Франц пригласил русских в гости, познакомил с мексиканской женой – он не смог найти в Мексике молодую немку. Всё, что он смог сохранить в память о родине – занятие предков. Франц вырос в деревне и в своём мексиканском саду завёл маленькую птицеферму. Он ходил среди своих уток и кур так, словно здесь был его настоящий дом.
Вскоре донья Лена принимала дорогую гостью – старенькую итальянку. Похоронив мужа, та улетала домой в Пьемонт, чтобы последние дни пожить на Родине. На родине умереть.
- Я тоже хотела бы вернуться, - говорила Лена, - но я не могу. Здесь я больше пятидесяти лет, здесь вся моя жизнь. Меня стрижёт одна и та же парикмахерша уже сорок восемь лет. Когда мы встретились, она была девочкой, ученицей. И всем этим вещам годы и годы, - она обвела рукой гостиную. Стулья точёного дерева грубой мексиканской работы от времени потемнели и потрескались, сиденья, плетёные из пальмовых листьев, разлохматились…- А этот большой диван, на нём всем места хватает, подарили те, кто приходит на кафесито. Давно это было, в день нашей с Джино золотой свадьбы. Мы вместе больше шестидесяти лет…
Едва перевалив за девяносто лет, Джино вдруг занемог и быстро стал терять силы. К нему пригласили старенького врача-итальянца, а потом старика-священника, тоже итальянца. Перед смертью Джино хотел видеть только своих. Но в последний день попросил позвать русских. И несвязно говорил только об одном - об Италии. И о том, что он был вынужден уехать. Вынужден. – Я скучал по Италии всю жизнь, всю жизнь… - бормотал он.
На похоронах донья Лена шла, опираясь на руки русских, самых близких людей.
А перед их отъездом она поделилась самым заветным – рецептом своего восхитительного кофе. Она долго рассказывала, какие сорта кофе надо смешать…
- Но самое главное - кофеварка. Это - итальянская кофеварка, кафетера, здесь таких не делают. – Лена насыпала кофе в кофеварку маленькой ложечкой из серебра Таско – по одной на каждого гостя и одну ложечку сверху. – Это - для кафетеры, - объясняла она. И ещё - частичка души... Я делаю это от всего сердца!
Донья Магдалена проводила русских до такси, хотя после смерти мужа почти не выходила из дома. Она гладила их по щекам, плакала и повторяла:
- Помните, здесь ваш дом. Мы всегда будем ждать вас. Всегда.
После мексиканской жары особенно хочется снега. Мексика больше ценит учёных, чем Россия, поэтому на мексиканские деньги можно покататься на горных лыжах даже в Альпах, в дорогой Австрии. Вечерний автобус шёл из Инсбрука среди нарядных альпийских деревушек. Старик на соседнем сиденье обрадовался русским.
- Я воевал с вами, - он указал на пустой рукав, - я был егерь, хороший стрелок, меня забрали в армию молодым. Без правой руки плохо, но я не держу на вас зла.
Прощаясь, он пожимал им руки уцелевшей левой рукой и всё повторял:
- Знайте, мы – не враги. Нас стравили. Мы – не враги…
Фионова Людмила Кузьминична, д.ф.-м.н.
http://narod-president.ru/news/o_fashizme_kofe_doni_magdaleny/2014-09-22-926