Теперь об объективности нации. В обыденном восприятии нация предстает как вполне материальное явление, представленное совокупностью людей, по сути дела и составляющих ту или иную нацию. Для повседневного не рефлексивного сознания такой образ нации вполне приемлем и функционален. Он позволяет без излишних когнитивных усилий дифференцировать большие сообщества людей с точки зрения значимых для социального взаимодействия характеристик и отождествлять себя с одним из этих сообществ. Однако уровень повседневности слишком локален, чтобы выступать самодостаточным базисом анализа перспектив развития общества. При более же придирчивом подходе от материальности нации остается только материальность ее символов (памятников, реликвий и т.п.), в объективную сущность которых могут верить лишь фетишисты. Дело в том, что говоря об общности как совокупности людей, мы, по сути дела, имплицитно оперирует двумя смысловыми конструктами – 1) совокупность элементов (личностей) и 2) критерии, по которым эти элементы сходны между собой и отличны от других подобных элементов. При этом следует учитывать тот факт, что личности могут образовывать самые различные совокупности, сообщества, общности, способные выступать значимыми социальными субъектами. Следовательно, для понимания нации сущностно значимы не сами элементы, которые ее образуют, а тот критерий, по которому эти элементы сходны между собой и отличны от других. И здесь у объективности нации (не говоря уже о ее материальности) возникают сильные проблемы.
Что мы имеем в перечне критериев, ограничивающих сообщество как нацию? Не претендуя на оригинальность, как выделения критериев, так и их критического анализа, приведем наиболее часто упоминаемые из них:
Этнический компонент. Сам по себе не работает. Уже в случае первых наций (латиноамериканских) консолидация происходила по отличным от этнического принципам. И на сегодня полиэтнические нации – скорее норма, чем исключение из правила.
Экономическая общность. Экономические условие существования отдельных групп внутри нации существенно отличаются. При этом могут быть выделены группы внутри нации, более сходные по экономическим условиям с подобными группами других наций, чем с определенными группами внутри своей нации. Кроме того, сложно выделить территории, специфичность экономических условий которых во время формирования наций всегда отличала их от других наций. Частный пример такой ситуации – когда нация формируется внутри государства с достаточно близкими экономическими условиями существования территорий-«прародин» двух и более наций. Если говорить об экономических связях, то они существовали не только внутри нации, но и с группами, образовавшими другие нации.
Общность территории. Территории наций зачастую пересекаются. Кроме того остается открытым вопрос, почему именно данное, а нет какое-либо другое территориальное деление оказалось актуальным в процессе образования наций.
Общая история. Предполагает, что на протяжении длительного исторического периода все предшественники общности играли сходную роль в сходных исторических событиях, что заметно отличает их от представителей других наций. Такому требованию вряд ли соответствует большинство современных наций. К примеру, украинская нация была сформирована на основе общностей, которые на протяжении практически полутысячи лет входили в состав двух-трех различных государственных образований, исторические условия существования которых заметно различались.
Культурная общность. Во-первых, в перспективе этногенеза культурное поле нации менее гомогенно, чем культурное поле ее предшественников – народности, племени и т.д. Во-вторых, культурные особенности определенных групп внутри нации могут быть ближе к культурным особенностям подобных групп, принадлежащим другими нациям, чем к культуре некоторых групп внутри своей нации. Классический пример такого положения вещей – близость культур правящих классов различных наций в противопоставлении культуре угнетаемых.
