Извините, но невольно вспоминается тоже старое, энциклопедическое:
Выехал утром старый в степь, чтобы пригнать коров,
Вечером он вернулся, горбясь, странно лицом суров,
Лошадь гнедую хлестал, и трясся, слезы текли из глаз,
Будто бы сильно в степи промерз, будто бы нездоров.
В виде таком старик домой не приезжал никогда.
Стадо в степи. В сосульках льда слипшаяся борода.
Смотрит в испуге старуха, с нею жигиты-сыны:
'Что это? Приключилась к ночи какая беда?'
Плачет старик и плачет. Кривится впалый рот,
Он сквозь рыданья бормочет: 'Сир наш казахский народ,
В пасмурный, злой, морозный, в самый несчастный день
Мы превратились в бедных и беззащитных сирот'.
Стадо к аулу подходит. Валится с ног старик, -
Он на кошму головою, будто больной, поник.
Бросились к старому люди: 'Что ты? В своем ли уме?'
Засуетилась старуха. В доме поднялся крик.
'Ах, бородатый дурень! Ах, крутолобый баран!
Может, тебя попутал в снежной степи шайтан ?'
Так, разозлясь, старуха громко кричала ему,
Ловко сгребая угли под закоптелый казан.
'Нет, не баран я, не дурень, - тихо ответил старик, -
Только немеет, как в стужу, мой непослушный язык.
Умер Владимир Ленин, друг и отец бедноты,
Самый мудрый из мудрых, самый большой большевик'.
Умер Владимир Ленин. Сразу затих народ.
Сразу аул встревожен, толпа к чабану идет.
И тишину степную страшный прорезал крик:
'Горе нам, горе, горе! Падает небосвод!
Горе нам! Ай-бой-бой! Ленин оставил нас,-
Ясное солнце жизни скрылось из наших глаз.
Вспыхнув, уже погасла ясная наша звезда,
Свет путеводный качнулся и навсегда погас.
Всю свою жизнь горел он, темной земле светя,
За бедноту болел он сердцем, как за дитя.
Свергнув царя, семь лет он вел сквозь буран страну.
Горе нам! Мы лишились друга, отца, вождя!'
Я не акын от рожденья, не знаменитый Абай,
Грамоту все ж осилил - случаем, невзначай...
Выплакать горе в песне только хотел бы я,
Желтую степь оглашаю песней из края в край:
'Горе нам, горе, горе! Мы уберечь не могли
Доброго великана, друга, отца земли.
Совесть была у Ленина чистая, без пятна,
Мудрые мысли Ленина, будто цветы, цвели.
Ленин! Как снежные горы, ты перед нами высок.
Чтит тебя освобожденный волей твоей Восток.
Будем мы жить по законам и по заветам твоим, -
Клятву бы ты услышал, если бы слышать мог.
Пусть нас ведет закаленный в грозных боях большевик,
Самый твой верный, любимый, самый родной ученик.
Пусть он ведет нас дальше, смело пойдем за ним:
Он, как и ты, отважен, близок нам, мудр и велик!'
