— А как вы относитесь к музыке, сделанной на компьютере?
— Музыку не в последнюю очередь убили носители. Прослушивание музыки всегда было событием. Чтобы послушать Генделя, Бах пересек пешком пол-Германии, а сейчас можно просто поставить диск. Компьютер вообще не способен создавать художественную информацию — он имитирует типовые ритмы и фактуры. Особенно это легко сделать в танцевальной музыке.
Танцевальная мода предсказуема и поэтому просчитана на пять лет вперед. Сейчас уже 60 процентов такой музыки сделано на секвенсорах, и в ней нет никакой информации. Эта музыка биологически несовместима с природой. От нее сворачивается молоко, гибнут рыбки в аквариуме. А человек слушает и становится зомби.
Каждое поколение живет в своем интонационном резонансе. Особенно сильно это проявляется в танцевальной музыке. Там четко видно, что возрастание скорости приводит к эффекту переквантовывания времени на короткие ритмические отрезки. Плотность ритмической информации постоянно увеличивается. Посмотрите: гавот вытеснился менуэтом, потом были полонез, полька, чарльстон, фокстрот, твист, рок-н-ролл, рэп, техно. Ритм работает как секс-сигнал, давая каждому поколению сексуальное задание — сколько он должен родить детей. Особенно сильно резонансные интонации действуют именно на подростков.
Народ очень легко поймать на эти самые резонансные крючки и сделать из него зомби. Подсознание привыкает к однотипным сигналам, и им становится легко управлять — с помощью попсы, политтехнологий, рекламы и тд.
Я условно делю человечество на три категории: художники (или арт-мены), власть (логик-мены) и громадное большинство — зомби-мены. Поскольку последних больше, рейтинг отображает именно их мнение.
Рейтингом пользуются как рычагом зомбирования, зомби-менов становится все больше, а уровень востребованной продукции все ниже. Это заставляет продюсеров радио и ТВ ставить музыку еще более примитивную. Если говорят, что уровень попсы ниже плинтуса, надо начинать разбирать паркет и долбить цемент. В песнях происходит деградация лексики, исчезает утонченный интонационный язык. Мелодия никому не нужна. От нее неуютно, она заставляет посмотреться в зеркало, в котором видна кривая рожа. Вот и остается в песне всего несколько слов и интонаций. Она как шагреневая кожа, в которой прекрасно чувствуют себя наши попсовые исполнители. Несколько лет назад все возмущались примитивностью хита «Зайка моя». Сейчас его назвали бы чересчур интеллектуальным.
Когда рыночная продукция, которая не стоит двух копеек, вытесняет все остальное, это социальное бедствие. Серьезная музыка — это не рыночный продукт.