*
"В воскресенье, 7 января 1962 года, в десять часов утра из Института физических проблем выехала новая светло-зеленая "Волга". За рулем - Владимир Судаков. Сзади сидела жена Судакова Верочка, и справа от нее академик Ландау.
Дау ценил Судака (так он называл Владимира Судакова) как ученика - физика, подававшего надежды. В прошлом он высоко отзывался о красоте его жены Верочки.
В новой "Волге" отопительная система работала отлично. На Дмитровском шоссе в машине стало жарко, Дау снял меховую шапку и шубу. (О, если бы он этого не делал!)
Дмитровское шоссе узкое. Обгон, объезд воспрещен! Впереди автобус междугороднего сообщения, его кузов заслонял видимость встречной полосы движения. Судак ехал впритык за автобусом, а встречного транспорта нет, нет и нет. Подходя к остановке, автобус замедлил ход, и тут Судак вслепую выскочил на левую полосу движения, не снижая скорости пошел на обгон, чудовищно нарушая тем самым правила движения. Навстречу шел самосвал. Опытный водитель хотел свернуть на обочину, но там были дети. Водитель самосвала старался проехать по самому краю проезжей дороги, перед Судаком был открыт проезд.
Был гололед, резко тормозить нельзя. Профессионал прошел бы чисто между самосвалом и автобусом. Плохой водитель поцарапал или помял бы крылья. Быстрота реакции, секунды, мгновения решали все! А этот горе-водитель со страху резко выжал сцепление и тормоз. По законам физики "Волга" на льду завертелась волчком под действием центробежной силы. Этой силой Даунька был прижат к правой стороне. Голова, правый висок, прижат к двери машины. Злой рок выбрал удар в правую дверь "Волги". Еще бы секунда, мгновение - и удар был бы по багажнику. Но рок был слишком злым! Это он снял с Дау шапку и шубу! Весь удар самосвала приняло на себя хрупкое человеческое тело, прижатое центробежной силой к двери "Волги".
Внутренний левый карман был набит стеклом от окна "Волги", следовательно, полы пиджака стояли перпендикулярно к телу. Незадачливый самосвал, дав задний ход, унес на себе правую дверь судаковской "Волги". Без сознания Даунька вывалился на январский лед и пролежал двадцать минут, пока не пришла "Скорая помощь" из больницы № 50. Это обыкновенная советская больница с очень хорошим, высококвалифицированным медицинским персоналом. Все было на высоте, особенно главный хирург Валентин Поляков и совсем молодой врач Володя Лучков (он был дежурным врачом).
На правом виске кровоточила рана, порез стеклом "Волги", весь остальной покров кожи цел, признаков видимой травмы черепа тоже видно не было.
Доктор Лучков стал обрабатывать кровоточащую ранку на виске. Физики уже успели доставить в больницу № 50 одного из "акамедиков" (так Дау называл академиков медицины). Заложив руки за спину, он подошел к врачу Лучкову, оказывавшему первую медицинскую помощь пострадавшему, и сказал: "
А не слишком ли вы храбры, молодой человек, что осмелились притронуться к этому больному без указаний консилиума? Или не знаете, кто пострадавший?" - "Знаю, это больной, поступивший в мое дежурство в мою палату", - ответил врач Лучков.
С 7 января 1962 года по 28 февраля 1962 года, 52 дня, академик Ландау провел в этой замечательной советской больнице. Именно здесь благодаря тяжелому и самоотверженному труду всего медицинского коллектива была спасена жизнь крупнейшего физика Л.Д.Ландау".
***
Кора Ландау-Дробанцева. Академик Ландау. Как мы жилиhttp://lib.ru/MEMUARY/LANDAU/landau.txt*
"Ни один русский, никогда, не сдаст у меня экзамен!". А на деле сдали экзамен всей советской больницей.
*
"В кулуарах давно и много говорят о национальной ориентированности Школы Ландау. Вопрос, на мой взгляд, не такой уж и сложный, но, несомненно, трудный (вспомним, что Ландау четко различал эти слова).
Трудный, потому что
в приличном, интеллигентном обществе его не принято обсуждать публично, хотя на кухнях можно «перетирать», сколько угодно. Один из смельчаков, нарушивших табу, - И.М. Халатников. В своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Природа» (1996) он решился написать: «
Так сложилось в мире, что среди физиков-теоретиков - большой процент «лиц еврейской национальности», как тогда было принято говорить. Да и у нас в институте (Институт теоретической физики имени Ландау) их хватало, хотя этот фактор никогда никакой роли внутри институтской жизни, естественно, не играл».