Служишь такой в армии, дослужился до полковника, страна тем временем встает с колен, новый президент такой интеллигентный, говорят, на окулиста учился.
Тут по всему арабскому миру начинаются протесты, вспыхивают и в стране. Твой полк перебрасывают в столицу губернаторства, охваченную митингами, которые жестоко разгоняет профессиональная титушня из "шабиха". У тебя начинаются сомнения, ты ждешь, пока вся эта хрень закончится.
В один прекрасный день командир "шабихи", злорадно осклабясь, передает тебе приказ от интеллигентного президента открыть огонь по демонстрации. Ты думаешь "нет, я на такое не подписывался", собираешь десяток офицеров, на которых можешь положиться, и уходишь в соседний городок, пытаясь защитить мирных хотя бы там. Именно там твоих в первый раз накрывает артиллерией.
Четыре года войны бросают тебя по всей стране, от засады до засады, от бомбежки до бомбежки. Сколоченная из таких же дезертиров бригада редеет, кто-то уходит в растущие, как на дрожжах, банды джихадистов. Тебе с ними не по пути, ты за Сирию, а не за шариат, хоть человек и верующий (а кто не верующий?). Но приходится и с этими драться бок о бок - а как иначе? Что ни день - новые бомбы на жилые кварталы, новые обстрелы, тут хоть с дьяволом засоюзничаешь.
Вернее, ты так думал, пока дьявол, собственно, не пришел. Этим уже наплевать на Сирию, они готовы ее сжечь, как Асад - только не ради собственного клана, а ради Халифата на весь исламский мир. Сирию раздирают с двух сторон, и если не ты, ее никто не спасет.
Ты собираешь разрозненные группировки по окрестностям, сколачиваешь из них коалицию, выбиваешь ИГ из пары городков. Пытаешься хоть как-то наладить самоуправление, раздачу хлеба, защитить города от проклятых бочковых бомб допотопными зенитками, научить местных раздолбаев хоть как-то воевать. Об американских ПТУРах и думать нечего - вы в крохотном анклаве на важном для проклятого Асада шоссе, за которое он готов драться зубами и когтями до последнего алавита. Может быть, когда-нибудь удастся смять проклятые блокпосты, с которых по городу гвоздит артиллерия, и хотя бы дойти до большого города...
И тут, в один прекрасный день, появляются новые самолеты. Белые и быстрые, они парами заходят на город, сея смертельный груз с недосягаемой для зениток высоты. Чудом уцелела мечеть, больница не справляется с десятками раненых с рынка рядом с ней. В новостях ты читаешь, что русские объявили Сирии священную войну, и для них ты теперь ИГИЛ. Тот самый ИГИЛ, от которого ты поклялся защищать свой народ. Тебе звонят какие-то журналисты, и ты, путаясь в словах, бормочешь о помощи США и мирового сообщества - слишком хорошо понимая, что никакая помощь не придет...
Я всегда говорил, что не несу ответственности за то, что Путин делает с Россией, Украиной и теперь вот Сирией. И все равно я понятия не имею, как я мог бы при встрече смотреть полковнику Абдулсаламу Альмереи в глаза.
Меня в последние дни можно упрекнуть в том, что я фигачу твиты и посты как какой-то госдеповский бот. Но на самом деле я просто хочу иметь возможность взглянуть полковнику в глаза и сказать «Я сделал гораздо меньше, чем ты, но я сделал хоть что-то, чтобы твоя борьба не пошла прахом».