В речи «К вопросам аграрной политики в СССР» на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. И. В. Сталин заявил о переходе «от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества» к «политике ликвидации кулачества как класса»
В то же время
М. Калинин: «старые признаки кулачества почти отпали, новые не появились, чтобы их можно было зафиксировать».
«Термин “раскулачивание” достаточно широко применялся в нормативных актах, которыми руководствовались органы, принимавшие решения. “Раскулачивание” могло быть связано с различными видами ограничений прав и свобод граждан, подвергавшихся репрессиям по классовым, социальным и имущественным признакам, является собирательным».
Сталин И. В. Соч. Т. 12. М., 1949. С. 79–80.
Рубинштейн Б. М. Советское хозяйственное и гражданское право. М., 1936. С. 65.
Сталин И. В. Соч. Т. 12. С. 56.
Главный вопрос — о принадлежности хозяйства к кулацкому — решался на основании Постановления СНК СССР от 21 мая 1929 г. «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться Кодекс законов о труде». К «признакам» были отнесены: систематическое применение наемного труда, наличие мельницы, маслобойни, крупорушки, шерстобитки или «промышленного предприятия» с механическим двигателем, водяной или ветряной мельницы, систематическая сдача внаем сложных сельхозмашин с механическим двигате-
лем, отдельных оборудованных помещений под жилье или предприятие. Кроме того, члены хозяйства кулака занимались торговлей, ростовщичеством, коммерческим посредничеством или имели другие нетрудовые доходы (в том числе это касалось
и «служителей культа»).
«О едином сельскохозяйственном налоге на 1930 год».9 Это было необходимо власти, так как исходя из «признаков», установленных Постановлением СНК СССР в 1929 г., кулацких хозяйств уже не было.
«Старые признаки кулачества, — отмечал М. И. Калинин, — почти отпали, новые не появились, чтобы их можно было зафиксировать». Политическая логика коллективизации требовала по-новому, более глубоко подойти к вопросу, выявить новый слой «кулаков», которые, будучи гражданами СССР, лишались гражданских прав (имущественных, избирательных, на жилище, образование и пр.) не только без изменения, но и вообще без применения действующего законодательства, в лучшем случае — простой директивой органа исполнительной власти. Мощным инструментом легитимации раскулачивания в общественном сознании стало тиражирование идеологемы «кулак», которая в совокупности с лозунгом
«экспроприация экспроприаторов» придавала видимость политически оправданной законности (по крайней мере, в массовом сознании) конфискации продукции крепких сельских производителей.
В Постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» содержался призыв «объявить кулачеству не на жизнь, а на смерть войну и в конце концов смести его с лица земли». 11 января 1930 г. «Правда» опубликовала передовую «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня» Процесс раскулачивания не был единовременным, он имел характер тщательной и эшелонированной «зачистки». Когда в соответствии с установленными «при-знаками» кулацких хозяйств не осталось, репрессии не были прекращены, а вместо этого стали разрабатываться новые, более углубленные «признаки» для выявления нового слоя кулаков. Так и не решив вопрос о «новых признаках», ЦИК и СНК СССР 23 декабря 1930 г. специальным Постановлением21 переложили эту задачу на местные Советы, разрешив им самим устанавливать признаки кулацких хозяйств «применительно к местным условиям».
«Арестовывают все, кому не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать», в деревне председателями и членами правлений колхозов, председателями сельсоветов и секретарями партийных ячеек, районными и краевыми уполномоченными."
