БУЛАТ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
СЕНТЯБРЬСКАЯ ЖИЗНЬ АТЕИСТА
ВСЕ ИМЕННО ТАК
Глава первая
Я прожил прекрасную жизнь. Прожил? Неужели, уже конец? Нет. Я не собираюсь завтра ложиться в гроб (и не только потому, что предпочитаю крематорий). Но если мне суждено умереть завтра, я не буду сожалеть о бесцельно прожитой жизни. Более того, если бы мне снова надо было прожить свою жизнь, отмотав пленку, я бы прожил ее почти и даже точно так, как уже один раз прожил. Может, это и есть то добродетельное счастье, о котором говорят античные философы.
Хвастовство было всегда свойственно мне – в этом я античный человек (ведь древние считали неприличным скрывать свои достоинства, а уж недостатки точно не скроешь).
Я всегда жил именно так, как хотел. Можно даже сказать, что моя нынешняя жизнь является наиболее точным аналогом юношеских планов.
Глава вторая
Моя семья была не просто атеистической. В ней не было богоборчества. Просто потому, что не с чем (именно не с чем) было бороться. Боги не просто умерли, их могилы заросли, а даты смерти и сам факт их забылись. Если бы я жил в восемнадцатом веке, это называлось бы свободомыслие (причем, у меня есть информация, что – насколько уходит в прошлое моя осведомленность о предках – все они были такими же). В 1661 году мой предок получил дворянство в черниговском гетьманском полку, а в довесок к нему сельцо Москали. Прямой его потомок по женской линии – мой дед – был очень веселым и остроумным человеком. Учился в летной школе – в казахстанском тылу 1941 года. Там же изучал казахский язык. Воевал на самолете-истребителе Ла-5. В 1942 году защищал небо Грузии и Абхазии. Там же учил абхазский и грузинский языки. В поверженной Германии с двумя друзьями-сослуживцами он отправился в фотосалон Котбуса. Там они сели в кресла в позе лидеров на Потсдамской конференции и взялись за руки. А потом дедовой рукой на обороте немецкой фотокарточки написано: «Сталин, Черчилль, Рузвельт – в шутку, конечно». Дед сидел на месте Сталина. Как вы догадались, это ничуть не мешало ему быть убежденным сталинистом. Он так никогда и не получил толком высшего образования (мешало чистокровное дворянство), хотя руководил райотделом милиции в Запорожской области. Кстати, женился на самой красивой девушке городка. С интересом читал Станислава Лема и даже шутил, что Йон Тихий на самом деле украинец, и звать его Йван Тыхый. С т.з. всех религий, он уже 18 лет горит в аду (то есть в адах всех религий, разом).
Глава третья
В детстве я хотел стать офицером КГБ, потом палеонтологом, потом космонавтом, неожиданно хирургом, а в 16 лет – политиком. Мама моя желала видеть меня офицером. Это было бы неплохо, но что поделаешь?
Глава третья с половиной
Есть такая отвратительная категория ученых, которые пришли в науку за авторитетом. Был такой затюканный тихоня в школе, в вузе, а вдруг заделался авторитетом (почему-то всегда бородатым). К счастью для науки, сейчас для таких людей появилось много мест в религиозных организациях.
А я никогда не был тихоней. Даже в вузе. Я был заводилой, подстрекателем.
Глава четвертая
Мысль, что мир вокруг плох, никак мне не давалась. Мир всегда восхищал меня. Заодно это лишало оснований какие-либо солипсистские поползновения. Я всегда любил ветер, свинцовые тучи перед ливнем, пропыленные дорожки в провинциальных городках Украины, лето, аквамариновое море, фехтование и большой теннис, любил бродить бесцельно по закоулкам старого Ленинграда, до безумия любил рассматривать новые книги и старые карты, любил отличные вина, фотографии экзотических стран, звездное небо, и я не мог оторвать глаз от прекрасного девичьего личика.
Кстати, в 11 лет я был педофилом. Мне дико нравились мои ровесницы. Даже дрался из-за ровесницы с ровесником на «дуэли». И кизиловой «шпагой» вышиб ему глаз.
