А, потом... Никита пошел в ванную, сполоснуться и она пошла за ним. Залезла в ванну, нисколько не стесняясь своей наготы и включив воду погорячее, стала намыливать Никиту, тереть его вихоткой и смывать, смывать, смывать...Как буд-то бы хотела смыть с него то, что было до нее.
-Все хотела спросить у тебя: Откуда у тебя шрам на носу?
-Били! - Коротко ответил Никита.
-А на спине?
-Стреляли...
И она, вдруг, заплакала. Тихо, беззвучно...Испытав физически, ту боль, которую перенес Никита. Судорожно прижалась губами в его шрам на спине.
-Глупенькая ты! -Сказал Никита, повернувшись к ней. - Десять лет убегала. Разве можно от любви убежать? Она, либо настигнет, либо накажет. - Вылез из ванны, накинул на нее полотенце, легко поднял и понес в спальню.
-Дура! Дура! Дура! - Корила себя Снежина. - Ну, как я могла предположить, что вот этот сильный и красивый мужчина может поступить как последняя сволочь? Бросить свою жену, которая точно так же как и я плакала и целовала его раны...Нет в любви первых и нет вторых...Есть - любовь.
А потом, она стала приезжать к нему, выдумывая повод для командировки.
Первый раз они спели романс, года три тому назад, на Симпозиуме Азиатских народов в Хакодате, на Хокайдо. Оттуда и крики:"Клоуна!", "Клоуна!"
-Споем? - Спросил Никита.
Снежина кивнула повела мелодию.
Дрогнувшими пальцами, Никита тоже вступил и дрогнувшим голосом пропел первые строки::
В двенадцать закрывают шапито
И сторож вешает замок на двери...
И, старый клоун, в стареньком пальто - Присоединилась Снежина и ее милый лиричный голосок влился в баритон Никиты.
Идет в свой уголок, туда где звери...
В двенадцать закрывают шапито.
И сторож, выключивший свет,
Уверен, что ночью в цирке жизни нет!
А, старый клоун, сидя на кушетке,
Глотнув дешевенького зелья из бутылки,
Протягивает руку, сквозь решетку клетки,
К Царю зверей, на тоненькой подстилке...
И старый Лев все понимает,
Что ничего уже не изменить!
Он лижет руку человеку и рыдает
Но так, что б никого не разбудить...
Гибон-кривляка открывает клетку,
В надежде получить глоток вина,
Рассказывает байки человеку,
Про всех зверей и даже про слона.
Да! В цирке появился слон. Он молод и силен!
Ни разу еще не был на манеже.
И если б не насмешник тот - Гибон,
Он вспоминал бы свою Африку все реже...
И, слушая гибона, слон трубит и плачет
С закованными в железА ногами...
И он кричит, как родичи гибона скачут,
Вокруг костра, под звук там-тама!
Голос Никиты окреп и он Выбил ладошками на верхней крышке рояля долгую дробь там-тама.
Пропел петух! - Высоко повела Снежина.- Кудесник ночи!
Не зло пропел! И он совсем не вредный. - Присоединился Никита.
Но, он напомнил всем, кто спать не хочет,
Что завтра снова на арену.
И лев уснул! И пьяненький гибон,
Уйдя к себе, уснул мгновенно.
Уснул, чуть-чуть поплакав слон.
И человек - венец вселенной...
Не умещаясь на кушетке,
Просунул ноги в спинку стула.
И кошка Муська...Редкая кокетка,
К нему нырнула под бочек... Устроилась, уснула.
Вдвоем теплей под стареньким пальто.
В двенадцать закрывают шапито!
Голос Никиты снова дрогнул. Почему-то именно последние строки подкатывали ему комок к горлу.
-Ты хорошо пел, Никита. - Сказала Снежина, погладив его руку.
Они не оглядывались. Они оба знали, что происходит за их спинами: Все кто мог протиснуться, протиснулись поближе. Кто не мог, вытягивали шеи и вставали на возвышения.
И зал взорвался!
-Ключ у тебя к кармане. - Сказала Снежина, когда все закончилось. - Я в пятьсот пятнадцатом.