Любовницы Эйнштейна.

[Фёдор Менде]

Эйнштейн не был ангелом, витающим в облаках, или каким-нибудь иным бесполым существом, как это представлялось многим до 1987 года. Во все времена его половая жизнь была чрезвычайно активной и без знания этой составляющей биография «гения» ХХ века была бы далеко неполной. Энергия либидо дала знать о себе в период половой зрелости Эйнштейна, т.е. лет в 15-16, а уже в 17-18 стало ясно, что у него, как и у Фрейда, наблюдалась необычно повышенная сексуальность, которая отнимала большую часть его времени.
Когда Милева была еще беременной Лизерль, Альберт находился где угодно, только не рядом с ней. Зимние каникулы, т.е. примерно за месяц до рождения дочери, он проводил вместе с мамашей и сестрой в Меттменштеттене близ Цюриха, в пансионате «Парадиз». Оттуда он написал Милеве: «Как жаль, что тебя там не было. Но мы с тобой окажемся в нашем общем раю очень скоро». Уже говорилось, что елейным фразам Альберта доверять нельзя. Тому, кто представляет, что это был за фрукт, мучительные для беременной невесты уклонения от встречи не были неожиданностью. Если кто-то подумал, что причиной его отсутствия было очередное увлечение какой-нибудь хорошенькой девушкой, которую тот вдали от своей «желанной» развлекал игрой на скрипке и сочинением стихов, то он попал в самую точку.
Много лет спустя Милева узнала, что ее «ненаглядный» на этом курорте завел знакомство с некой Анной Майер-Шмид (Meyer-Schmid, тогда просто Шмид), которой посвятил пылкие поэтические строки о нежной любви. С юных лет и до самой старости он начинал покорение женских сердец с лирического посвящения. В мае 1909 года Анна узнала из местной газеты о получении Альбертом профессорской должности. Она набралась храбрости и поздравила его с этим назначением.
Альберт был тронут ее внимание. Его ответное послание касалось воспоминаний о том счастливом времени, когда они весело коротали время в пансионате «Парадиз». «Эйнштейн пишет, что "безмерно рад" ее открытке и вспоминает о "нескольких чудесных неделях", проведенных в ее обществе. "Я от всей души желаю вам счастье и удачи, и думаю, что вы бывшая когда-то такой пленительной и счастливой девушкой, стали не менее счастливой и прекрасной женщиной". Эйнштейн уверяет Анну, что он сам ничуть не изменился, остался таким же "простосердечным малым"; изменилось только время, прошла их юность, "волшебная пора, когда человеку кажется, что на небесах не умолкают виолончели"».
Следующее послание от Анны случайно перехватила Милева. Она уже в том, в 1909 году, имела репутацию ревнивицы, однако письмо от Анны было даже для нее, видавшей виды женщины, очень неожиданным и дерзким. Милева пожаловалась мужу Анны, сударьу Майеру, причем в той характерной для нее манере, при которой Альберт выглядел случайной жертвой «неуместного женского обольщения».
Как мы уже знаем, первая супруга всегда защищала и пыталась выставить своего мужа в самом выгодном для него свете. У Майера, должно было сложиться такое впечатление, будто сам Эйнштейн, благородный муж и добропорядочный семьянин, возмущен фривольным поступком Анны. «Однако через две недели Эйнштейн написал Майеру, что Милева действовала исключительно по собственной инициативе, никак не с его ведома. По его словам, Анну абсолютно не в чем упрекнуть, Милева была просто ослеплена ревностью».
Любовная связь Альберта с Анной во времена первой беременности Милевы имела долгую историю. В 1951 году, уже после смерти и Анны, и Милевы, Альберт писал дочке Анны, Эрике, отцом которой, по слухам, являлся Эйнштейн, о «патологической» ревности Милевы как о черте характера «типичной для столь уродливой женщины». Он также писал ей, будто «женился на ней из чувства долга».
Предательство Эйнштейна в отношении беременной Милевы Марич, когда он сошелся с Анной Шмид, не было, конечно, какой-то случайностью. Более того, если мы хотим что-то понять в жизни и творчестве отца-основателя релятивистского учения, мы должны его отношение к женщинам поставить на первое место, так как именно оно контролировала всё его поведение в семье и обществе.

[Фёдор Менде]

До Милевы, не считая двух-трех легких увлечений, у Альберта была другая большая любовь — Мари Винтелер (Marie Winteler), которой он слал любовные письма примерно такого же содержания, что и Милеве. Приведем одно из них. «Большое, громадное спасибо за твое очаровательное письмо, — пишет Эйнштейн Мари, — оно меня бесконечно обрадовало. Какое блаженство прижать к сердцу листок бумаги, на который с нежностью смотрели эти дорогие мне глаза, по которому грациозно скользили твои прелестные ручки. Мой маленький ангел, сейчас впервые в жизни я в полной мере почувствовал, что значит тосковать по дому и томиться в одиночестве. Но радость любви сильнее, чем боль разлуки. Только теперь я понимаю, насколько ты, мое солнышко, стала необходима мне для счастья... Ты значишь для моей души больше, чем прежде значил весь мир».
Она отвечала ему теми же сладострастными словами: «Я не могу найти слов просто потому, что их нет в природе, чтобы рассказать тебе, какое блаженство почиет на мне с тех пор, как твоя обожаемая душа избрала себе обителью мою душу... Я люблю тебя вечной любовью, и пусть Господь спасет и сохранит тебя». Вот строки из другого письма 19-летней Мари к 17-летнему Альберту: «Милый, милый, любимый, наконец-то, наконец-то я счастлива, счастлива, как бывает только тогда, когда я получаю твои бесценные, бесценные письма» [1, с. 41]. Подобными признаниями в любви были наполнены не только письма от Мари и Милевы, но и письма от доброй сотни других женщин.
Только в мае 1897 года Альберт сможет окончательно порвать с Мари, чтобы отдать свое сердце Милеве, но Мари продолжала любить его до конца своих дней. Правда, последние годы своей жизни она, подобно Зорке и Эдуарду, провела под присмотром психиатров, а начались их отношения так. Мари и Альберт познакомились в доме профессора Йоста Винтелера, преподавателя древнегреческого языка и истории. Время от времени профессор брал к себе в дом на «полный пансион» одного или двух учащихся. 26 Октября 1895 году по просьбе Вебера Йост решил взять к себе Альберта, пока тот будет учиться в кантональной школе Аарау (Aarau), которая находилась примерно в 30 километрах от Цюриха. Помимо Мари у Йоста Винтелера был сын Пауль, за которого в марте 1910 года вышла замуж Майя Эйнштейн, сестра Альберта, и дочь Анна, на которой женился лучший друг Альберта, Мишель Бессо.
После расставания Мари написала, что «они очень любили друг друга, но их любовь была чистой». С дочкой учителя, в доме которого Альберт жил и слушал уроки в школе, иначе и не могло быть. Она сильно переживала, когда Альберт бросил ее и влюбился в Милеву. Любил ли он Мари, как она его? Трудно сказать. Можно лишь сказать, что он всегда умело пользовался любовью женщин. Например, познакомившись с Милевой, он по-прежнему отсылал свое грязное белье на стирку к Мари, которая, между прочим, как и мать Альберта, неплохо играла на пианино. В доме Винтелеров Мари часто аккомпанировала Альберту, когда тот играл на скрипке. В то же самое время он с наслаждением играл и для некой Юлии Ниггли (Julia Niggli), которая однажды спросила его, как ей поступить в отношении зрелого мужчины, сделавшего ей предложение.
«До чего же странная девичья душа! — отвечал ей умудренный собственным жизненным опытом 20-летний Альберт. — Неужели вы действительно верите, что сможете обрести безмятежное счастье через другого человека, даже если этот человек один единственный любимый мужчина? Я близко знаком с этим животным по личному опыту, ибо я один из них. Я точно знаю, что от них нельзя многого ожидать. Сегодня мы грустны, завтра веселы, послезавтра холодны, затем опять раздражительны и усталые от жизни — да я чуть не забыл о неверности и неблагодарности, и эгоизме — о том, что нам присуще в значительно большей степени, чем милым девушкам».
Нечто похожее он как-то написал своему другу Мишелю Бессо: «В сравнении с этими бабами любой из нас — король, потому что мы стоим на своих ногах, не ожидая чего-то извне, а эти вечно ждут, что кто-то придет, чтобы удовлетворить все их потребности». Одной женщине, жалующейся на неверность мужа, он давал такие разъяснения: «Вы, наверно, знаете, что большинство мужчин, как и большинство женщин, не являются моногамными по своей природе. И чем больше препятствий для удовлетворения этих желаний ставится на пути, тем с большей энергией люди их преодолевают. Заставлять человека соблюдать верность — это тягостно для всех участвующих в принуждении».

[Фёдор Менде]

Вот еще несколько афористичных суждений Эйнштейна, которые часто цитируются жёлтой прессой: «Суть (хотя её почти не обсуждают) заключается в том, что верхняя половина планирует и думает, в то время как нижняя определяет нашу судьбу»; «Хотя влюбляться — это не самое глупое, что делают люди, тем не менее, гравитация за это ответственности не несёт»; «Я испытал, насколько изменчивы отношения между людьми и научился изолировать себя от жары и холода, чтобы обеспечивать себе температурный баланс»; «Только при рождении и когда мы умираем, нам разрешается вести себя честно». В последнем случае подразумевается, что на протяжении всей остальной жизни людям разрешается дурачить друг друга, что и делал «гениальный физик».
В отношении Альберта Брайен как-то уж очень скупо написал: «На протяжении всей своей взрослой жизни он окружал себя женщинами». Этим признанием трудно удивить искушенного читателя. Еще до рассекречивания в 2006 году писем к любовницам многие исследователи, интересующиеся жизнью Эйнштейна, знали о его донжуанских наклонностях. Пол Картер и Роджер Хайфилд очень подробно рассказали о его амурных похождениях. «Его склонность к флирту, — замечают эти авторы, — стала частью семейного фольклора, и внучка Эвелина отзывается о нем как о "дамском угоднике и настоящем повесе". Но при всей своей любви к дамскому обществу он порой выказывал такое презрение к интеллекту женщин и к самой женственности, что его впору было счесть женоненавистником».  К этому следует только добавить, что Эвелин (Evelyn) была не внучкой Альберта, а его дочкой.
Дело было так. Сын Альберта Эйнштейна, Ганс Альберт в 1927 году женился на Фриде Кнехт (Frieda Knecht). Вскоре у Эйнштейна появятся два внука. Один из них в 1938 году умер от дифтерии. Это произошло спустя месяц, как Фрида и Ганс Альберт переехали в США, где с 1933 года проживал Эйнштейн вместе со своей второй женой Эльзой Лёвенталь, ее двумя дочерьми и секретаршей Элен Дюкас. В 1942 году Фрида и Ганс Альберт приняли в свою семью девочку по имени Эвелин, предположительно родившуюся в 1941 году, которая по документально неподтвержденным данным приходится внебрачной дочерью Альберта Эйнштейна.
В 1958 году Фрида умерла и Ганс Альберт женился вторично на Элизобет Робоз (Elizabeth Roboz). После смерти мужа в 1973 году все права наследования перешли к ней. Первый внук Милевы, Бернхард Сизар (Bernhard Caesar) женился на Оде Ашэр (Aude Ascher), у которой родилось пятеро детей. Старший из них, Томас, работает сейчас анестезиологом в Калифорнии. Именно к нему в 1995 году Эвелин Эйнштейн, которая приходится ему тётей, предъявила иск на право владения письмами.
Будучи ребенком, Эвелин хорошо запомнила своего «дедушку», как он весело забавлялся с ней, но позднее до нее дошли слухи о непосредственном его отцовстве. Откуда она взялась, ей никто не объяснил. Став взрослой, она потребовала свою долю в наследстве известного на весь мир папаши. В частности, она претендовала на владение примерно четырьмя сотнями писем, частично проданными почти за миллион долларов с аукциона 1996 года. Примерно за год до этого Эвелин пыталась сделать ДНК-экспертизу, чтобы оформить на себя документы как на внебрачную дочь Альберта Эйнштейна. Однако остальные родственники знаменитой фамилии воспротивились этому. Они объявили ее самозванкой и отказали в тесте на ДНК-идентификацию. Никто не хочет бросать тень на ее деда-отца, да и кто захочет делиться наследством.
Когда калифорнийский анестезиолог выставил письма своих знаменитых предков на аукцион Кристи, руководство этой фирмы не на шутку встревожилось. Любовная переписка периода 1901 – 1948 гг. была столь откровенна, что эксперты по торгам побоялись ответственности за компрометацию самого уважаемого ученого прошлого столетия. Чтобы сохранить доброе имя Альберта Эйнштейна, руководство дома Кристи впервые за всю историю своего существования попросило снять лот с торгов. Но любовь к деньгам, по-видимому, перевесила любовь к деду, Томас отказался аннулировать свое предложение и, таким образом, бесценная информация была продана с молотка.
Вряд ли можно сомневаться в существовании прямого родства между Эвелин и Альбертом Эйнштейном, который по понятным причинам скрывал существование второй дочери, как это он уже делал в отношении первой своей дочери, Лизерль. Родоначальник теории относительности был чрезвычайно суров к своим детям и одновременно щепетилен в отношении своей моральной репутации. Это не мешало ему находиться в краткосрочных и затянувшихся любовных связях с окружающими его женщинами. Однако, подобно Фрейду, Эйнштейн требовал от окружающих хранить на этот счет молчание, так что в течение почти всего ХХ века мировая общественность ничего не знала о его амурных похождениях и представляла отца-основателя релятивистского учения аскетическим ученым, думающим день и ночь о науке.

[Фёдор Менде]

Как-то раз Дэнис Брайен спросил известного специалиста по биографии Эйнштейна Роберта Шульмана: «Меня по-настоящему удивляет, что Эйнштейн с разрывом всего в несколько лет писал очень похожие любовные письма Мари и Милеве, как будто был одинаково влюблен в них. Вы не согласны с этим?» Шульман отвечает: «Да. Я думаю, что обе женщины ему определенно нравились... Он любил находиться в компании женщин, и женщины привлекали его сексуально... ». Добавим к сказанному, что речь должна идти скорее не о годах, а о месяцах. Последние два письма от Мари Альберт получил в ноябре 1896 года, а первое от Милевы — уже 20 октября 1897 года.
Много тёмных историй рассказывали про Эйнштейна. Например, ходили слухи, что в 1912 году Мари вышла замуж за нелюбимого ею мужчину и родила мальчика, который, однако, был похож на Альберта. Известно также, что Мари и Альберт встречались в соответствующее зачатию ребенка время. Вот еще история. Во время проживания Адьберта и Милевы в Праге (1911 год) у их служанки Фанни родился ребенок, отец которого остался неизвестным. Служанка Герта Вальдова (Herta Waldow), которая жила в доме Эйнштейна с 1927 по 1932 год, однажды со значительным видом заявила: «Он любил красивых женщин, и они, обожая его, отвечали ему взаимностью».
Эта служанка «была постоянной свидетельницей того, сколь мало тревожился Эйнштейн о соблюдении приличий. Например, он имел привычку выходить из ванны, не запахивая халата. И такую нескромность он проявлял не только в стенах собственного дома. Так, однажды он загорал, прикрыв плечи халатом, когда к нему подошла одна из его кузин, и он вскочил, чтобы с ней поздороваться; халат упал, открыв ее взору наготу. Молодая женщина покраснела, но Эйнштейн отнюдь не смутился. "Сколько лет вы замужем?" — спросил он. "Десять", — последовал ответ. "И сколько же у вас детей?" — "Трое". — "И вы до сих пор краснеете?" — насмешливо спросил он».
Кто была эта кузина, нам не известно. Но, что ею не была младшая сестра Эльзы, Паула (Paula), это совершенно ясно, так как у последней не было детей. Однако с Паулой, которая выглядела намного свежее и обаятельней Эльзы, Эйнштейн тоже успел пофлиртовать. Об этом мы узнаем из письма к Эльзе, в котором в отношении Паулы он писал следующее: «Я сам не понимаю, как она могла мне когда-то нравиться. На самом деле все очень просто разъясняется. Она была молодая девушка, и она меня провоцировала. Тогда этого было достаточно. Сейчас осталось приятное воспоминание о недолгом капризе, об игре фантазии».
Этим слухам, мне кажется, вполне можно доверять, по крайней мере, в принципе. Янош Плещ (Janos Plesch) в письме к сыну как-то поделился редким откровением: «Эйнштейн любил женщин, и чем грязнее, чем примитивнее они были, чем больше от них пахло потом, тем больше они ему нравились». «Его интерес к женщинам не был чересчур избирательным, — пишет Плещ, — но здоровое дитя природы привлекало его больше, чем утонченная светская дама». В связи с этим он привел пример, когда далеко немолодой Эйнштейн, чрезвычайно возбудился, увидев молоденькую девушку, месившую тесто. Обсуждая с Плещем некую даму, которая якобы изводила «великого художника» Эйнштейн сказал ему: «Вы знаете, эту тварь я бы спокойно убил своими руками. Накинул бы ей петлю на шею и затягивал бы, пока у нее язык не вывалился». При этом он выразительно продемонстрировал, как бы он это исполнил.
В разъяснительном документе 1919 года, составленном в связи с расторжением брака, Альберт признавался, что изменял Милеве и рукоприкладствовал. Потом он писал ей: «С течением времени ты убедишься, что нет лучше экс-мужа, чем я, ибо я верен, быть может, не в той форме в какой себе представляют это юные девушки, но тем не менее, верен и честен». Трудно понять, какой смысл здесь Альберт вкладывает в слова «верен и честен», так как верным и честным по отношению к женщинам он не был никогда. На этот счет у него имелась даже своя нехитрая философия. В рамках этой философии он говорил, что институт брака придумал «какой-то боров, лишенный воображения». Альберт искренне считал, что «брак противоречит человеческой природе», и отзывался о нём как о «рабстве в цивилизованной одежде».

[Фёдор Менде]

«Эйнштейн, — пишет Брайен, обычно сдержанный на подробности интимного свойства, — из-за своих внебрачных интересов заработал себе в кругу тех немногих, кто знал о них, репутацию волокиты». Действительно, в предыдущей главе рассказывалось о несчастной Милеве, которую Альберт выставлял на посмешище, как крайне ревнивую жену. Однако Эльза, его вторая супруга, испытывала не меньшие приступы ревности, поскольку во все времена — и в молодые, и в зрелые годы — для этого существовали самые веские основания. Его больше не интересовала наука, которой он занялся, чтобы завоевать сердце Милевы. Эльзе, абсолютно ничего не смыслящей в физике, в 1921 году он откровенно написал: «Очень скоро я устану от теории относительности. Даже такая страсть улетучивается, когда ей уделяешь слишком много внимания».
Альберт в одном из писем к Эльзе, когда Милева уже не жила с ним, но еще официально состояла в браке, однажды сострил: «Отсутствие Милевы мне так приятно. Как ты видишь, я тоже получаю удовольствие от брака». В то время будущая вторая жена еще не догадывалась, что ее ждет участь первой. Милева, естественно, пыталась отбить Альберта у Эльзы. Она написала своей сопернице: «Надобно тебе знать, что ты бесстыдная потаскуха, а посему желаю тебе всего самого наихудшего. Не надейся, что твоя судьба, сложится лучше, чем моя». Эльза на эту грубость пожаловалась Альберту. Тот в декабре 1913 года ответил ей следующим образом: «Моя дорогая! На самом деле, нет никаких причин, чтобы ты испытывала головную боль из-за моей жены. Еще раз заверяю тебя, что этой проблемы не существует. У нас с ней давно разные спальни, и я рассматриваю свою жену в качестве служанки, которую я не могу уволить». И в другом месте: «Нелегко получить развод, если не имеешь никаких доказательств вины другой стороны». Однажды Эльза нашла в вещах мужа «очень элегантный и очень открытый женский купальник», принадлежавший одной его «хорошей знакомой», от чего «дошла до белого каления». Что можно сказать на эти бесконечные сцены ревности? Женщин липли к знаменитому профессору как железные опилки к магниту. Они сотнями окружали его, он не только не противился этому, а, напротив, «охотно отвлекался на их внимание... Эйнштейн провоцировал у Эльзы такие же приступы ревности, за которые когда-то порицал Милеву. Она по несколько дней почти не разговаривала с мужем, ограничиваясь самыми необходимыми словами, и ходила с натянутой ледяной улыбкой... Теория относительности вызвала сенсацию во всем мире, ореол славы сделал обаяние Эйнштейна неодолимо притягательным. Куда бы он ни пошел, он оказывался в центре внимание, преимущественно женского. У женщин вдруг возникала необъяснимая страсть к науке, предмету, обычно нагоняющему на них сон. Каждая из дам просила, чтобы Эйнштейн изложил свою теорию лично ей, благо при этом она могла слушать его голос и видеть обращенный на нее взгляд».
Избыточность сексуальной потенции в роду Эйнштейнов — факт хорошо известный. Из генеалогического древа мы знаем, что в его роду часто совершались браки между родственниками. В частности, Герман Эйнштейн и Полина Кох, т.е. отец и мать Альберта, приходились друг другу как двоюродные брат и сестра. Дядя Альберта, Якоб Эйнштейн, женился на Иде Эйнштейн. Вторая жена Альберта Эйнштейна, Эльза Лёвенталь, приходилась ему кузиной, а сама Эльза появилась от брака между двоюродным братом, Рудольфом Эйнштейном, и двоюродной сестрой, Фанни Кох. Причем — что особенно удивило нынешних биографов — первоначально Альберт планировал жениться не на своей кузине, Эльзе, а на ее старшей дочери, Ильзе, к которой он испытывал непреоборимую сексуальную тягу.
Перекрестное «оплодотворение» было принято и в роду Фрейдов. Мы знаем, что сестра Зигмунда, Анна, родилась не от отца, Якоба Фрейда, а от его сына, Филиппа Фрейда, с которым переспала мать Зигмунда, Амалия Натансон. Когда Зигмунд достиг возраста половой зрелости, отец Якоб, спавший долгое время с няней Зигмунда, попытался «скрестить» его с дочкой своего второго сына от первого брака, Полиной. Со своей супругой Мартой Фрейд делил одну постель недолго, примерно до весны 1893 года. После этого свои ненасытные сексуальные желания он удовлетворял с сестрой Марты, Минной Бернайс (или, Бернэс), которая постоянно жила в их доме. Чтобы войти в свою спальню, Минна должна была пересечь спальню Зигмунда, который спал один. В работах «Покрывающие воспоминания» и «Толкование сновидений» Фрейд через «сновидения» (сны служили ему особым литературным приемом и не более того) описал свои переживания, оставшиеся от сцены его насилия над Полиной. (Об этом читайте в «Правде о Фрейде и психоанализе», а также в «Добавлении к моим книгам и статьям о Фрейде, сделанном на исходе 2006 года».)

[Фёдор Менде]

Чем объяснить столь частое сожительство между родственниками? Принято считать — большим жизнелюбием. Этим лукавым словом обозначают жгучее желание совокупляться. Человек уже не смотрит, кто перед ним; ему хочется поскорее избавиться от мучающей его вожделенной страсти. В результате такого реактивного процесса игнорируются не только родственные связи, на второй план уходят также красота, здоровье, национальность, прочие табу, которые в другом случае явились бы непреодолимой преградой. Так, родители Эйнштейна очень не хотели, чтобы он женился на славянке. Увы, несмотря на их строжайший запрет, длительное присутствие Милевы рядом с Альбертом и определенная настойчивость с ее стороны сделали свое дело.
Этим же объясняется и сам выбор невесты. Почему она, маленькая, невзрачная хромоножка, как описывают ее недруги, стала его женой? Казалось бы, здоровый и симпатичный парень мог бы подыскать для себя вариант получше. Так бы оно и случилось, если бы в Политехникуме училось несколько девушек. Но Милева была одна, а потому ленивый и любвеобильный Альберт взял себе в жены ту, которая находилась в непосредственной близости от него. Аналогичный случай произошел с Мари в доме Винтелера. Так поступал он всегда: его очередная любовь приходила к нему из самого ближнего круга. Он не искал любовниц где-то вдали; они сами напрашивались к нему на «научную» беседу.
Эйнштейн не умел драться, чего бы это ни касалось — жизни, любви или науки. Он даже не стал бороться за собственную жизнь, когда отказался от операции на брюшной полости, которая могла быть вполне успешной. Он плыл по течению жизни, иронизируя и смеясь над нею. Однажды он сказал: «Я люблю кататься на яхте, потому что это спорт, который требует наименьших затрат энергии». В самом деле, Альберт предпочитал изнурительному спорту легкую прогулку на паруснике. Такая философия очень импонировала женщинам и мужчинам, поверхностно относящимся к науке.
Эйнштейна никогда не занимала истина как таковая, его всегда завораживала красота природы, которая никогда не проникает вглубь вещей и остаётся лишь некой субъективной иллюзией. Эту эстетическую позицию в науке усвоили миллионы поклонников его игривого взгляда на мир. Эстетствующие физики, рассуждающие о науке с бокалом шампанского в руке, погубили ее. Они насочиняли невероятные теории, похожие на фантастические сказки, принимая поэтическое легкомыслие своего кумира за необыкновенную научную прозорливость.
Эйнштейн жил в мире всеобщей любви. Однако любовь и предательство тесно переплетаются. Вместе они связаны с моральными качествами человека, в данном конкретном случае, отсутствием таковых. Переспать с женой своего друга для Альберта было делом обычным. Светские ловеласы нисколько не осуждали его за это. Однако нужно было обладать изрядной долей цинизма, чтобы потом с рогатым обманутым как ни в чем не бывало мирно обсуждать научные темы. В целом, отношение Эйнштейна к женщинам можно назвать как неуважительное, нередко как просто свинское. Этому имеется множество свидетельств, но самыми некрасивыми из них были предательства в отношении друзей. Некоторые биографы, преклоняясь перед мифологизированным образом Эйнштейна, не смогли разглядеть всей глубины его цинизма.
Например, Брайен, говоря об этой его скверной черте характера, между прочим, замечает: «В кругу друзей, главным образом врачей и коллег-физиков, он был оживлен, общителен и остроумен. Эйнштейн также поддерживал самые теплые отношения с их женами, по крайней мере, с некоторыми. Пожалуй, одними из самых теплых они были у него с Хеди Борн, дамой из театральных кругов и женой физика Макса Борна, который испытывал к Эйнштейну привязанность и, как правило, разделял его политические и общественные взгляды. Что касается супруги Макса, то она питала убеждение, будучи, возможно, единственной в своем роде, что потрясающее умение жить, присущее Эйнштейну, даже превосходит его научные достижения».

[Фёдор Менде]

Похоже на то, что эта особа действительно разглядела в характере физика наиважнейшую его черту — умение жить, т.е. получать от жизни максимум удовольствий, затратив при этом минимум усилий. Карл Зелиг в своей биографической книге об Эйнштейне раскрыл его «формулу успеха»:
A = X + Y + Z,
где A — успех, X — работа, Y — игра, Z — умение держать язык за зубами. В другом месте Брайен пишет: «Интерес Эйнштейна к другим женщинам не ограничивался Хеди Борн, хотя в случае с нею дело вряд ли зашло дальше флирта». Плохо же он знает возможности своего героя, раз так говорит. Эйнштейн не будет упорствовать, но стоит ему остаться наедине с женщиной, как она тут же оказывалась в его объятиях. Он обладал удивительным обаянием, никто не мог устоять против его чар. У него не было других отношений с женщинами кроме сексуальных.
К тому же в то время Борн переключился с теории относительности на квантовую механику. Эйнштейн «сказал Хеди Борн, что ему ненавистна новая идея ее мужа». Отношения между ним и Борном испортились примерно в середине 20-х годов и были далеки от тех уважительных, какими они были во времена написания Борном книги «Эйнштейновская теория относительности», т.е. до 1920 г., когда он много сделал для развития и популяризации теории относительности. Один этот факт мог подтолкнуть Альберта на то, чтобы доставить Максу максимум неприятностей.
http://www.sceptic-ratio.narod.ru/fi/fenomen-4.htm

Физики по натуре экспериментаторы, они всегда хотят знать, где теплее и где лучше, где шире и где глубже. И главное всё хотят своими руками пощупать. Так и Эйнштейн, сегодня одну, завтра другую, а там смотришь  Ландау под руку попался, вернее Ландау под руку какая-то попалась. И опять сегодня одна, завтра другая, после завтра - третья. Т.е. любовь чисто человеческая, физическая.  Животная лубовь это у собак:

Собака вздохнула, хотела сказать:
Собачьею смертью пришлось подыхать,
Но не было силы уже на слова
И тихо собака закрыла глаза.
А ветер, как будто, те мысли читал,
Холодным дождём он её обливал
И мысль застывала в холодном мозгу,
Ей чудилось будто она на лугу,
Хозяйка в реке полоскает бельё,
А дети ласкают и гладят её.
Когда-то она молодою была,
И дом той хозяйки она стерегла.
Хозяин любил и не бил никогда,
И верно служила собака всегда.

Шли годы детишки учились, росли,
И старости годы к собаке пришли
А утром сегодня слыхала она,
Как мужу при всех говорила жена:
Ну, сколько ослу я могу толковать,
Что время собаке пришло подыхать.
Из тряпок каких-то подстилку он сшил,
Вдали от подъезда её положил,
Затем на неё он собаку отвёл,
Погладил её, виновато ушел.
А утром, когда на работу спешил,
Но, всё же, собаку свою не забыл,
Холодное тело он тронул ногой
И понял, собака ушла на покой.

В холодной квартире покойник лежал,
Никто здесь не плакал, никто не вздыхал.
Как тяжко ему довелось подыхать,
О том никогда никому не узнать.

[Фёдор Менде]

Любви все возрасты и животные покорны.

[комукак]

Любви все возрасты и животные покорны.

Смеяться на до мной будут, но  любовь  -  это энергия.

(как и все остальные эмоции  -  энергии эмоциональных центров мозга)

[Фёдор Менде]

Да, люди, которые действительно любят своих близких, друзей, работу, жизнь действительно обладают громадной энергией. Эта энергия называется созиданием. А злые, завистливые люди, которые никакого следа в своей жизни не оставили, это просто мусор, из которого можно получить энергию, только сжигая его.

[комукак]

А злые, завистливые люди, которые никакого следа в своей жизни не оставили, это просто мусор, из которого можно получить энергию, только сжигая его.

Потому и болеют, но.....живут.

Долголетием НЕБО дарует или наказывает :  "....каждому воздастся по делам его...."

[Фёдор Менде]

Вот именно!!! История ещё вспомнит всех "героев" и каждому своё место отведёт!!!

[Evalmer]

Энергия либидо дала знать о себе в период половой зрелости Эйнштейна, т.е. лет в 15-16, а уже в 17-18 стало ясно, что у него, как и у Фрейда, наблюдалась необычно повышенная сексуальность, которая отнимала большую часть его времени.

Менде уже (как ему кажется) раздолбал все задолбанные моськами научные проблемы и переключился на наведение порядка в половой жизни своих дуремаров и недоумков от природы.