Лично меня срыв подписания газового контракта между Россией и Китаем совершенно не удивил. Еще в марте 2006 года Владимир Путин подписал в Пекине меморандум о намерении заключить с Китаем контракт на поставки российского газа, после чего началась бесконечная мыльная опера. Все эти долгие годы с периодичностью раз в несколько месяцев наши официальные лица начинают предрекать скорое подписание окончательного контракта во время очередного саммита или форума, но потом все срывается. За это время успел умереть изначально обсуждавшийся «западный» маршрут поставок газа из Западной Сибири в КНР через Алтай – сейчас обсуждаются только поставки газа по «восточному» маршруту, из Якутии и Сахалина на Северо-Восток Китая.
В этот раз срыв оказался особенно болезненным, потому что Путин ехал в Китай прежде всего с целью показать европейским партнерам: наши разговоры об уходе «Газпрома» на Восток теперь обретают материальную основу, так что не России нужно бояться ваших санкций, а Европе – потери поставок «Газпрома».
Тем больнее для Путина случившееся. Пусть газовый контракт и будет подписан в ближайшее время, но России и миру послан ясный сигнал: Китай не намерен выписывать Путину никаких «премий» за его новый антизападный курс и будет вести себя строго в соответствии со своими национальными интересами и выгодой. Почем зря швырять собственные миллиарды в топку евразийского геополитического угара Пекин, в отличие от Москвы, не собирается. Не исключено, что китайцы специально хотели публично проучить Путина таким образом, чтобы знал свое место.
В чем причина неуступчивости китайцев? Тут нужны некоторые пояснения, так как общественность явно не до конца представляет себе суть китайских энергетических потребностей. Существует представление, что Поднебесная – это такая огромная ненасытная воронка, потребности которой в импорте энергоресурсов настолько велики, что в итоге Китай никуда не денется и никак не обойдется без российского газа.
Применительно к природному газу эти представления страшно далеки от реальности. Начнем с того, что в балансе потребления первичных энергоресурсов КНР доля газа составляет… менее 5%. Китай – угольная держава, безраздельное доминирование угля в энергобалансе мотивируется соображениями энергетической безопасности (уголь добывается дома, его не нужно импортировать), которые часто перевешивали соображения экологии. Еще в 90-е, когда, собственно, и начинались переговоры о возможных поставках российского газа в Китай (прежде всего с Ковыктинского месторождения), китайцы ставили вопрос очень просто: нам невыгодно покупать ваш газ сильно дороже, чем собственный уголь. Поэтому за два десятилетия все переговоры шли очень трудно.
Аналитики-оптимисты вам скажут: но Китай будет уходить от угольной энергетики, потому что экология и так далее, так что без российского газа ему не обойтись. Будет уходить, спору нет. Но процесс этот идет черепашьими темпами: доля газа в энергобалансе Китая 10 лет назад составляла 2,5%, сейчас 5%. Прирост потребления в абсолютном выражении – около 100 млрд кубометров. Мягко говоря, не тектонический сдвиг, он сопоставим с приростом российского внутреннего потребления газа с конца 90-х.
И тут вступает в действие второй фактор: Китай сам является крупным производителем природного газа, занимая по этому показателю 7-е место в мире. Собственная добыча газа в Китае выросла с менее 30 млрд кубометров в год в 2000-м до более 100 млрд сейчас и в последнее десятилетие росла в среднем на 7–8% в год. Разрыв между собственной добычей и потреблением газа – нетто-импорт – составляет всего около 40 млрд кубометров, это меньше, чем мы поставляли на Украину в лучшие годы. И это весь газовый импорт Китая! Образ индустриальной державы, неимоверно страдающей от энергетического голода, таким образом, улетучивается, и по части потребности в импорте мы получаем не более чем одну из европейских стран типа Франции или Турции. Не стоит забывать и о том, какие у Китая огромные возможности закрыть эту относительно небольшую нишу путем импорта СПГ из любых точек мира – хоть из Австралии, хоть из Юго-Восточной Азии, хоть из Африки или с Ближнего Востока.
