А у нас нормально, 3 дня лето было, теперь вот опять + 15. Зашибись!
В Берендеевке заваривают не розы (хлопотно с ними да и накладно), а грибы.
Хотите байку? Я нашел
Помните бородатый анекдот: «Я торшер, я торшер!», «А я при свете спать не могу».?
Этот забавный случай из мировой психиатрии описал в одном из первых своих трудов доктор Зигмунд Фрейд. Было это в самом начале 20 века и Фрейд еще сам был молодым и весьма перспективным доктором-практиком. Его еще никто не обзывал тогда "Старикашка Фрейд" и сам он еще в то время не съехал с катушек на почве вечной сексуальной неудовлетворенности. Так вот, где-то ни то в Германии, ни то в Швейцарии в самом конце 19 века жил-был некто по фамилии Шульц. Ни имени, ни рода занятий этого чела история для нас не сохранила, да и неважно это. Был этот Шульц толи ученый, толи журналист или театральный критик- в общем умственно работающий товарищ. И был у этого Шульца замечательный, большой, дубовый письменный стол с множеством ящичков, потайных полочек, во всяких завитушках и прибамбасах и с чугунным чернильным прибором сверху.
Шульц очень любил свой стол. Работать и здраво мыслить он мог только за своим обожаемым письменным столом. Он за ним очень ухаживал, протирал, наводил порядок во множестве его ящичков и ни кому не позволял садится или облокачиваться на него. Стол стал фетишем Шульца. Всем своим друзьям он рассказывал о том, что только Письменный Стол его и понимает, только он любит и ценит беднягу Шульца. В конце концов этот товарисч умственного труда начал сам себя ассоциировать со своим столом, он любил улечься на его огромную полированную крышку и долгими часами в неподвижности представлять себя Столом со множеством ящичков и хахаряшек. На работу и семью Шульц забил- ему было не до этого, жена с детьми ушла к маме, прислуга разбежалась, друзья и коллеги от него отвернулись в непонимании, только кредиторы периодически напоминали об Шульцевских долгах. Но ему это все было очень фиолетово- ему было некогда - он любил свой стол, он сам был Стол. И вот однажды этот чудак заперся у себя в кабинете и не выходил от туда почти месяц, а когда в очередной раз кредиторы о нем вспомнили и пришли с гестапо, то вскрыв дверь они увидели замечательную картину: в углу валяются обломки раскромсанного в щепу стола, а на его месте стоит на карачках( или как там эта поза называется- в общем раком) сударь Шульц.
Совершенно голый, изможденно-худой с распухшими ладонями и коленями в луже собственных испражнений. На спине у сударьа Шульца- чернильный прибор, карандаши, бумага и все прочие атрибуты дорогого письменного стола. Стоит чудак неподвижно и не реагирует ни на какие внешние раздражения. Обмозговав увиденное, гестапо пригласила молодого перспективного доктора Фрейда. Юный Зиги забрал беднягу Шульца к себе в клинику для наблюдения и написания своего первого научного труда, который назвал просто и не мудрено как все последующие- "Феномен Стола Шульца". Бедолагу Шульца помногу раз в день обливали холодной водой, делали кровопускания и инъекции растворов солей брома. Но не помогало ничего, Абонент оставался недоступен. Как только он оказывался в своей палате- сразу вставал на четвереньки и складывал себе на спину разные предметы: ночное судно, тапочки, зубную щетку и тд. Если же в палате вообще ничего не было, он рвал на себе пижаму и опять же складывал обрывки на себя, а сам так и стоял голый. Но мудрый доктор Зиги принял правильное решение- он приказал принести письменную машинку, поставил ее Шульцу-столу на спину и напечатал свой научный доклад об этом случае. Надо ли говорить как был доволен Шульц- ведь он был нужной вещью, столом письменным, за ним люди работали. К доктору Фрейду потом приезжали его коллеги-мозгокопы со всей Европы, он всем показывал свой стол и получил международное признание и уважение. А товарисч Шульц так до конца дней своих и простоял со своей развесистой но довольно банальной шизофренией, правда вот с такими странными проявлениями. Конечно, в наше время его бы откололи галоперидолом да аминазином, но в то время нейролептиков еще не придумали и набор медикаментов у психиатров был весьма скуден, хотя электричеством лечить уже пытались. Этот случай хорошо описал красноярский писатель фантаст Олег Коробейников в одном из своих рассказов из сборника Башня птиц. Правда он как и положено писателю фантасту вообще довел дело до абсурда- у него человек реально превращался в стол.
А вот скажите Марго или Алиса, вам при обдумывании какой либо сурезной мысли нравится замирать в неподвижности?