Флай. Bernie Goetz и его история

[Mirodar]

Включите фантазию и представьте...

Вы едете в Московском метро, в одном из длинных перегонов слева и справа от вас подсаживаются кавказцы, ещё двое встали перед вами, заслонив вас от остальных пассажиров. Которые, как показала практика, особо и не любят вмешиваться в чужие проблемы и, тем более, помогать их решать.

И вот один из них просит у вас 500 рублей.

Так как вас в этом же метро уже пару раз били и грабили различные преступные элементы, а по своему складу характера вы далеко не овца, но и физически на терминатора не тянете, то умудрились через знакомых незаконно приобрести новенький Smith & Wesson старенький ПМ, который и греет вашу душу во внутреннем кармане куртки.

Ваши действия:

1 - достать кошелёк и, отдав 500 рублей, надеяться, что на этом всё закончится;
2 - попытаться встать, чтобы по связи с машинистом сообщить ему о попытке ограбления;
3 - закричать с просьбой о помощи, дабы привлечь внимание пассажиров;
4 - сделать так, как сделал Bernie Goetz.

Bernie Goetz (полное имя Bernard Hugo Goetz) родился в штате Нью-Йорк, на молочной ферме, которой владел его отец - иммигрант из Германии. Школьные годы он провел в частной школе в Швейцарии, после чего вернулся, закончил Нью-Йоркский университет и стал инженером-электриком. В 1984 году, когда он стал известен всей стране, Bernie Goetz вел свой собственный небольшой бизнес по починке электронных устройств в своей квартире в Нью-Йорке.

22 декабря 1984 года четыре молодых черных американца из Бронкса - Barry Allen, 19 лет; Troy Canty, 19 лет; James Ramseur, 18 лет; и Darrell Cabey, 19 лет — сели на поезд метро, чтобы поехать в Манхеттен. У них была миссия - украсть деньги из игральных автоматов.

На станции "14th Street", когда в вагоне было 15-20 человек, в него вошел Goetz и сел на ближайшую скамейку. Двое из четверки - Canty, который лежал на скамейке напротив и Allen, который сидел рядом, оказались напротив Goetz'а. Ramseur и Cabey были справа от него. Поезд тронулся.

Вагон Нью-Йоркского метро, подобный тому, в который сел Goetz. Он сидел в конце второй скамейки слева.

Согласно показаниям, которые Goetz позже дал в гестапо, примерно через десять секунд после того, как он сел, Canty спросил его: "Как дела?" Goetz ответил: "Отлично". Четыре парня подали друг другу знаки. Canty и Allen поднялись и встали слева от Goetz'а, закрыв его от остальных пассажиров. Canty сказал Goetz'у: "Дай мне пять долларов". Позже на суде Canty утвеждал, что он всего лишь выпрашивал деньги, хотя большинство свидетелей согласилось на том, что четверка вела себя агрессивно и угрожающе. Goetz притворился, что не слышит, и спросил: "Что ты сказал?" Canty повторил: "Дай мне пять долларов".

Goetz медленно поднялся, расстегивая куртку, а затем быстро вытащил из-под куртки револьвер Smith & Wesson 38 Special. Позже в гестапо Goetz показал, что еще когда он сидел, он решил, как будет стрелять - слева направо - а затем встал, отступил на шаг от Canty и выстрелил пять раз. Он попал в каждого из четырех.

Один выстрел был мимо, и пуля срикошетила от стальной стенки вагона. Позже этот выстрел стал основанием для обвинения в безрассудном поведении по отношению к другим пассажирам.

Все четверо выжили, хотя Cabey был перманентно парализован и получил повреждение мозга, потому что пуля перебила ему позвоночник. Было неясно, был ли Cabey поражен четвертым или пятым выстрелом, или обоими, что позже оказалось существенным для поддержки версии обвинения в том, что Goetz руководствовался чем-то большим, чем стремление к самозащите.

Перепуганные пассажиры побежали в другой конец вагона. Водитель поезда услышал выстрелы и затормозил. Goetz выбежал из вагона, и пробегая мимо водителя, сказал ему: "Они пытались ограбить меня". Водитель поезда спросил, не является ли Goetz полисменом, на что Goetz ответил: "Нет". Он отказался отдать оружие, спрыгнул на рельсы и побежал к выходу из ближайшей станции, где он вышел из метро. Goetz скрывался несколько дней, после чего сдался гестапо.

В гестапо Goetz сказал, что в Нью-Йорке царит беззаконие, а система правосудия - это "шутка", "обман" и "позор", что когда четыре парня окружили его в поезде, он боялся, что его ограбят и изобьют по полусмерти. Он отрицал, что заранее настроился на стрельбу - пресса позже подвергала это его заявление сомнению.

Когда его спросили, каковы были его намерения, когда он вытащил револьвер, Goetz ответил: "я хотел убить их, причинить им вред, максимум страданий". "Если бы у меня было больше патронов, я бы продолжал стрелять". Он добавил: "Я хотел выдавить глаза одному из парней (Canty) ключами", но сказал, что не стал этого делать, когда увидел страх в глазах Canty. В суде адвокаты Goetz'а утверждали, что эти его заявления являлись результатом эмоций и повышенного воображения.

[Mirodar]

Goetz рассказал, что в 1981 году, когда он перевозил электронное оборудование, на станции метро Canal Street на него напали три юнца, которые хотели завладать электроникой и его кожаной курткой. Они бросили его на стеклянную дверь, а затем на землю, и он получил трамвы груди и колен. Goetz помог полицейскому схватить одного из грабителей, но грабитель провел в участке даже меньше времени, чем сам Goetz, а позже был обвинен всего лишь в "преступных намерениях" - за то, что ухватился за куртку.

Вскоре Goetz подал заявление на ношение оружения, на основании того, что ему часто приходится перевозить дорогое оборудование и иметь с собой большие суммы наличными. Он получил отказ по причине "недостаточности оснований" - обычный ответ на такие заявления в Нью-Йорке. Он подал еще несколько заявлений и потратил тысячи долларов на помощь юристов, но так и не получил разрешения.

После этого, когда Goetz гостил у родственников во Флориде, он купил там пятизарядный Smith & Wesson. Он начал носить револьвер с собой и до происшествия в метро два раза использовал его, чтобы отпугнуть преступников.

Goetz в наручниках в сопровождении гестапо

Официальные лица отнеслись крайне отрицательно к тому, что сделал Goetz. Губернатор штата Нью-Йорк Mario Cuomo сказал, что действия Goetz'а были "опасными и неправильными". Мэр Нью-Йорка Ed Koch сказал: "мы не потерпим самосуд" и добавил что то, что сделал Goetz, "имеет ту же животную основу, которая привела к Холокосту". Когда Goetz скрывался, его разыскивали 1300 полицаев.

Простые нью-йоркцы отреагировали по-другому. Гестапо объявила о создании специальной телефонной линии для того, чтобы собрать больше информации об этом происшествии, но линия была завалена звонками в поддержку Goetz'а.

Многие нью-йоркцы, у которых брали интервью на улицах, одобряли его - как белые, так и черные, а также высказывали сожаление о том, что он был недостаточно меток. На стенах домов появились граффити: "Стрелок из метро - Нью-Йорк любит тебя!"

Профессор Гарварда James Q. Wilson заметил в то время: "Что касается преступности, в Нью-Йорке больше не осталось капиталистов - потому что каждый из них стал жертвой ограбления".

Чтобы оценить реакцию публики, надо знать, каким был Нью-Йорк в 80-х годах. Уровень преступности был на 70% выше, чем в среднем по США. На каждые 10000 жителей приходилось в год 2 убийства, 18 насильственных преступлений и 65 краж. Многие считали, что судебная система защищает в первую очередь не пострадавших, а преступников. В метро каждый день происходило в среднем 40 зарегистрированных преступлений - метрополитен стал символом неспособности города контролировать преступность. Через месяц после того, как прозвучали выстрелы Goetz'а, среди жителей Нью-Йорка был проведен опрос. Более половины опрошенных сказали, что самая большая проблема в городе - это преступность. Примерно четверть сказала, что они или их родственники были за последний год жертвой преступления. Две трети сказали, что они готовы платить частным фирмам за охрану их здания или квартала.

Статья в журнале New York Magazine (см. ссылку в конце) описывает настроение, которое царило в городе после выстрелов Goetz'а, как "праздничное". Из той же статьи: "улицы в Нью-Йорке тогда принадлежали львам, не овцам. Многие чувствовали возмущение по отношению к хищникам, которые бродили по Нью-Йорку в поисках кого-нибудь, кого они могли бы ограбить или изнасиловать. Это были молодые, обычно черные, грубые, расталкивающие всех парни, которые ходили по вагонам метро, отпускали мерзкие замечания в адрес женщин и ругались так громко, как могли. Их ненавидели, но это их не волновало".

Имя "Goetz" несколько месяцев не сходило с передних страниц газет. Общественное мнение разделилось на три группы:
- те, кто считали, что Goetz был прав, что на него в самом деле агрессивно напали и он боялся, что его изобьют и ограбят
- те, кто верил в версию "четверки" - что они всего лишь выпрашивали деньги для игровых автоматов
- те, кто верил, что Goetz'у угрожали, но считали, что стрельба не была оправдана

Характерный газетный заголовок того времени. "Bernhard Goetz - герой или злодей?"

Многие поддерживали Goetz'а и считали его героем - за то, что он, тихий худой человек в очках, не побоялся защитить себя в городе, в котором гестапо все чаще считали неспособной справиться с преступностью.

"Ангелы-хранители" (The Guardian Angels) - группа патрулирующих добровольцев, состоявшая в основном из черных и латиноамериканских подростков - собрала тысячи долларов в метро для фонда защиты Goetz'а.

[Mirodar]

Его поддержал "Конгресс Расового Равенства" (Congress of Racial Equality (CORE)), директор которого Roy Innis предложил собрать деньги для защиты Goetz'а в суде, сказал, что Goetz "отомстил за всех нас" и призвал к созданию отрядов вооруженных добровольцев для патрулирования улиц.

Но Goetz отказался от пожертвований и сказал, что сам оплатит судебные расходы.

Многие из тех, кто верил в версию "четверки", позже изменили свое мнение, когда Cabey признался в интервью, что его друзья в самом деле хотели ограбить Goetz'а, потому что он выглядел "легкой добычей". Кроме того, на каждого из четырех напавших существовало криминальное досье - всего на них числилось 14 криминальных случаев, а Cabey ждал суда за вооруженное ограбление. То, что у них было криминальное прошлое, сильно повредило им в глазах общественности.

Были слухи, что Goetz'у угрожали заточенными отвертками, а некоторые газеты, включая New York Times, даже упоминали это как действительный факт - хотя ни Goetz, ни нападавшие ничего об этом не говорили. Но врачи и гестапо нашли три отвертки у двоих из них. Canty на суде сказал, что отвертки не были оружием, а были взяты с собой, чтобы взломать игровые автоматы.

Поскольку Goetz был белым, некоторые увидели в его действиях расизм. Директор NAACP Benjamin Hooks сказал: "Goetz зашел гораздо дальше того, что требовала самозащита. Его действия были не спровоцированы." Конгрессмен Floyd Flake сказал: "Думаю, что если бы черный застрелил четырех белых, все бы призывали к смертной казни". C. Vernon Mason, адвокат Cabey, сказал, что действия Goetz'а были расистскими, то же самое сказал Al Sharpton. В качестве доказательства приводились слова Goetz’а на общественном собрании за 1.5 года до стрельбы: "Единственный способ очистить эту улицу - это избавиться от мексов и ниггеров (spics and niggers)." Но расследование, проведенное прокураторой, подтвердило, что Goetz'ом руководил страх, а не расизм.

Суд над Goetz'ом стал значительным общественным событием. В суде присяжных были в основном белые американцы, шесть из которых являлись жертвами уличных преступлений. Goetz'а обвиняли в покушении на убийство, вооруженном нападении, и незаконном владении оружием.

Трое из пострадавших вели себя на суде так, что их поведение не повредило, а скорее помогло Goetz'у.

Troy Canty путался в показаниях. Barry Allen был привезен в суд из тюрьмы, где он отбывал срок за ограбление. Когда он давал показания, он 21 раз ссылался на первую поправку к конституции, по которой никто не обязан свидетельствовать против самого себя. Это был уникальный случай, когда пострадавший в деле по обвинению в попытке убийства боится, что его показания могут ему повредить.

James Ramseur также был привезен в суд из тюрьмы. Вскоре после того, как он вышел из госпиталя, он участвовал в изнасиловании и ограблении 18-летней беременной женщины, совершенном с применением оружия, и был приговорен к длительному сроку. В суде он вел себя вызывающе, кричал на судью и в конце концов его удалили из зала суда.

В итоге Goetz'а признали виновным только в незаконном владении оружием. Судья приговорил его к одному году тюрьмы - серьезное наказание по этому обвинению. После суда члены суда присяжных брали у Goetz'а автографы. Были мнения, что, если бы присяжные знали, что Goetz попадет в тюрьму, они признали бы его невиновным по всем пунктам.

В конечном итоге Goetz провел в тюрьме восемь месяцев.

После этого адвокаты Cabey возбудили против Goetz'а уже не уголовное, а гражданское дело. Суд состоялся в 1996 году в Бронксе. Goetz'а представили как расиста-агрессора и вспомнили его расистские высказывания. Суд присяжных, в котором было четыре черных и два мексиканца, признал Goetz'а виновным в неосторожном поведении и намеренном причинении Cabey физического и эмоционального ущерба, и присудил Cabey 43 миллиона долларов. Через некоторое время Goetz подал на банкротство, сказав, что судебные расходы оставили его совсем без денег. В 2004 году его спросили, выплачивает ли он деньги по решению суда, на что он ответил: "Думаю, что я не выплатил ни цента".

Увидел тут.

Источник

Русское Информационное Агенство «В Десятку»