* * *
Почему мы так себя ведем?
Думается, причин тут много. И одна из них — та, что очень многие из нас, «противников режима», привыкли ощущать себя «последними воинами мертвой земли«, как в песне Калугина:
Они разрушили все, они убили всех нас...
Нет ни единой возможности их победить...
Но я плюю им в лицо, я говорю себе: «Встать!»
Потрясающая по своей мощи песня, так точно выражающая это самоощущение. Ощущение, с которым были прожиты все 90-е. «Ты один. Никакой надежды. Но сдаваться нельзя».
Эта мысль, эта стоическая «героически-безнадежная» позиция, выражаемая сотнями и тысячами способов, многим помогла выстоять — и за это ей честь и хвала. Но то, что прежде было лекарством, в изменившихся обстоятельствах может оказаться ядом. Настрой на героическое поражение фатален там, где требуется победа.
Героическая философия «последнего воина», наряду с прекрасной программой «не сдавайся, сопротивляйся до конца», вкладывает в мозг несколько программ очень неприятных. И первая из них: «Ты один и окружен врагами».
Соратники в эту картину мира не вписываются. В лучшем случае, можно допустить рядом горстку таких же «живых мертвецов», отчаянных и отчаявшихся.
Но — большие массы людей, настоящая популярность, реальное влияние? Немыслимо.
Поэтому к своим соратникам такой «последний воин» относится — скорее всего, не сознавая этого — как к замаскированным врагам.
Отсюда — ставшая притчей во языцех холодность и подозрительность националистов друг к другу. Отсюда же — завышенные требования к лидерам, да и к любым мало-мальски значимым фигурам. От них требуется такая идейная и нравственная безупречность, какая не встречается в природе; любые их «косяки» воспринимаются в стиле «ну вот, наконец-то он показал свое истинное лицо!» и влекут за собой громкое бурное разочарование. Отсюда и бесконечные споры, цель которых — не разобраться в том, почему оппонент так думает, не объяснить ему его ошибку, а изобразить его в самых черных красках и приписать ему максимально зловредные мотивы.
Тому, кто привык к одиночеству и не надеется на победу, с врагами иметь дело легче, чем со своими. Если рядом свои — с ними нужно строить отношения, делать их своими друзьями и сотрудниками. Это сложно и непривычно. А как обращаться с врагом, которого к тому же нельзя победить (а значит, побеждать необязательно)? Проще простого: крой его по-черному, не стесняясь в выражениях — и долг свой исполнишь, и удовольствие получишь. Правда, мелкое и пакостное, но все же удовольствие...
