Ф.М. Достоевский пишет Н.Д. ФОНВИЗИНОЙ. Конец января — 20-е числа февраля 1854. Омск.
[...] Я скажу Вам про себя, что я — дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие-то минуты я сложил в себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа
( ZT. Плюс - нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее убийцы Анания и Сапфиры апостола Петьки, см. в моём файле
http://zt1.narod.ru/doc/o-Petyke-i-Hriste.doc ),
и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной. [...]
ZT. Надо отметить, что Н.Н. Страхов в своём знаменитом письме к Л.Н. Толстому о Ф.М. Достоевском ( письмо приведено в моём файле
http://zt1.narod.ru/dost_4.htm ) характеризует последнего как человека в личном плане - весьма поганого.
ZT. Из предисловия авторитетного питерского достоевсковеда Сергея Владимировича Белова к “Воспоминаниям” Анны Григорьевны Достоевской: “Известны слова Достоевского, сказанные им в порыве беспощадной откровенности: “А хуже всего, что натура моя подлая и слишком страстная, везде-то и во всем я до последнего предела дохожу, всю жизнь за черту переходил”. О Достоевском, “за черту переступившем”, Анна Григорьевна почти ничего не пишет, она не решается погружаться в глубины сложнейшей духовной и творческой жизни писателя ..”
