Дело даже не в том, где теперь будет располагаться информационный центр Льва Пономарева. Михаил Прохоров уже пообещал нанять их на работу и решить проблемы с помещением. Дело в том, что их выселение было необходимо с моральной точки зрения. Пока они располагались в элитном квартале и в помещении, принадлежащем городу, они выглядели легализованной и разрешенной в ее враждебной деятельности структурой, а власть выглядела не властью, а порученцем при их реальных хозяевах.
То, что их выселили, важно потому, что показало обществу: время их диктата и попустительства по отношению к ним закончилось. Они отныне лишены неприкасаемости. Они здесь чужие. Им лучше менять место жительства.
Общество недружелюбно по отношению к тем, кто называет себя «правозащитниками», и ему неинтересна их судьба. Ситуация противоречивая: люди как будто бы защищают права человека, то есть права каждого гражданина. То есть они – нечто вроде чуть ли не врачей или профсоюзов. А граждане их не ценят. Парадокс?
Правы граждане или неправы, но почему-то они не видят в правозащитниках защитников каждого из граждан, то есть тех, кем те себя объявляют. Очень может быть, потому что не чувствуют этой защиты.

Если попытаться понять, что же на самом деле защищают правозащитники, то получится, что в основе своей это что-то предельно далекое от реальной повседневной жизни основной массы граждан.
С одной стороны, они ассоциируются с выражением «любитель права качать», что само по себе носит иронически-пренебрежительный характер. С другой – права они защищают какие-то странные, мало волнующие граждан: то права гомосексуалистов, то права заподозренных в симпатиях к боевикам, то права солдат, подвергшихся дисциплинарным взысканиям, то права самих себя (то есть правозащитников), то права олигархов...
То есть, может быть, они, конечно, защищают и чьи-нибудь другие права, только обычно об этом не слышно, а слышно о защите тех, кому общество явно не симпатизирует.

Вот ничего не было слышно о том, чтобы правозащитники защищали права русских, изгнанных из Чечни дудаевцами. Не слышно было и об их заботе о правах российских солдат, попавших в плен и обращенных в рабство в той же Чечне. Не слышно и о том, чтобы они защищали права работников, увольнявшихся с предприятий и фирм во время кризиса. Не слышно об акциях протеста, проводимых ими против задержки зарплат. И так далее.
Характерно, что обычно можно услышать о защите ими людей вполне определенных политических взглядов: недаром в массе своей во главе правозащитников стоят бывшие активисты почившей в бозе «Демократической России». И как-то так получается, что всегда под их покровительством оказывается тот или иной персонаж, демонстрирующий негативное отношение к России. И никак не удается услышать ни о защите русскоязычного населения Прибалтики, ни о протестах против захватов представителями татарской диаспоры земли в Крыму.
И всюду у них получается, что во всем виноваты Россия и российская власть (конечно же, далеко не безупречная), причем виновата именно в тех случаях, когда она как раз пытается навести хоть какой-то порядок. А вот когда проводилась капиталистизация цен и миллионы граждан были ограблены властью и новоявленными нуворишами – голоса правозащитников услышать не удавалось. Не удавалось их услышать и во время проведения залоговых аукционов, и во время расстрела парламента осенью 1993 года.
