"Не хватайся из упрямства
за худшее оттого, что твой
противник, тебя опередив,
выбрал лучшее."
(Б.Грасиан)
Годы горбачевской перестройки и затем ельцинских реформ породили в среде рабочих недоверие к красному знамени. В предшествующее этим годам время такого недоверия не было. Рабочие хорошо видели, что действительного социально-экономического равенства, о господстве которого в СССР вещали идеологи КПСС и за ними разного рода пропагандисты и агитаторы, нет. Одни тунеядствуют, живя припеваючи, другие пашут, влача жизнь от зарплаты до зарплаты. Такова в общих чертах картина социальной действительности в СССР, которая вряд ли для кого, за исключением разве только детей, да и то не всех, была тайной. И тем не менее красный флаг пользовался почетом и уважением простого народа. Люди хорошо понимали, что шедшие под красными знаменами революционеры героического прошлого - это те, кто заслуживает уважения и благодарности уже хотя бы за то, что их действия дали народу более достойную и лучшую жизнь, нежели была при царе. Ни в годы так назывемой хрущевской оттепели, ни в брежневские времена люди в большинстве своем не переставали верить в святость идеалов Великого Октября. Недоверие нарастало не к идеалам, а к существовавшей системе. Во второй половине 80-х годов это недоверие к системе и к власти росло уже лавинообразно, охватывая одни слои общества за другими. Все более и более дискредитировался не коммунизм, не идеи социального равенства, а общественный строй СССР, который вовсе не был социализмом, а был государственно-монополистическим капитализмом. Что при таких условиях грозило этому строю, представить нетрудно. Именно поэтому буржуазии пришлось прибегнуть к смене идеологии и затем - символики. То есть более реакционная ее часть оставила коммунистическое фразерство и красное знамя, за которыми она, проводя на деле в жизнь буржуазные принципы, пряталась до того, и прибегла к открытой буржуазной идеологии, дополнив ею начатые с целью удушения рабочего движения антинародные и антирабочие преобразования. Буржуазия все более тщилась и пыжилась доказать, будто несостоятельными оказались не различные течения ревизионизма, а марксизм-ленинизм. Часть средней и мелкой буржуазии продолжала выступать под красными флагами, опошляя коммунизм, низводя последний до реформизма, до буржуазного национализаторства, и проча рабочим в учителя ревизионистов Сталина или Троцкого, взгляды которых, а вовсе не марксизм, как раз и оказались разбиты общественной практикой.
По словам одного из товарищей, которые мне довелось недавно услышать, коммунизм и красное знамя настолько опошлены всей этой зюгановщиной и прочими сталинистами, что идти с ними к рабочим значит заранее обрекать исповедуемые тобою воззрения по меньшей мере на отторжение или неприятие. То есть лучше подводить рабочих к коммунизму как бы издалека, борясь сначала за те цели и ставя те задачи, которые понятны рабочим и выполнение которых уже сейчас востребовано широкой массой.