тем более тогда, когда от администрации Ивана Грозного или от администрации Иосифа Сталина он (нравственный человек) получает за свою профессиональную работу содержание или зарплату. Кажется, такого рода имплицитные идеи и определили содержание рецензии А.С. Макаренко на "68 параллель".

Возьмите А. Таничева. Вряд ли А. Таничеву всё нравилось в Сталинском режиме, но это был для него не повод для саботажа, и Таничев усердно работал на строительстве города.

Мне кажется – это правильная позиция.

По воспоминаниям Бориса Евгеньевича Райкова многие инженеры, арестованные и сосланные на Беломорканал, усердно там работали, думая, что этот самый Беломорканал очень нужен их Родине – России...

Я не очень понял, насколько писательница Наталья Гирей всё такое понимала.

5) Выявленное пытливым исследователем Евгением Шталем высокомерное отношение Натальи Гирей к "холопам" – очень не симпатично. Но, кроме того, как я уж писал, такое во многом породило пугачевщину, 1905 год и даже 1917 год.

Но и дикость собственно "холопов" тоже рождала сквернь. Вот иллюстрация. –

Овчинников Реджинальд Васильевич. НАД ПУГАЧЕВСКИМИ СТРАНИЦАМИ ПУШКИНА. М.1985 .. В конце февраля 1774 г. Пугачев вместе с Иваном Почиталиным и полковником Дмитрием Лысовым возвращался из Каргалы в Бердскую слободу. В пути Пугачев стал укорять Лысова, что команда его безобразно своевольничает, разоряет не только помещичьи имения, но и крестьянские пожитки, сопротивляющихся тому крестьян избивает и даже убивает, а на самого Лысова поступают жалобы от многих казаков в "побоях безвинно". Находившийся в крепком подпитии Лысов, разгорячившись, неожиданно вскинул копье и стальным острием его с силой ударил в бок Пугачева. Надетый под шубу панцирь спас его от тяжелой раны. Лысов снова занес было копье, но Почиталин, бросившись на Лысова, оттолкнул его, сшиб с лошади, не дал нанести нового удара (с.17-18).