Пробовали ли вы когда-нибудь опубликовать свою статью в академических научных журналах? Если не пробовали, то попробуйте. Вряд-ли вам это удастся. Система принятия к публикации статей и их рецензирования построена по клановому, квотному принципу. Эта система построена таким образом, что первоочередной доступ к опубликованию статей в таких журналах определяется не их научной ценностью, а принадлежностью к тем или иным кланам, так называемым научным школам, которые захватили господствующее положение в руководящих структурах Академии. Такие преимущества дают возможность максимально популяризировать работы данного клана, как внутри страны, так и за рубежом. Такая политика даёт возможность представителям таких кланов максимально быстро продвигаться по служебной лестнице, т.к. защита диссертаций требует наличия определённого количества публикаций. Всё это называется известным словом – протекционизм.
Ещё одной особенностью академических журналов является их закрытость.
Попробуйте открыть в Интернете любой академический журнал и попытайтесь скачать статью из свежего журнала. Вы получите ответ, что это можно сделать только через три года после выхода журнала. Удивительно, казалось бы, журналы выпускаются как средство научной информации и должны быть доступны всем желающим. Но не тут-то было. Это делается по той причине, чтобы читатели не могли видеть их низкий научный уровень. А по прошествии трёх лет уже об этих работах никто и не вспомнит.
Вот какие новшества придумала Российская академия наук в сфере опубликования результатов исследований и донесения их результатов до сведения учёных.
Вот что пишет о российской науке в своих воспоминаниях
http://fmnauka.narod.ru/Ruhadze.pdf известный учёный А. А. Рухадзе.
Наука в России переживает сейчас нелегкие времена, о чем много говорят и пишут уже несколько лет подряд. «Наука уже в коме» — так озаглавлена опубликованная 02.11.1994 в «Известиях» статья академиков РАН В. Е. Захарова и В. Е. Фортова. Во многом справедливая, эта статья оставляет тем не менее ощущение какой-то особой перекошенности мышления ее авторов, неадекватности восприятия некоторыми академиками вполне очевидных вещей.
Разруха коренится в головах, и эта элементарная истина касается не только Шарикова и Швондера. От разрухи в головах не гарантируют ни академические звания, ни высокие начальственные кресла.
Захаров и Фортов повествуют о развале науки почти как о стихийном бедствии, которому способствует «бушующая у нас малоцивилизованная рыночная экономика». Но разве эта «бушующая экономика» разгулялась у нас вследствие каких-то неведомых космических причин или происков инопланетных пришельцев, прилетевших на НЛО? Разве не была она вколочена в нашу жизнь посредством хорошо известных «умных» голов при активном участии «международного сообщества», на адресную поддержку которого так рассчитывают академики?
Вспоминая в своей статье в связи с разрушением науки и Генриха Гиммлера, и Адольфа Гитлера, академики так и не доходят в своих рассуждениях до того русскоязычного «демократа» тоже на букву «Г», которому наша наука в значительной мере обязана своим нынешним положением. Анализ причин развала науки сводится академиками к рассуждениям о «государственном антисемитизме» и о том, что «по понятным причинам диктаторы не любят ученых».
С благоговением вспоминая «диссидентов — демократов первой волны» и «гигантскую фигуру А. Д. Сахарова», академики снова забывают, что этот гигант почему-то не смог сказать правду ни о чернобыльском реакторе РБМК-1000, ни о могущественных академических кланах. Словно какой-то гигантский бур выгрызает зияющие черные дыры в академическом мышлении и памяти!
«Конечно, наша наука накопила за последнее время тяжелый груз разнообразных проблем и нуждается в реформировании» — такой беглой констатацией практически исчерпываются все мысли двух академиков о реальном положении науки. Ни слова о том, в чем же заключается этот «груз» и кто его, собственно, «накопил»? Неужто Гиммлер и Гитлер?
