При В. Черномырдине, диспаритет валютных курсов, а именно спекулятивное завышение доллара к рублю, ещё называемое индексом «Биг Мак» – достигало 3,8 раза. Компрадоры контролировали до 76% национального дохода, а вместе с ним, продажную прессу, искавшую оправдание преступной экономической деятельности правящей клики. Доводом пропагандистской машины ельцинистской камарильи, был аргумент, суть которого состояла в том, что наибольшее экономическое благополучие СССР, наблюдалось в периоды, когда мировые цены на нефть были максимальными. На деле всё обстояло совсем не так. Забота об обесценивании рубля, была продиктована шкурными интересами предателей, и разворовывание России на диспаритете валютных курсов, оценивалось независимыми экспертами в 110-120 миллиардов долларов ежегодно. Основная часть награбленного капитала шла на финансирование Запада, часть оставалась у правящей клики, и использовалась для финансового обеспечения одиозного режима.
В правительстве Л. Брежнева, в 60-е годы работал премьер – министр Н. Тихонов, имевший представления об экономической науке. Сутью его деятельности, было регулирование мировых цен на сырую нефть, посредством регулирования валютных курсов. Н. Тихонов договаривался с главами некоторых государств экспортёров нефти, о сокращении экспорта, путём повышения мировых цен на нефть повышением экспортных пошлин, при этом экономические потери стран партнеров от сокращения экспорта нефти, Н. Тихонов отчасти компенсировал поставками вооружений в долг, а отчасти, потери компенсировались ростом мировых цен на нефть. Разумеется, погашение долгов за поставки оружия, не входило в планы договаривавшихся сторон.
Рост мировых цен на нефть, приводил к росту обменных курсов, колониальных валют к конвертируемым валютам, а, следовательно, к снижению барышей компрадоров, извлекаемых от валютных махинаций, а значит к снижению оттока капитала из денежного оборота колониального мира. Кроме того, укрепление колониальных валют, обеспечивало снижение затрат мира колониализма на закупки нефтедобывающего оборудования в странах империализма. Если для приобретения нефтедобывающего оборудования при индексе Биг-Мак равном пяти, необходимо сначала купить доллары по пятикратно завышенному курсу, то после повышения экспортных пошлин Биг-Мак, допустим, составлял два. Затраты на приобретение долларов, а значит последующие затраты на приобретение нефтяного оборудования, сокращались на соответствующую величину. Понятно, что грабёж страны экспортёра нефти сокращался, что вело к новому витку роста курса валюты этой страны. Процессы нарастали как снежный ком. Стоило укрепить валюту одной страны, экспортёра нефти, начинался «эффект домино». Такое явление носит название мультипликативного эффекта. Валютные курсы некоторых колониальных держав, взлетали до уровня реальной конвертируемости, а в отсутствие суррогатной валюты, в ущерб национальным интересам, торговать было труднее.
В дополнение к этой картине, на мировом рынке возникал дефицит нефти, и естественный рост цен на неё. Рост валютных курсов начинал охватывать весь мир колониализма, и больно бил по паразитической сущности империализма. Поскольку, укрепление колониальных валют создавало проблемы с поставками нефтяного оборудования странами. Нефтяные производства ряда стран, просуществовав некоторое время на проедании основных фондов, в последствии приходили в упадок, поскольку транснациональные корпорации были приучены торговать нефтедобывающим оборудованием по спекулятивно-монополистическим ценам, и торговать по ценам справедливым не могли. Н. Тихонову удавалось, таким образом, поддерживать мировой энергетический кризис.
Приведение нефтяной отрасли к уровню рентабельности, посредством повышения курса национальной валюты страны экспортёра нефти, следовательно, к финансовому краху нефтяной отрасли, называется мёртвой точкой нефтяной промышленности.
