«ЛИСОВСКИЙ БЫЛ ЛЮБОВНИКОМ ДЬЯЧЕНКО, И ОНА, ВИДИМО, БОЯЛАСЬ, КАК БЫ ЕГО НЕ ОСКОПИЛИ»
—
Вернемся к юбилейной дате. Почему, на ваш взгляд, делу о «коробке из-под ксерокса» придали такое значение? Чего испугался Борис Ельцин, узнав о случившемся? Почему принял в отношении вас и в то время главы ФСБ Михаила Барсукова скоропалительное решение об отставке? — То, что мы знаем о выборах 1996 года, нам известно преимущественно в версии Чубайса. А мои воспоминания об этом в прессе обычно полностью не озвучивают. Вот представьте себе тогдашнюю ситуацию. Ельцин с его 3-процентной фактической электоральной поддержкой поначалу вообще не хотел идти на выборы — «Семья» заставила. Разговор о возможном переносе президентских выборов шел с зимы. Летом 1995 года у Бориса Ельцина случился первый инфаркт, потом инфаркты пошли один за другим, и, наконец, между первым и вторым туром выборов 1996 года у российского президента был зафиксирован шестой инфаркт. Поэтому мы хорошо понимали, что Ельцин — это развалина, и между собой нередко проговаривали: а может, перенести во времени избирательную кампанию?
Я беседовал об этом несколько раз с Владимиром Шумейко. Сейчас многие про него забыли, а ведь это был первый председатель Совета Федерации, избранный народом, как и добрая половина других сенаторов! А не то что нынешние, которых никто не выбирал — их просто назначили. Так вот Совфед поддерживал идею перенести выборы — на два года. И Госдума, в принципе, тоже.
Ельцин знал о том, что мы готовы к переносу выборов. Дело немного осложнял психоз Бориса Николаевича по поводу возможного роспуска Думы, но он в течение суток закончился. Помните, думские депутаты заявили о намерении отменить денонсацию Беловежских соглашений (с такой инициативой выступила фракция КПРФ и часть депутатов ЛДПР — прим. ред.)? А потом оппозиция твердила, что Ельцин и его окружение хотят выборы вообще отменить. Да не отменить, а перенести! Причем все депутаты, с которыми я общался и с которыми у меня сложились хорошие отношения, однозначно были за. Никто при этом не хотел роспуска ГД — выборы только что состоялись (в декабре 1995 года — прим. ред.), после этого два-три месяца делили кабинеты в бывшем здании Госплана. Тут одни таблички на дверях писать замучаешься! И что, уже через год готовиться к новым выборам? Так что все были за то, чтобы отсрочить президентскую кампанию. Страна была за. Это было разумно: чем выбирать эту развалину, лучше спокойно подождать два года и за это время спокойно подготовить преемника. Кого он сам захочет и кого «Семья» поддержит.
—
Что же помешало перенести президентские выборы? — В итоге «Семья» сильно перепугалась. За два года многое могло измениться. Дескать, что будет, если в Кремль придет не их преемник — Тани (Татьяна Дьяченко-Юмашева, дочь Ельцина, — прим. ред.), Наины, Березовского или Чубайса, а чей-то другой? Тогда им всем может «капец» наступить. Да и вообще: за эти два года «капец» мог наступить очень многим. У нашей службы безопасности президента были большие наработки в отношении некоторых чиновников. Главу администрации президента Сергея Филатова мы сняли — вернее, он сам вынужден был написать заявление после статьи в «Российской газете» под названием «Домик для кунака». Там было рассказано о похождениях одного бандита, у которого есть высокопоставленный покровитель в Москве. В конце статьи была опубликована приписка о том, что в будущем номере мы раскроем все неназванные имена, в том числе и самого покровителя. На следующий день прибежал ко мне Филатов и говорит: «Саша, я прошу вторую часть статьи не печатать, я все понял и пишу заявление по собственному желанию». И действительно тут же написал заявление об уходе.
Кстати, через несколько лет я случайно узнал, будто бы Филатов принимал участие в тех выборах и даже якобы возглавил общероссийское движение в поддержку Ельцина. Ребята, его полгода на горизонте не было вообще! Вероятно, ему дали какие-то бабки, чтобы он молчал, — и все. Вот и вся его заслуга!
Кроме того, за полгода до выборов был снят с должности Анатолий Чубайс (отправлен в отставку с поста вице-премьера в январе 1996 года — прим. ред.). Я говорил Ельцину: «Как вы можете такого негодяя и ворюгу вообще держать у себя?» И все — Чубайс был снят. Причем три раза меняли формулировку указа о его снятии с должности. Первая формулировка была убийственная. По-моему, Виктор Илюшин мотался тогда с дачи Черномырдина на дачу Ельцина (президент приболел, как всегда) с документами в руках, чтобы смягчить формулировку. Смягчили до того, что стало вообще непонятно, за что его увольняют. Эта история чем-то напоминает мне другую, совсем недавнюю — с увольнением губернатора Тульской области Владимира Груздева, которого отправили на покой, чтобы он был «ближе к семье». Так за что его уволили — за то, что он родил четвертого ребенка? Вот так и Чубайсу объяснили, что он был недостаточно близок к главам субъектов Федерации. Чего-то такое придумали.
И вдруг я узнаю, что Чубайс — снова в предвыборной команде Ельцина. Вроде уже уволили его, и все — и у Зюганова больше нет поводов с плакатами ходить и требовать его отставки. Однако Чубайс вернулся — и прямо в избирательный штаб. За полтора-два месяца до выборов в «Президент-Отеле» сняли несколько номеров для этого штаба. Татьяне Дьяченко, естественно, люкс: она там и жила, тем более ей было с кем жить. Остальным тоже дали «по-божески». Пригласили четырех американцев в качестве консультантов.
—
Почему вам пришла в голову идея проверить, все ли чисто в карманах у «штабных»? — Я Виктора Степановича Черномырдина уважал очень сильно, но до сих пор не понимаю, зачем он взял в Кремль в качестве замминистра финансов Германа Кузнецова? Пустили козла в огород. Его только-только Аскар Акаев (президент Киргизской Республики до 2005 года — прим. ред.) поганой метлой выгнал из Киргизии за коррупцию, а ведь он занимал в этой республике кресло вице-президента. И вот Черномырдин берет и ставит Кузнецова не просто в министерство финансов, но еще и в предвыборный штаб «на деньги».
Я Ельцину неоднократно писал докладные о том, как разворовывается его предвыборный фонд. При этом по несколько раз менялась схема работы предвыборного штаба. Наконец, когда утвердили окончательный вариант схемы на 50 «квадратиков», последним «квадратиком» в нижнем правом углу значилось: контроль за финансами. То есть не допустить дальнейшего разворовывания и обеспечить доставку «живых денег» тем, кому они были действительно предназначены.
Наконец, Ельцину надоело читать мои бумажки о воровстве, и он сказал мне: «Поймай хоть кого-нибудь! Что ты, не можешь поймать разве?» Ну хорошо. А за кабинетом Кузнецова и так уже было наблюдение установлено. Тут же ночью оперативно проверили комнату, поставили камеру, осмотрели сейф. Там оказались 2,5 миллиона долларов «живьем» и бумаги о выводе средств на сотни миллионов долларов — «платежки» с Виргинских островов, с Прибалтики и чуть ли не с Таиланда. Оказывается, мы в Таиланде заказывали для выборов печатную продукцию, фотографии, плакаты — все там! Так что воровство было неимоверное.
Дальше что... Спокойно продолжаем наблюдение за кабинетом Кузнецова. Замминистра заходил, лазил в сейф. Где-то около четырех часов дня 19 июня пришли два этих... я их называю словом «шерпа». Знаете, есть в альпинизме такой термин, определяющий людей, которые что-то могут подсказать. В общем, два шерпа, Сергей Лисовский (на тот момент — музыкальный продюсер, бизнесмен, гендиректор «ОРТВ-Реклама» — прим. ред.) и Аркадий Евстафьев (бывший пресс-секретарь Чубайса — прим. ред.), приперлись к Кузнецову, и он им выдал 500 тысяч долларов, а еще какой-то чиновник добавил 38 тысяч. Деньги сложили в коробку, но не из-под ксерокса, как пишут обычно.
—
А в какую же коробку? 
— Коробка из-под ксерокса — она большая. А это была коробка для бумаги формата А4. Вот коробку шерпы заполнили и понесли. На проходной их задержали: «Покажите, что у вас». Деваться было некуда. Задержанных отвели в комнату, стали обыскивать, вызвали следователя. Потом Михаил Барсуков, в то время директор ФСБ, решил, что следователя недостаточно, и пригласил начальника УФСБ по Москве и Московской области. Все происходило «под камеру». Никто Лисовского и Евстафьева не ругал и не бил. Единственное: когда Евстафьеву стало плохо (он жаловался на высокое давление), то вызвали ему врача. Так они несколько часов «мудохались», Лисовский написал объяснительную бумагу, затем их обоих отпустили.
Но все это время с ума сходила Таня (Дьяченко — прим. ред.). Лисовский был ее любовником, и она, видимо, боялась, как бы его там не оскопили. Что касается меня, то я просто трубку не брал. А Барсукову деваться было некуда — он трубку брал и выслушивал все, что они скажут. В конце концов, Татьяна и ее компания разбудили Ельцина. А он всегда спал только с транквилизаторами, после звонка больше не мог заснуть.
Когда мы утром к нему пришли, он плохо соображал. Мы ему показали все бумаги, все протоколы, фотографии. Он удивился: «А зачем шум-то подняли?» Мы говорим: «Борис Николаевич, шум не мы подняли. Тот, кто поднял шум, пусть и гасит его». А кто поднял шум? Да как раз те, кто собрался на ночное совещание в особняке ЛогоВАЗа: Немцов, Березовский, Гусинский, Лесин, Киселев и пр. Сидели и ждали, что вот сейчас Коржаков пришлет команду, чтобы их арестовать. Сами себя заводили и накручивали. Хотя за ними даже не следили. Я исходил в своих действиях из поручения президента. Ельцин ведь просил доказать факт разворовывания предвыборных средств. Вот мы и доказали.
Правда, 20 лет гложет меня мысль: а куда же после этого делись 2 миллиона долларов из сейфа Кузнецова? Под камеры он их из кабинета не вытаскивал. А 2 миллиона — это два дипломата, не хухры-мухры. Но они пропали.
На второй день после случившегося, 20 июня, Чубайс подошел в штабе к моему заму, генерал-майору Георгию Рогозину, и говорит: «А деньги-то вы мне когда вернете? Это мои деньги!» Мне оставалось только удивляться: что же он тогда на пресс-конференции заявлял, что эти доллары Лисовскому и Евстафьеву чекисты подбросили?
— Вернули Чубайсу деньги?
— Нет, их обратили в доход государства. Хотя я несколько раз поднимал вопрос: раз эти деньги ничьи, все от них отказываются, тогда будем считать, что это клад. Мы нашли клад.
— На проценты претендовали?
— Конечно. Дайте нам положенные по закону 25 процентов. Понятно, что это была шутка.
«ДЕНЬГИ НА ВЫБОРЫ ШЛИ ОТ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТОРОВ — БЕРЛУСКОНИ, КОЛЯ, ШИРАКА, КЛИНТОНА»
—
Так все-таки чьи же деньги лежали в перехваченной коробке? 
— Обычно в этом контексте спрашивают, сколько денег было потрачено на выборы-1996. Но можно ли посчитать деньги, которые чемоданами возили по всей России? Сотрудники СБП по два человека — обязательно офицеры или сержанты — возили их по всем российским штабам от Камчатки до Калининграда. Это были живые деньги. И это еще помимо тех средств, которые шли от иностранных инвесторов — я имею в виду Берлускони, Коля, Ширака, Клинтона. Причем, если большинство давало деньги с отдачей, то Сильвио Берлускони, который Ельцина просто обожал, дал миллиард без отдачи. А теперь представьте, сколько из этих капиталов было разворовано! Поэтому 538 тысяч долларов, обнаруженные в коробке из-под ксерокса, были совершенно неизвестного происхождения. Может быть, они пришли от Гельмута Коля, а возможно, от Билла Клинтона. В одном можно было быть уверенным: эти деньги — «неучтенка», ни в какой бюджет они не вошли.
Что касается того, могли ли мы вообще осматривать кабинет Кузнецова... Конечно, могли — и по закону об оперативно-разыскной деятельности мы действовали правильно. Но после того, как Ельцин снял меня с Барсуковым с должности, нам больше слова не давали.
—
Но сейчас-то уже можно говорить правду о тех событиях. — А им всегда было неприятно, когда о них говорят правду.
Когда Наина с Татьяной бросили ребенка Глеба (внук первого президента РФ, родился в 1995 году в браке Татьяны и Алексея Дьяченко, крестным отцом стал Александр Коржаков) в интернате, Ельцину это было до фени, он и не знал об этом. Закончилось это тем, что мне позвонила директор интерната и попросила телефон Бориса Ельцина. Я ответил: «Я с ним не общаюсь, но телефон раздобуду, конечно. А что такое случилось?» Да вот так и так... Когда семья Ельцина поняла, что у Глеба синдром Дауна... До 9 месяцев они думали, что он здоровый ребенок, и держали его на даче. А что такое была ельциновская дача? Вот недавно по телевизору показывали площадку петербургского экономического форума —
50 тысяч метров, туда поместились делегации многих стран, выставки и прочее. Дача, конечно, была поменьше размером, чем площадка ПМЭФ, но тоже очень приличная. Но для мальчика и сиделки места там не нашлось. И они его выгнали в интернат.
Заведующая рассказала мне, что раньше кто-то из семьи Ельцина приезжал к мальчику — раз в неделю, раз в месяц. То Наина, то Татьяна навещали его. Но он же взрослеет, хочет общаться, хочет видеть маму, бабушку. А они по полгода не приезжают. И вот, оказывается, он два раза убегал из интерната, его на остановках ловили и возвращали обратно. Когда заведующая дозвонилась до Ельцина, я представляю, что он сделал со своей женой и дочерью. В этих делах он щепетильный был. И они забрали Глеба оттуда. Устроили ему 20 с лишним преподавателей: один плавание преподает, второй — физкультуру, третий — рисование, четвертый — еще что-нибудь. И ведь учителей надо было таскать из Москвы на дачу, обеспечивать машинами, платить деньги. В результате я как-то прочитал в газете, каким хорошим Глеб стал: уже чемпион по плаванию (в марте 2015 года на чемпионате Европы по плаванию среди людей с синдромом Дауна в английском Саутгемптоне Глеб Дьяченко стал лучшим на дистанции 200 метров — прим. ред.). Правильно! Когда с тобой 20 человек занимаются... Но, с другой стороны, когда на это смотрят матери, у которых такие же больные дети и которые часами в очередях стоят в поликлинике, чтобы просто в очередной раз обозначиться, продлить справку об инвалидности... И все-таки то, каким Глеб стал, — это заслуга Ельцина. Я еще в своей новой книге об этом напишу.
—
Все-таки будете писать продолжение цикла «От рассвета до заката», «Ближний круг «царя Бориса» и прочее? — У меня материала — на пять книг. Но его надо еще обрабатывать. Мне обидно, что вся правда хранится во мне. Но журналисты ведь не публикуют всего, что я рассказываю. Вот когда пройдет зарок первого лица государства в отношении «Семьи», тогда, возможно, начнут показывать и публиковать.
—
Вы полагаете, первое лицо может нарушить этот зарок? — Все зависит от того, кто будет преемником.
—
Как вы думаете, может ли быть реанимировано уголовное дело о «коробке из-под ксерокса», закрытое в 1999 году? — При нынешних руководителях — не будет.
А. Коржаков