Тут кое кто писал, что
«Да, Эйнштейн не крал - обкрадывали другие - он прилежно переписывал то, что ему давали, и приписывал то, что позволяли приписать.»
А тут не все так однозначно, хотя махнатая лапа и просматривается во всем творчестве Эйнштейна. Например, чего только стоит перегон его статьи по СТО, которая еще не вышла из редакции журнала, по трансантлактическому кабелю в Америку в редакцию газеты Times, т.к. по стоимости это сопоставимо с сегодняшней соимостью полета туристов на МКС. А, что касается приличий в науке, которые царили во времена Птолемея, когда на первых авторов теории не было принято ссылаться и все давалось от своего имени, то тут Эйнштейн в соответствие с этими правилами проявил себя во всей красе в СТО. Но я хочу поговорить об ОТО, т.к. ее вроде как точно приписывают Эйнштейну, и приведу два примера воровства формул Эйнштейном уже именно для его ОТО и именно по его инициативе. Вот как развивались события основываясь на высказываниях биографа Эйнштейна Пайса. Эти события развернулись в декабре 1915 года, когда Эйнштейну надо было срочно украсть уравнения ОТО у Д. Гильберта, который их только что получил, а заодно и формулу для смещения перигелия Меркурия у П. Гельбера (статья 1898 года).
Когда Эйнштейн из письма А. Зоммерфельда от 28 октября 1915 г узнал, что Д.Гильберт или уже получил общековариантное уравнение гравитационного поля или очень близок к этому, он в бешенном темпе стал искать решение проблемы над которой он бился уже несколько лет, но никак не мог найти. Теперь он каждый вариант решения еженедельно представлял на заседании Прусской академии наук соответственно 4, 11, 18 и 25 ноября. Затем в Трудах академии вышли четыре статьи с датами поступления соответственно 11, 18, 25 ноября и 2 декабря 1915 года (В Собрание научных трудов А. Эйнштейна эти стати вошли под номерами 34 - 37). Такой высокой плотности публикации у Эйнштейна никогда еще не было и не будет в течение последующих сорока лет жизни.
Он явно торопился догнать Д.Гильберта или по крайней мере имитировать бурную деятельность. И после первых двух докладов он в своих письмах от 7 и 12 ноября информировал Гильберта о только что доложенных им вариантах решения проблемы. Похоже, что эту достаточно полную информацию о своих докладах он посылал в Геттинген (письма из Берлина в Геттенген шли 1 день) с единственной целью, чтобы крупнейший математик скорректировал его дальнейшие поиски окончательного решения проблемы, или даже просто подсказал недостающие члены в посланном ему уравнении. В первых двух письмах он прямо спрашивает Гильберта о том, насколько его решение согласуется с его, Гильберта, системой. Гильберт на прямой вопрос Эйнштейна в его первом письме лаконично ответил, что уравнение Эйнштейна не согласуется с его решением. В ответе на второе письмо Эйнштейна он повторил тот же категорический ответ, но добавил к нему следующую важную информацию: "Если Вас так интересует полученное мною решение, то прошу приехать в Геттинген 23 ноября на мой доклад в Научном обществе".
Естественно, Эйнштейна этот вариант развития событий не устраивал и он в своем 3-ем письме, сославшись на плохое состояние своего здоровья, пишет Гильберту о том, что он не сможет присутствовать на его лекции и вслед за этим обращается с такой просьбой: "Пришлите мне, пожалуйста, если это возможно, копию своего исследования, идя навстречу моему любопытству". Судя по тому, что в четвертом своем письме от 18 ноября Эйнштейн благодарит Гильберта за присланные материалы, можно понять, что Гильберт послал свой доклад в Берлин 16 или 17 ноября. Но в том же письме была и такая фраза, которая не могла не взволновать Д.Гильберта: "Предложенная Вами система (уравнений), насколько я могу судить, в точности согласуется с тем, что я получил в последние недели и представил Академии.
Из письма Эйнштейна от 18 ноября Д.Гильберту стало ясно, что полученное им решение проблемы общековариантного тензорного уравнения может быть использовано Эйнштейном без всякой ссылки на оказанную математиком помощь. Он также понял, что теперь над ним может нависнуть и угроза подозрения в плагиате, если Эйнштейн опередит его с публичным выступлением. Поэтому Д.Гильберт перенес прежде назначенную дату своего выступления буквально на следующий день и попросил Научное общество Геттингена собраться в неурочный для этого день, в субботу 20 ноября 1915 года.
(см. продолжение)
