Хохлов С. О. "На злобу дня"

[Админ]

    Содержание
       
      О чем этот текст?
       
      Противоречия власти
       
      1. Страна Без Философии
      2. Количество интеллекта в обществе
      3. "Строили мы строили, и вот построили"
      4. Мы как СверхЗапад
      5. Ху из мистер Путин/ Медведев
      6. Внешний корень власти
      7. "Элита"
      8. Массы и поток глупости
      9. Власть и философия
      10. Монолог власти
       
      Заключение
       
       
      О чем этот текст?
       
      О чем этот текст? О власти и тех, кого она подчиняет себе, о противостоянии цивилизации и культуры, о массах и аристократии, об интеллигенции и глупости. Это попытка рассмотрения тем, что меня, и не только меня, волнуют. Это собрание моих взглядов на мир, моих имхо, как говорится в интернете.
      Для начала расскажу одну легенду. Некогда, давным-давно, в одной стране собрали всех философов на корабль и отправили их в чужедальние края. Избавившись от философов с их никому не нужными умствованиями, власть с энтузиазмом взялась за социальные эксперименты. И никто ей не мешал, не возмущал душевный покой правителей и не вносил смуту в души граждан. И жили они - народ и власть душа в душу, и все у нее шло хорошо - и новый тип человека почти удался, и порядок навели такой, что весь мир диву дался, и промышленность построили, и в космос человека отправили.
      В общем этот текст о том, как зажили в той Стране Без Философии.
      И не только в ней.
       
       
      Противоречия власти
       
      1. Страна Без Философии
       
      Итак, философия в этой стране была, выражаясь философским же языком, элиминирована.
      Не хотелось бы отпугивать читателя, начиная текст со сложных рассуждений "о роли и месте философии в жизни общества", о взаимоотношениях философии и науки (обычно считающихся за нечто единое), и философии и религии (также иногда считающихся за нечто единое), и многом прочем подобном, так что попытаюсь сказать по этой теме просто, без цитат и мудреных терминов.
      Есть три распространенных подхода к жизненным проблемам. Первый - это взгляд научный, второй - взгляд мистический, и третий - это обыденное сознание. Все они между собой не очень дружат, но все они в среднем своем уровне (обыденное сознание другого, впрочем, и не имеет) объединяются в своем непонимании сознания философского. Непонимание это, однако, не мешает всем высшим представителям каждого сознания использовать в своей жизни помимо своих, еще и философские методы.
      Если все эти три вышеназванных взгляда на мир лежат более-менее в одной плоскости и могут в различных соотношениях сочетаться, взаимно друг друга дополняя, - к примеру, ученый, может, отложив свои реторты и синхрофазотроны, по пути с работы домой, зайти в церковь, а, по возвращении домой, включить телевизор и вполне обывательски насладиться "мыльным" телешедевром, то философский подход лежит вне плоскости этих подходов. Он находится над ними.
      Позволю себе определить философию как интеллектуальную честность, как мышление "по-взрослому".
      Если любой из "нижних" трех подходов предполагает некую условность, некую обусловленность внешней средой - ученый из вышеприведенного примера не может позволить себе обывательских привычек на работе или в церкви, в церкви не может позволить научности и обывательщины, а в обывательской его стороне жизни неуместны будут ни научность, ни мистические настрои, - то философский подход такого игрового отношения не допускает. Философ это человек умственно взрослый. И где бы ни находился, он не сможет отложить свою умственную взрослость.
      Что же получилось, когда от философов и философии отказались? Нельзя сказать, чтобы подобных попыток не предпринималось ранее и что то, что было сделано властями Страны Без Философов, не предпринималось раньше. Они были и были в той или иной мере успешны. Подобные попытки представляют собой нечто вроде бунта незрелого мышления против непонятного ему мышления более серьезного, попытки избавиться от ума, от которого, как считается, бывают горе и всяческие страдания. Почему бы и не попробовать жить без ума? Глупому человеку все в радость - дом горит, а он улыбается. Но поулыбавшись и порадовавшись, такой человек через некоторое время осознает, что ему холодно. На пепелище приходит отрезвление. Жизнь раньше или позже вторгается в любое искусственно упрощенное мировосприятие со всей вещностью своей грубой материальности. Незрелость мышления влечет неспособность адекватно соответствовать реальности, чего та никогда не прощает.
      Проблема использования интеллекта "в мирных целях", т.е. без угрозы для стабильности общества (понимаемой, прежде всего, как стабильность власти) - это главная проблема власти во все времена. Всегда философов высылали и уничтожали, пытались запугать или купить, во все времена власть пыталась держать под контролем интеллект, мораль и культуру, не в силах ни отказаться от них полностью, ни допустить их бесконтрольного роста.
      Рассмотрим для начала вопрос отношения власти и интеллекта (взятого в общем виде, упрощенно, без разделения на "подходы") в обществе, подойдя к этому вопросу с несколько новой, надеюсь, позиции - с точки зрения оценки количества интеллекта в обществе, степени его интеллектуального наполнения.
       
       
      2. Количество интеллекта в обществе
       
      Востребованное количество интеллекта в пределах каждого общества является определенной конечной величиной. Можно заставить человека с вузовским дипломом работать грузчиком или сторожем; в официанты, к примеру, в последнее время появилась мода брать искусствоведов, однако в этих и других подобных случаях используемые не по назначению человеческие способности оказываются бездарно разбазариваемыми. Определимся с тем, что человек только тогда использует свой потенциал, когда он находится на своем месте.
      Определимся и с тем, что количество "мест" в каждом обществе ограничено и их набор достаточно строго фиксирован. Предлагаю следующий пример:
      Примем в рассматриваемом гипотетическом обществе средний востребованный интеллект "рабочего" равным единице, "специалиста" - 10, "ученого" - 100, "профессора" - 1000, "академика" - 10000 единиц. (Предложенная мной схема в высшей степени условна - в реальности разница между этими заявленными гипотетическими "ступенями" оказывается сглажена различными "промежуточными" профессиями, и реальная пирамида будет больше похожа не на зиккурат, а на кучу песка. Однако для иллюстрации описываемого принципа достаточно приведенной в примере степени схематичности. Названия категорий я поставил в кавычки, чтобы подчеркнуть, что речь идет об условных понятиях. В дальнейшем они будут фигурировать без кавычек, что, конечно же, не снимает их условности.)
      При этом еще раз позволю себе заострить внимание на том, что речь идет о востребованном интеллекте. Т. е. если, скажем, ученого уволят с его места и поставят рабочим, востребованный, реально используемый в этом случае обществом, интеллект будет равен единице. Это, конечно же, отнюдь не значит, что если мы поставим неподготовленного рабочего на место ученого, тот справится с поставленными задачами и его "единица" интеллекта каким-нибудь магическим образом вдруг возрастет от перемещения ее в научное окружение. "Игры на понижение" интеллекта оказываются гораздо более осуществимы, чем его повышение.
      Итак, если мы имеем в некоем обществе 10000 рабочих, 1000 специалистов, 100 ученых, 10 профессоров и 1 академика, то суммарный умственный потенциал данной системы составляет 50000 единиц. Если мы произведем в рамках данной системы (при том же количестве людей) умственного потенциала 100000 единиц, то сможем использовать только 50000 единиц. (При этом важный момент, что не все люди полностью соответствуют своему месту, даже соответствуя ему формально, что опять же уменьшает общую интеллектуализацию системы.) Таким образом, количество востребованного интеллекта оказывается в любом обществе ограниченным и может быть выражено в удобной для сравнения числовой форме в виде некоего коэффициента, который мы можем назвать умственным потенциалом данной системы. Этот коэффициент позволяет нам сравнивать два общества по степени их современности, или оценить динамику развития/деградации какого-либо общества, сравнивая его потенциалы в разные периоды времени.
      Обществу оказывается гораздо проще нарастить количество рабочих, чем специалистов и ученых. Хотя и увеличение количества обычных рабочих мест дело непростое, оно связано опять же с недостатком нужных специалистов, ученых и т.д. по всей пирамиде.
      Исходя из всего вышесказанного, мы можем разделить общественные системы по интеллектуальному наполнению на следующие типы:
      - "недоразвитые", т.е. такие, где уровень интеллекта недостаточен;
      - "переразвитые", т.е. такие, где количество произведенного интеллекта превышает возможности системы по его использованию;
      - "дисгармоничные", т.е. такие, в которых общее количество интеллекта достаточно или превышает требуемую обществом норму, однако произведенные системой специалисты и ученые, а иногда даже и рабочие, в связи с перекосами в системе образования не соответствуют ее нуждам и не могут быть адаптированы к ним "без потерь";
      - "гармоничные", таковые не рассматриваются в связи с их современной невозможностью или их временной возможностью лишь в силу случайности.
       
      В мире до сих пор имеется большое количество систем первого типа, примером таковых могут служить "развивающиеся" страны, не производящие для своих нужд достаточное количество интеллекта, а также Западная Европа и США, практикующие масштабный его ввоз извне.
      Примером переразвитой системы может послужить СССР, в котором количество различных специалистов и ученых было столь велико, что их приходилось использовать весьма экзотическим образом (пример - отправка "на картошку" целых НИИ).
      Случай дисгармоничной системы у нас перед глазами - это современная Россия.

[Админ]

    Вполне понятно, что интеллектуальная недоразвитость общества представляет собой зло, хотя ряд обществ процветает и в этом случае, однако является злом или добром для общества его интеллектуальная "переразвитость"? Пример СССР показывает, что чрезмерное количество интеллекта в системе является опасным для ее устойчивости. Появляются недовольные, те, кому не "хватило места", усиливается конкуренция, "блат", одновременно с этим происходит дробление функций специалистов и ученых, их малая деловая загруженность. Специалисты и ученые чувствовали невозможность настоящего творческого самовыражения. Из этого можно было бы сделать формально логичный вывод о пагубности интеллектуального перепроизводства.
       
      Система подготовки специалистов и ученых работала в СССР и поныне работает в нашей стране крайне неэффективно. Переслегин, к примеру утверждает, что:
       
      "лишь около пяти процентов выпускников советских/российских ВУЗов связывают свои жизненные устремления с полученной специальностью. То есть система высшего образования исправно накачивает людей знаниями, которые никогда не будут востребованы. С точки зрения интересов страны она работает вхолостую"
       
      Несбалансированность системы образования поминается, к примеру, и в официозном труде "Стратегический ответ России на вызовы нового века":
       
      "Численность студентов в вузах на 10 тыс. населения возросла со 178 в 1992 г. до 321 в 2001 г. вместе с тем реальность такова, что развал образовательного потенциала и образования в 90-е годы будет оказывать негативное влияние на социально-экономическую систему, по крайней мере, в течение всего первого этапа (до 2010 г.). Речь идет о таких явлениях 1990-х годов, как перепроизводство одних специалистов и недопроизводство других, массовый отток специалистов, ухудшение профессионально - квалификационной структуры работников, моральное старение знаний и др."
       
      Любой власти проще управлять людьми недалекими и лишних вопросов не задающими, поэтому понятно желание правительств всех времен и народов ограничивать как количество образованных людей, так и качество их образования. Однако для благополучия обществу необходимо достаточная "наполненность интеллектом", и, соответственно этому, без определенного количества интеллектуалов не обойтись.
      Таким образом, власть стоит перед дилеммой - если в обществе мало интеллектуалов, оно деградирует, а если много - то налицо оказывается явление "перепроизводства интеллекта" и общество не может использовать избыток этого ресурса - "избыточные" интеллектуалы вынуждены использовать свой творческий потенциал неэффективно или использовать во вред обществу (точнее, конечно же, во вред его властям).
      Каков выход из данной ситуации?
      На мой взгляд, он очевиден. Наше общество нуждается в подъеме на некую новую высоту. Оно должно качественно измениться. Движущей силой этого нового общества должно стать максимально эффективное использование интеллектуального ресурса.
      В рассмотренном выше случае с гипотетической общественной системой выходом будет являться ее постепенное изменение. Оно должно идти следующим путем:
      - рабочие профессии должны получать все большее творческое наполнение, постепенно все более интеллектуализироваться;
      - со временем практически все рабочие профессии должны быть подняты до планки "специалиста";
      - соответственно, постепенно должны "смещаться" вверх и интеллектуальные составляющие прочих степеней. "Специалист" должен становиться все более "ученым" и т.д.
       
      В итоге для рассмотренной выше системы, в случае ее крайнего изменения в указанном направлении, мы могли бы получить уже следующий расклад:
      Мы имели бы в этой системе теперь 10000 специалистов 1000 ученых, 100 профессоров, 10 академиков и 1-го, скажем так, "сверхакадемика". Суммарный интеллектуальный потенциал данной системы составил бы 500000 единиц.
      Что это за общество такое?
      Перед нами общество нового типа, или тот общественный философский камень, который всеми так усиленно предсказывается и ожидается - "постиндустриальное общество".
      Что бы ни говорили его теоретики, построить это самое постиндустриальное общество пока никому не удалось, причем вовсе не в силу великих трудностей этого предприятия, а в силу принципиальной неуправляемости такого общества для современной власти. "Новое общество" это то, о чем все слышали, но никто не видел, более того, то, что никто никогда не увидит, доколе "старая гвардия" ведет нас в светлое будущее. Чем увереннее она держит руль, чем красивее ее риторика, тем яснее, что ведут нас на задворки истории. Власти могут говорить о чем угодно, ставить сколь угодно близкие цели, неважно то, о чем они говорят - о светлом ли будущем, о коммунизме ли, что ждет за ближайшим историческим поворотом, о социальном ли о государстве, что словно "светлый град Иерусалим стоит вокруг нас, и ждет нас, и ждет нас", или об обществе равных возможностей. О чем бы они не говорили - важно не то, что говорят, но лишь то кто говорит. Современная власть не может выполнить ничего из обещанного, даже если бы она этого вдруг захотела, и не может захотеть ничего из обещанного, даже если бы смогла выполнить. Но и такие варианты утопичны, поскольку власть одновременно и не может создать ничего нового в силу своей интеллектуальной импотентности, и не хочет ничего нового в силу импотентности моральной.
      Что же нам удалось построить под руководством этих сусаниных истории? Что мы реально построили? Об этом в следующей главе.
       
       
      3. "Строили мы строили, и вот построили"
       
      "Ребята, они вернулись, наши любимые застойные времена - только в квадрате!" - такой крик души был случайно обнаружен мной на одном из политических интернет - форумов (как знать, не будут ли такие форумы вовсе запрещены к тому времени, когда текст выйдет, если выйдет, конечно, в свет?). Автор фразы прав - действительность наша пошла по заколдованному кругу. И, конечно же, пошла не сама собой.
      В этой главе я попробую поднять менее умозрительную и менее теоретичную, по сравнению с главой предыдущей, тему - тему конвергенции и гибридизации. Мысль, что будет мною озвучена здесь, наверное, многим покажется крамольной, поскольку большинство привыкло мыслить в духе бинарных оппозиций - либо черное, либо белое. Для таких черно-белых мыслителей либо коммунизм плохой, а капиталистизм хороший, либо наоборот капиталистизм плохой - коммунизм хороший. Я же скажу "страшную" для ортодоксов обоих лагерей вещь, что были недостатки и там и тут, что были достоинства и там и тут.
      Но дело не в этом, дело в том, что в наше время все достоинства обоих обществ пропали вместе с аннигилировавшей парой коммунизм-капитализм, в результате же этого их "схлапывания" оказалось порождено общество, которое умудрилось сочетать в себе практически одни лишь недостатки обоих породивших его видов.
      Капиталистизм и коммунизм, слившись волею наших элит в экстазе, породили нечто третье - гибридную форму, в которой мы теперь живем, причем, надо заметить, что мы несколько обогнали остальной мир в ее создании - те к нам подтягиваются (однако об этом более подробно позже).
      От коммунизма (имеется в виду не коммунизм как идеал или идеология, а нечто вроде зиновьевского "реального коммунизм", т.е. тот перезрелый "социализм", который многие из нас застали и помнят) нам остались такие его явления, как привычка ездить на рабочем забесплатно. Сейчас во многих западных компаниях, не только в наших, местных, модно то, что раньше называлось "повышенными обязательствами" (выполнение которых практически не сказываются на росте оплаты). Это не говорю о уже ставшем привычным факте, что зарплата стоит на месте, а цены растут. Начальство же при этом "давит на сознательность" - доходит до курьезов, поскольку в новопостроенном капиталистическом обществе возрождаются социалистические методы увеличения производительности. Капиталист не желает платить больше чем минимум, он готов стимулировать рабочего как угодно, только не тратя на это свой капитал. В результате лик нового капитализма оказывается порядком перекошен, поскольку в этом "прекрасном новом мире" лишь капиталисты живут при капитализме, а низы общества зависли в некоем межмирье - между социализмом, но без его социальных гарантий и капитализмом, но без реальной оплаты своего труда.
      Во время оно энтузиасты перестройки обещали, что мы будем зарабатывать как при капитализме, а жить как при социализме, вышло же наоборот - работать нас заставляют как при капитализме, а платят как при социализме.
      Массам обещали вкусные булки, а досталась им дырка от калача.
      Мы словно переместились во времени. Практикуются занудные и часто заведомо ненужные собрания - вполне в духе комсомольских собраний времен нашей молодости. Рабочего заставляют перерабатывать (в разных формах, начиная от вычета отдыха из рабочего времени, в результате которого он добавляется к общему времени рабочего дня и до принуждения к работе в выходные и праздники без доплат за такой выход). Культивируется, скажем так, угождение начальству и стукачество. В общем, многое можно здесь вспомнить.
      Что же принес в трудовые отношения капиталистизм? Его взносом можно считать, к примеру, принцип паноптизации власти (вспомним знаменитое "наши заводы это тюрьмы"), при котором трудовой коллектив фактически упраздняется, оказываясь подменен скоплением несвязанных между собой индивидов, деятельность которых полностью прозрачна для власти. Более того, сама индивидуализация человека путем его усреднения, его "деколлективизация" это великое достижение нового капиталистизма, она повышает эффективность труда за счет деградации человеческого в человеке. Другие важные достижения капиталистизма - это весьма действенная и результативная социальная технология постоянного отсева и передачи не склонных к безоглядному подчинению индивидов от одного коллектива к другому - в результате которого происходит автоматическое удаление в социальный шлак неспособных к слепому подчинению, а также принцип использования части трудоспособного населения в качестве социального балласта. Ну и еще много интересных и полезных для власти вещей.
      В результате себестоимость продукции в нашем обществе оказывается в разы ниже, чем на Западе.
      Капиталистьная риторика утверждает, что в современном обществе нет пролетариата, а все сплошь средний класс. Но так ли это? С одной стороны - да, вспомним классиков: "ужасный, единственный класс серых крыс" ("Буржуазия является единственным классом как таковым"), а с другой...
      Пролетариат никуда не делся, он просто перестал осознавать себя таковым. Рабочий, который верит в чудо и в идеалы сверхпотребления, действительно не пролетарий, поскольку классовое сознание в его голове (а заодно и мозг в целом) заменены пропагандистской телевизионной жвачкой. Ему внушили, что он и его босс равноправны. Равноправны то они равноправны, но при этом уровни энергий, которыми они подкрепляют свое равноправие, у них различается на порядки.
      Нужно иметь изрядный избыток "социального оптимизма" (граничащий с банальной глупостью), чтобы (вспомним пример Маркузе о рабочем, ездящем на той же машине, что его начальник, или секретарше, пользующейся той же косметикой, что дочь начальника) - гнаться за своими боссами, осуществляя свое равноправие с ними в состязании на поле спортивного шоппинга. Гнаться может и заяц за паровозом. Вопрос не в доступности благ - здесь действительно царит демократия, вопрос в той цене, которую эти блага будут реально стоить для их обладателя. Если рабочему нужны годы работы для того чтобы заработать престижную марку машины, а боссу - всего лишь дни, то их формальное покупательское равноправие оказывается вырожденным, доведенным до абсурда. Младенец с голым задом, скачущий на швабре, заменяющей для него коня, оказывается мудрецом по сравнению с человеком, гробящим свою жизнь на то, чтобы угнаться за безделушками боссов.

[Админ]

    Низы общественной пирамиды в реальности никуда не делись, они "самораспустились".
      Они повелись на иллюзии квазиравенства потребления.
      Они поддались на уловки красивых названий (вспомним классика утопизма, который предлагал золотарей именовать королями, и теперь у нас вполне в соответствии с этим советом менеджеров больше, чем собак на улицах).
      Они поддались на подсунутый им властями обман сравнения с более низшими - для того, чтобы низы общества не чувствовали себя низами, вполне по зоновски была заведена (и разведена) специальная каста "опущенных", современных париев. "Как бы ни плохо мы не жили, но мы не они, мы люди, как и наши боссы" - утешает себя представитель низов. И вот, согласно классикам: "Мы видим, как самые обездоленные и исключенные в наибольшей степени страстно инвестируют систему, которая их подавляет".
      Если же человек чувствует, что он не дотягивает до общепринятого "стандарта потребления" (именно так - в нашем современном обществе все оказалось поставлено с ног на голову и потребление оказалось главнее производимой работы!), то человек чувствует вину, и старается скрыть свой грех, свою потребительскую недостаточность от совершенно равнодушного к нему общества. Общество давит на человека.
      Вина делает его послушным. "Кто твой начальник и где его плеть? Страх его праздник, вина его сеть..." Перед взглядом общества каждый человек стоит один. Нет никакой солидарности ни с кем, и быть не может. Есть лишь человек-атом, человек-песчинка и окружающие могучие злые силы, которые несут его волей случая в бесконечном общественном броуновском движении, соударяя с другими песчинками, не будучи в силах соединить с ними, но способные лишь разбить любой союз.
      Но если "нижние люди" всей своей маленькой душой тянутся к "верхним", то те, в свою очередь, как могут, сопротивляются такому слиянию. Как говаривал другой классик (некто А. Гитлер) наибольшая вражда не между наиболее бедными и наиболее богатыми, а между наименее различающимися слоями. Человек, которого судьба чуть приподняла, испытывает (в той или иной степени сознательно) ненависть к более низшим, видя в них "неудачников" - т. е. - в принципе - самого себя без той удачи, которая его приподняла.
      Другой обман власти заключается в двойственности ее риторики. Власть одновременно использует и социальную и асоциальную риторику. Здесь, на мой взгляд, интересный феномен использования властью противоположно направленных настроений - с одной стороны человек хочет стабильности и защищенности, с другой в среде населения существуют и "азартные Парамоши", которые хотят, не особо тратясь, получить все. Для одних - социальная риторика, для других - асоциальная. Иногда они даже и не очень разделены, в смысле, не определишь ясно, где заканчивается одна, а где начинается другая. Также и с населением - непонятно где заканчивается категория людей, желающих стабильности, а где начинается категория азартных игроков, готовых рискнуть и все проиграть. Идеи "социального государства", с его заботой о слабых, существуют для одной части общества, а "идеалы сверхпотребления" - для другой. Чем менее дифференцированы эти потребности, чем более размыты эти две группы, чем больше средний человек готов "поверить в чудо", тем проще для властей управлять таким социумом.
      Богданов охарактеризовал нарождавшийся после революции социализм "ублюдком капитализма". Время показало, что он оказался прав. Вместо отхода от Запада, вместо создания нового мира мы уже тогда, именно тогда, при всем кажущемся внешнем разделении наших путей, слились с Западом, как говорится в среде богословов, "неслиянно и нераздельно". В результате перестроечные процессы именно тогда уже были закодированы в ткань советского общества, и этот код лишь ждал своего часа для активации. Время пришло и мы... оказались на Западе. И даже не просто на Западе, а на СверхЗападе, мы обогнали Запад. Мы его флагман и будущее. Наша жизнь это то, что ждет Запад, если он продолжит свое развитие по начатому пути.
      Впрочем, куда ему деваться?
       
       
      4. Мы как СверхЗапад
       
      Мы опередили Запад по многим направлениям, но, будучи ограничен временем, и чтобы не застрять надолго на этой потенциально бесконечной теме, в этой работе коснусь лишь опережения нами Запада в плане демократии.
      Казалось бы - где мы и где демократия, но это противоречие представляет собой видимость. Мы строили по западным чертежам, под руководством и контролем западных социоинженеров, которые теперь в недоумении чешут затылки. А ничего удивительного нет - мы построили не просто копию Запада, как он есть, но построили Запад будущего, ту фазу, которая ждет его через несколько ударных капиталистических пятилеток. Так случается с автомашинами и с домами, с утюгами и пылесосами, с чем угодно - когда несколько новых усовершенствований, добавленных там-сям к старой основе, несколько видоизменяют модель. Западная модель внесенными при ее воспроизведении у нас поправками не была изменена кардинально, она была лишь немного улучшена. И нечего пенять на нашу национальную неумелость или даже на нечеткость руководства с их стороны. Все было сделано как надо и результат вышел отменным. Они хорошо проектировали, а мы хорошо воплотили их проект. Мы всего лишь довели западную модель общества до ее логического завершения. До абсурда. Мы пришли к абсурду, но этот абсурд был изначально заложен в глубинном коде западного общества.
      Запад не узнает себя в нас. Меж тем "неча на зеркало пенять", это его, вовсе не ангельский, лик отразился в созданном у нас строе. Надо констатировать тот факт, что, взяв за основу Запад, с его ценностями и священными устоями, мы начали строить свой новый дом на гнилом фундаменте - западные ценности оказались вовсе не так уж ценны, а священные устои вовсе не так священны.
      Итак, что там у нас с демократией? И кто говорит там, на Западе, будто бы у нас махровый тоталитаризм? Ну почему махровый? Ну почему тоталитаризм? Очень все даже цивильненько и оппозиция есть - вон какой выбор, все как в европейских магазинах - помните, как с придыханием нам сообщали про "50 сортов колбасы"? Вот она - политическая колбаса на политических витринах во всех видах. Не беда, что начинка одна, зато от обертки в глазах рябит.
      Весь мир идет к однопартийности. И мы просто оказались во главе тенденции. Вместе с благополучной и также построенной в свое время (тоже не так давно, кстати) по западным чертежам Японией.
      Что же до демократии, как таковой, то наши "элиты" сделали великое открытие, что ее, демократию, можно превосходно совместить с однопартийностью, при этом она нигде не нарушена. Политическая жизнь кипит, люди голосуют, рейтинги правителей ломают потолки - что еще надо? Наши власти поняли, что если правильно к ней подойти, демократия вовсе не опасна. Это столь же удобная оболочка для власти, как и все прочие... при одном лишь, правда, условии.
      Это условие простое - главное надо держать в узде интеллектуалов, а стадо пойдет туда, куда ему укажут. Поэтому для демократии этого новейшего типа - управляемой демократии - нужно стадо. Власть без колебаний оказалась готова пойти на это, и она пошла.
      Понравилось определение нашего теперешнего строя у одного из современных авторов как "полуавторитарного режима" или "имитационной демократии" - впрочем, эта конструкция вообще становится преобладающей в мире. За ней будущее. Суть такого строя в манипуляции демократическими институтами в пользу власть имущих групп. Другое дело, что в результативности этих манипуляций мы ушли дальше всех, доведя ее до абсурдной беспроигрышности.
      Лозунг "важно не кто как голосует, а кто как считает" это лозунг авторитаризма, не боящегося идти на откровенный подлог и запугивание. В наше время действуют более тонко - подрезая действительную оппозицию на корню, подсовывая народу симулякры "псевдооппозиции", формируя "общественное мнение" за счет тех, кто оказывается податлив, и маргинализируя неподатливую часть.
      В результате этого великого похода власть зашла в тупик, но осознать этого она уже не смогла, поскольку интеллектуалы, которые могли бы ей что-то подсказать, оказались элиминированы.
      А теперь немного перейдем на личности. Или на то, что их нынче заменяет.
       
       
      5. Ху из мистер Путин/ Медведев
       
      Итак, синьоры-товарищи, скоро мистер Путин покинет нас. В тот момент, когда я пишу эти строки, до очередных чудо-выборов остаются считанные дни. Казалось бы, зачем тогда вообще поминать всуе мистера Путина? Ведь то, что можно написать о нем, даже с учетом возможных хитроумных рокировок, скоро окажется неактуальным. Придет новая фигура и начнет совершать новые механические телодвижения на экранах телеящиков наших бабушек.
      Однако поскольку с одной стороны - никакой смены курса не предвидится, а с другой стороны - никакой личной составляющей в наших властных фигурах не присутствует, постольку нет и никакой разницы кого критиковать. Подставляем нужную фамилию - и далее по списку.
      Все вышесказанное не теряет значения и при учете хитроумного плана Кремля, по назначению Путина, с оставлением за ним его президентских функций, в каждые последующие выборы на все более низкие посты. В итоге лет через ...дцать мы станем страной управляемой дворником, и реализуем первую в мире модель управления посредством "тайного президентства". Но в любом случае мистер Путин будет лишь передаточным механизмом, поскольку сам лишь транслирует чьи-то руководящие директивы. Так что тайное президентство просто станет более явным, суть не изменится.
      (Впрочем, идея введения Путиным в президентство никому неизвестного человека с улицы это еще не пик политтехнологий. Нерон со своей лошадью пока остается непревзойден.)
      ((Впрочем к этому впрочем - в нашем парламенте тоже кто только не сидит - Ной позавидует.))
      Но достаточно отступлений - нашу власть не перешутишь, она сама вышучивает себя лучше любых шутников. Вернемся к теме.
      А по теме как раз хотелось бы привести мысль авторства К. Фрумкина: "Одним из ярких примеров человекоподобного нелица, с которым всем приходится иметь дело, является президент - то есть образ главы государства, как он функционирует в большинстве стран. Глава государства - якобы человек, и в законодательстве присутствуют требования к претендентам на высший государственный пост вроде гражданства и возраста, какие могут относиться только к настоящему, живому человеку.... (однако) глава государства - не человек, а сконструированная коллективная реальность. Он говорит слова, которые за него написали другие люди. Он принимает решения, в значительной степени продуманные и подготовленные другими людьми. От его имени выходит множество документов, которые он, быть может, и не читал или, по крайней мере, точно не писал"
      (Впрочем, на похожие темы размышляли многие, к примеру, Фуко сказал так: "деиндивидуализация, развоплощение власти, у которой больше нет тела, нет индивидуальности, которая может быть кем угодно")
      На мой взгляд, именно в лице сударьа Путина мы получили апофеоз этой тенденции к безликости. Этого впечатления безликости не может исправить даже его борьба с реальной оппозицией и геракловы подвиги по удушению оппозиции потенциальной (а уж битва с фиктивной оппозицией чего стоит!). Эти движения, вопреки казалось бы должному, оказывается не способными прибавить к безликости ничего личного. В этих действиях есть что-то механическое. Они безлики, как безлик, закон Ле-Шателье - что-то происходит, система пытается сохранить равновесие, но все это лишь действие безликого природного закона. Здесь нечто подобное - безликость не уходит в результате бурной и хаотической деятельности, развиваемой Путиным. Так у хорошо сделанной маски могут двигаться губы, она может издавать звуки, у нее вращаются глаза и колеблются уши, но она не превращается в человеческое лицо, оставаясь все той же безликостью, превращаясь разве что из просто-безликости в безликость деятельную.
      Мы имеем дело с персонифицированным государством. Перед нами высшее достижение социальной эволюции. Людовик, произнеся свое напыщенное "государство это я" через пятнадцать минут уже забыл об этом. Наши современные правители могут сказать нечто подобное сказанное Людовиком, а могут и не говорить, они могут помнить о важности своей миссии, а могут и вовсе ее не осознавать - это совершенно безразлично. Поскольку в паре "я - государство" они играют подчиненную и бесконечно малую роль - роль маски государства.

[Админ]

     6. Внешние корни власти.
       
      Разобравшись в общих чертах с тем вопросом, что за общество мы построили в результате прозападных реформ, стоит задаться вопросом - почему у нас получился именно такой социальный ублюдок? Каково его происхождение? Каковы корни нашей власти?
      Корни нашей власти лежат вовне нашего общества. Они внешни и чужды. Наша власть имеет западную природу, соответственно и корни ее идут с Запада. Чтобы лучше понять нашу власть, надо понять Запад.
      Главной страной Запада, теперешним "пупом Земли" является Америка.
      Понятно, что кто бы ни был "локомотивом истории" долг интеллигенции этот самый локомотив шпынять и критиковать, поскольку то, что есть хорошего, - оно в огне критики не сгорит, а вот с плохим бороться надо обязательно. Все это так. Но случай с США стоит наособицу даже к этому принципу обязательности недовольства интеллигента властью.
      Чем мне лично не нравится США? Многим не нравится. Не нравится тем, как они простраивают мир вокруг себя. Не нравится тот новый порядок, который повсюду возникает. Не нравится то, что в "прекрасном новом мире", что строится по американскому образцу механизм вытесняет душу, что интеллигенция маргинализируется, и что хозяевами жизни стали жлобы. Мне не нравится тот "вклад", что они "несут" в мировую культуру. Возможно это их "слово в культуре" и должно было быть сказано, но я рад, что его сказали не мы. Эти вырожденные варианты сочетаний букв или изображений, что в изобилии порождаются американской "культурой", возможно, и должны были увидеть свет, подобно мертворожденным трехголовым уродцам, которые иногда случаются в животном мире людям на диво. Но, во-первых, появление на свет подобных монстров всегда определялось как плохое предзнаменование, а во-вторых, неровен час, кто из них оживет. Впрочем, западной культуре (точнее, одной из ее частей) будет во второй части посвящена отдельная глава.
      Для того, чтобы судить об Америке - нам не надо ехать изучать ее. Это для того чтобы побывать в Китае, надо ехать в Китай или, чтобы побывать в Индии, надо ехать в Индию. Для того, чтобы побывать в США - никуда ехать не надо - Америка сама к приходит к нам, настигая и в Китае и в Индии, и дома, и за тридевять земель.
      Что же представляет собой Америка?
      Америка это Путин мирового масштаба.
      Это такая же подвижная безжизненная маска, такая же деятельная безликость. Великое воплощение собственного принципа, выраженного как Великая Американская Мечта, заключающаяся в том, чтобы вдруг, внезапно, волею случая из ничего стать всем. (Сейчас подобную ни на чем не обоснованную веру в значимость собственной персоны принято называть "позитивным настроем" - неважно кто вы и что из себя представляете, главное иметь этот самый позитивный настрой и чемодан баксов обеспечен.) Америка это провинция, волею случая ставшая центром мира. И когда Бодрийар пишет об Америке, как о единственном существующем в современности реальном первобытном обществе, то, на мой взгляд, он имеет в виду, в том числе и эту ее провинциальную веру в то, что она представляет собой Пуп Земли.
      В принципе Америка всплыла на поверхность мировой истории только по случайности. В результате великой бойни между всеми потенциальными кандидатами на мировое господство, а заодно и теми, кто "не успел спрятаться", все реальные претенденты так изувечили друг друга, что в кандидаты на лидерство вышла отсидевшаяся за своим морем провинциальная заштатная третьеразрядная страна. После битвы слонов на сцену мировой истории победно тявкая вырвалась моська.
      Америка это Чичиков, случайно попавший в центр внимания орды подхалимов, готовых выполнить любой его каприз. "К нам едет ревизор!" - восклицают "элиты" - "Он едет проверять права человека, инспектировать открытость наших рынков и правильность нашего отношения к геям! Он едет карать и воспитывать! Он едет учить нас, сирых и бедных умом людишек!"
      Он приехал ко всем нам - всемирный Чичиков. Мировой провинциал проводит ревизию и всем недоволен. Культура? Слишком сложно - сделаем упрощенную версию в комиксах. Демократия - упростим, раздадим комиксы в виде руководства. Мировой порядок? Упорядочим так, чтобы даже пингвины в Антарктиде введут демократию, возлюбят геев и захлебнутся пепси-колой.
      Америка долго упивалась тем, что она якобы противостоит Империи Зла, такое противопоставление тешило ее самолюбие. Но оно не сделало ее страной Добра. Америка не добро и не зло. Она пустая имитация. Америка это механичность, банальность и пошлость.
      Нельзя однако не упомянуть, что здравые люди в Америке недовольны таким превращением своей страны в мировое посмешище, они понимают, что теперешнее положение лидера не имеет под собой достаточной культурной основы. Но здравых людей в наше время мало везде и мнение их власть игнорирует.
      Попробуем, однако, определиться и с другим интересным вопросом - где заканчивается Америка? Где начинается остальной мир?
      А она нигде не заканчивается и нигде не обрывается. Есть лишь иллюзия самостоятельного существования прочего мира - на самом деле существует одна лишь большая Америка, в которой мы все обитаем, а мира никакого нет вовсе. Давайте рассмотрим для примера хотя бы ту страну, что называют главным претендентом на роль противника США - Китай.
      Предварительно в качестве иллюстрации позволю себе привести случай из собственной жизни. Однажды, в давние годы моего студенчества, ко мне в комнату студенческой общаги постучались по какому-то делу двое коллег, пребывавших в состоянии легкого алкогольного опьянения и поэтому не могших нормально стоять. Они вынуждены были опираться друг на друга, образуя своеобразный треугольник - сверху они шли, как положено друзьям, плечом к плечу, но их ноги находились друг от друга уже где-то едва ли не в метре.
      Наши современные государства подобны таким пьяным друзьям - все они несамодостаточны и вынуждены опираться друг на друга. В наше время любой стране от самой захудалой до самой великой нужен как враг, так и локоть друга, нужно ощущение принадлежности к Силам Добра и наличие рядом соседа-злодея, на которого можно было бы списать "родовые пятна капитализма/социализма" (ненужное зачеркнуть), на них она опирается и с их помощью получает легитимацию у своего народа.
      Возвращаясь к Китаю, можно увидеть, что эта великая угроза американскому могуществу специально поддерживает доллар от падения, - являясь крупнейшим потребителем и накопителем (причем без надежды когда-либо потратить) "зеленой массы", исключительно ради того, чтобы не разрушилась шаткое равновесие существующей мировой системы. Вот вам и "угроза миру во всем мире"! Иллюстрация с пьяными товарищами очень хорошо, на мой взгляд, описывает существующие отношения между этими (и не только этими) государствами. Вражда враждой, а мировой порядок нарушать себе дороже.
      Другой важный вопрос. Вспомним, как там в песне пелось: "хотят ли русские войны?"
      Не войны, конечно, но хотят ли русские мирового лидерства? Власти, понятное дело не отказались бы, но нужно ли это лидерство народу?
      В нашей истории мы уже бывали в гегемонах аж полтора раза. Первый раз это было со времени победы над Наполеоном и до Крымской войны, второй (половинный раз) мы делили гегемонию с нашей самозванной "Империей Добра".
      Глядя на теперешнее положение США, я радуюсь тому, что бог избавил нас от подобного позора. Столицей мира стали Нью-Васюки, и, хотя сейчас все столицы всего мира строятся по их подобию, и Москва в меру сил пародирует эту пародию тридесятого разлива, но удел торжествующей провинциальности по большому счету оказался пронесен мимо нас.
      Говоря о том, что мировое лидерство досталось слабому, я вовсе не превозношу силу, хотя стоит признать, что в господстве силы все-таки есть хоть какая-то логика. Говоря о мировом лидерстве, я хотел бы видеть таковым лидером, конечно же, не сильного, но достойного - страну, прежде всего полностью разобравшуюся в собственных проблемах, страну, которой было бы что предложить миру и которая была бы при этом самодостаточна, не нуждаясь в мире как в своей "кормовой базе". "Столица мира" должна быть не скопищем неудачников, съехавшихся со всего в мира в надежде на поворот фортуны, не храмом торговцев, не рассадником "культуры нового типа". Право стать мировым лидером надо не завоевать и не выкрасть, не присвоить и не отобрать. Мандат на лидерство нужно получить прежде всего у самих себя, у собственного народа. Мировой лидер должен сделать свой народ процветающим, при чем не за счет других. Впрочем, одного процветания мало, нужно что-то большее - лидер должен нести в себе смысл, давать его другим, делать свободными других. Ну и хватит об этом. Вернемся, как говорится, к нашим баранам.
       
       
      7. "Элита"
       
      Итак, наша власть - это власть западная. История в очередной раз повторяется. Как при Петре - "элита", верха, - это уже западные люди, а "черный люд" никак не определится.
      Впрочем, и сама власть никак ему в этом не помогает. Ее политика сейчас вновь выстраивается от знакомой печки - "кругом враги", плохой Запад нас злобно гнетет. И хотя наша власть сейчас более Запад, чем сам Запад, и более Америка, чем сама Америка, но перед своим народом она пытается выставлять себя защитником традиций и страдалицей за народ. При этом "элита", наши новорашские ньюворищщи, держат на Западе свои богатства (которые на самом деле, само собой, уворованные), отдыхает, учится и лечится там, туда же отправляет своих женщин рожать детей, что станут со временем нашими новыми синьорыми. Рейтинг власти меж тем растет. Антизападная риторика этому хорошо способствует.
      Хороший вопрос, кстати, зачем вообще нужен рейтинг? Почему власти так важна эта кажимость хороших отношений с народом? Почему она так боится голого насилия (в последнее время, правда, все меньше), почему предпочитает обман? Ведь народу нечем ответить, он полностью беззащитен и дезорганизован? Чего боится власть?
      На мой взгляд, власть боится, что над ней станут смеяться.
      Они хотят, чтобы их воспринимали серьезно. Пыжатся, надувают щеки, пародируют и подражают. Вот даже "Белый Дом" свой завели сгоряча. Теперь в моду вошло подражание советским временам (глядишь скоро "Белый Дом" в "Ставку" переименуют). Но при этом наши верха забывают, что "история повторяется дважды" и любое подражательство, любая попытка повторить чужой путь, избегая тягот собственного творческого напряжения, приводит к фарсу. Чем старательнее эти синьоры играют в "реал политик", чем серьезнее их физиономии, тем меньше доверия к той работе, что совершается за этим фасадом. Помните как там у Мюнхгаузена: "все глупости в мире делались с серьезным выражением лица".
      Наше общество это вообще парад симулякров. Это большое сплошное "псевдо", огромная потемкинская деревня. У нас не демократия, а псевдодемократия, у нас не диктатор, а "псевдодиктатор", у нас не авторитаризм, а псевдоавторитаризм. Есть у нас, правда, олигархи, но и те какие-то квелые (о них речь еще пойдет дальше).
      Вообще с властью, у нас плохо. Мало того, что они привыкли выезжать на нефтяном габитусе, это еще полбеды, беда в том, что властная пирамида перевернулась. Согласно принципу паноптизации, для современных технологий управления неважно к кому "идут нити", кто сидит в центральной комнате паноптикума. В результате стало возможным избавиться практически от всех критериев, которым раньше должны были соответствовать властные кадры. В связи с этим произошла интересная мутация власти.
      Возвратясь с вершин мировой политики к делам обыденным, выскажу одно правило, которого я придерживаюсь на своем жизненном пути: есть две категории людей, с которыми я никогда не спорю - это дураки и начальство.
      Впрочем, о чем это я? Почему две?
      В наше время эти две категории, как говорится "слились в экстазе".
      То, что во власти и у нас люди умственно неадекватные, проблема не только верхов, эта проблема всего общества (впрочем, отнюдь не только нашего - но это не утешение и не оправдание).

[Админ]

     Слабая власть простраивает под себя своих подчиненных. Каждый начальник хочет видеть своего заместителя большим дурнем, чем он сам. А тот - своего подчиненного. В результате, конечно же, вовсе не получается картины властной пирамиды, когда наверху сидит самый умный, а внизу с каждой ступенью - все проще и проще. Наоборот. Сорокинские "вертикальные лифты" открылись для глупцов и подхалимов. Раз все равно, кто во власти, раз никаких требований к носителям властных функций не предъявляется, то повсюду - от частных фирм, до верхов государства стали процветать "кумовство" и "блат", устройство по знакомству или по родству - или как нынче это все именуется - "социальный капитал". Если у бездарности есть родственник директор, который может устроить его в свою фирму каким-нито начальником отдела, то мы говорим, что такой человек реализовал свой социальный капитал. Заметим, что чем больше такого социального капитала "реализуется" в обществе, тем больше дурней оказывается при власти. В результате в нашем обществе механизмы, обеспечивающие приток свежей интеллектуальной крови к общественному мозгу, перестали работать. Лифты забились.
      Мы получили такое управление, с которым сложно выжить. Причем на всех уровнях. Мы стали обществом - динозавром, двигающимся на инстинктах. Динозавру отгрызают хвост, а он все щиплет травку.
      Вспомним, каковы были ассоциации со словом "начальник" раньше - умный, целеустремленный человек, прошедший определенную жизненную школу и преодолевший определенные испытания. Что ассоциируется со словом "начальник" теперь? Родственник большей шишки, устроенный на "теплое местечко"? Зиц-председатель? Карьерист? Какие еще варианты предложите?
      Понятно, что не всяк начальник в наше время болван. Может, где еще и остались во власти приличные люди. Узнаете, где такие водятся - пишите.
      В общем, вместо аристократии мы получили быдлократию.
      Кто такой аристократ?
      На мой взгляд, аристократ - это человек, который имеет понимание значимости всего с ним происходящего. Глупец, волею случая, родства или знакомства, попавший "из грязи в князи", может чувствовать себя значимым, но эта значимость отличается от значимости настоящего аристократа, как наполеон из психушки от Наполеона настоящего.
      Наши теперешние квазиаристократы, те люди, что подобно грязной пене, оказались наверху общества, имеют все, что угодно, кроме возможностей понимания, каких-либо их предпосылок, и какой-либо значимости. Возможности, предпосылки и значимость проистекают из культуры. Дайте папуасу много денег и он купит себе золотой унитаз, футбольную команду и жену-манекенщицу. Культурные потребности с деньгами никак не связаны, они, словно плодородный слой земли, появляются не за один год.
      Но разве только у нас папуасы у власти? Вот что пишет, к примеру, Кругман, к примеру весьма красочно описывает свою встречу с тремястами наиболее богатыми людьми мира. Он пишет, что ожидал увидеть уверенных в себе, сытых волков, хозяев мира, вместо этого же увидал напуганных овец.
      Но утешение это, конечно никакое. Если весь мир решил броситься с обрыва, то это вовсе не в облегчение для нас, бегущих к этому обрыву впереди них всех.
       
       
      8. Массы и поток глупости
       
      Поговорив о тех, кому "одиноко на вершинах власти", вспомним о народе. О "массах" много, кто писал, клеймя их позором и бичуя. И инертны они и косны, и ту грязную пену, что рвется наверх, образуя собой быдлократию, они и порождают. Другая точка зрения - это описания народных масс, как обманутых, преданных и беззащитных, как жертв "элиты", как страдающих "братьев наших меньших" (по разуму).
      В обоих точках зрения есть своя сермяжная (она же посконная) правда.
      В принципе, кара в виде идиотизма современной жизни заслужена нами за грехи наши. Интеллектуальные. Не удержали высокого уровня, на который замахнулись. Хотели быть самой читающей страной и захлебнулись в потоках бульварщины. Хотели быть великой спортивной страной и получили выморочное поколение. Строили светлый храм нового человека высоких моральных принципов, но храм этот нынче оккупирован торгашами.
      Почему так получилось? Где исток великого потока глупости, захлестнувшего нашу страну? Где то место в плотине разума, откуда начался этот катастрофический потоп? Где перводвигатель разрушительного импульса?
      Мой ответ таков - перводвигатель катастрофы, постигшей нас - наша власть, исток потока глупости идет с Запада, а место, откуда пошла первая угрожающая трещина - это тот момент, когда корабль с философами отошел от нашего берега. Тогда мы попрощались с нашим разумом. И все прочие события лентой раскручиваются от того момента. Власть, не имея возможности опереться на разум после того как она столь решительным актом от него отказалась, со временем, когда иссякли остатки былого культурного уровня, все больше стала клониться в сторону Запада. И даже вражда с ним не стала препятствием. Когда нет своего разума, волей неволей приходится черпать его хоть и у врага.
      Вершина той интеллектуальной пирамиды, о которой говорилось во второй главе, оказалась отсечена. И вся остальная пирамида со временем начала осыпаться и заваливаться, пока не превратилась в хаотичную кучу. Общество, подобно живому организму, не смогло жить без головы.
      Власть, не имея возможности пользоваться собственными источниками идей, стала заимствовать их у Запада. Заимствовать приходилось все больше и больше, пока власть не превратила нашу страну в пародию на Запад. Мы стали его дублем, вторым Западом. На этом Западе-2 все было почти также как на первом, только хуже.
      Единичные прорывы народного гения некоторое время держали эту странную систему на плаву. Но власть продолжала свою политику искоренения излишнего, по ее мнению, интеллекта. Ею последовательно убивалась всякое шевеление мысли.
      Нельзя сказать, будто это было лишь нашим явлением. На Западе протекали параллельные процессы, хотя и при определенной разнице в целях и средствах. Делез и Гваттари, к примеру, говоря "о влиянии антипроизводства на производство" (цель которого "внести нехватку туда, где всегда был избыток... посредством поглощения избыточных ресурсов"), запускают достаточно интересную, на мой взгляд, идею о процессе оглупления, сопровождающем научную деятельность на Западе. Они пишут, что в современном обществе поток знаний дублируется эквивалентным ему "потоком глупости", который "также выполняет поглощение или реализацию" избыточного интеллектуального продукта.
      Несколько упростив эту их замечательную концепцию, я выражу ее следующим образом - на Западе, который был вынужден во времена Холодной Войны усиленно развивать науку, были выработаны механизмы, позволяющие нейтрализоввать вредные для тамошних властей последствия "интеллектуального перегрева" системы. Этот механизм выразился в запуске встречного, по отношению к росту интеллектуальной мощи общества, потока глупости. Т.е. Запад также пошел по пути оглупления своих масс.
      Это не может служить каким-либо утешением. То, что Запад дрейфует в одном с нами направлении, имеет естественное объяснение - это проявление одного характера власти у нас и у них. Власть пытается удержать общественную систему в равновесии не глядя на цену, - такова ее природа. В данном случае власть готова сохранять равновесное состояние системы ценой ее оглупления.
      Власти привычно играют свои игры, народ привычно безмолвствует. Конечно, можно прокомментировать это отсутствие реакции и так, как это сделал в свое время Шпет: "Народ просто молчал - может быть, потому, что ему нечего было сказать", но власть, которая казалось бы должна свыкнуться с этим вековым игнором ее массами, заметно нервничает. Почему?
      Власть панически боится оранжевения народа.
      Власть боится, что столь управляемым народом так же легко, как это делает она, сможет начать управлять и кто-то другой.
      Власть дергается от того, что на ее действия нет реакции и провоцирует эти реакции сама. Нет оппозиции - она создает псевдооппозиции, чтобы "духом окрепнуть в борьбе". Нет угроз - она создает их. Нет политических событий - она раздувает из политических мух политических слонов.
      Ей все время мерещится за спокойствием народных глубин некое шевеление. Она прекрасно понимает свою нелигитимность и шаткость. Она готова бороться за свои "привилегии". Но - народ равнодушно взирает на власть как на не касающийся его балаган.
      Жить становится хуже и скучнее, народ спивается и вымирает. Но ужимки власти при этом воспринимаются во глубине народной души разве что как средство от скуки. Власть от народа бесконечна далека - она живет за стеклом волшебного телеящика. Она абсолютна лишена телесности, а действия ее воспринимаются, как внешняя, космических масштабов катастрофа, с причинами которой бороться не больше смысла, чем с предсказанным учеными в далеком будущем затуханием Солнца.
      Наша власть панически боится того, что раньше или позже это состояние закончится.
      Во власти существуют разные настроения по отношению к народу. Есть и сочуственно-утилитарное отношение, но преобладает капиталистьная ненависть. Капиталисты никогда не скрывали недовольства народом. Народ их не устраивает, он слишком инертен, позволяет (хоть и пассивно) сопротивляться их утопическим экспериментам, сочиняет анекдоты про власть и бухает, чем портит им мировую гармонию. По мнению "капиталистов" народ надо заменить на более послушных, менее склонных к меланхолии и рефлексии, на более "атомизированных". "Капиталистам" вообще не нужен народ, они бы не прочь видеть на его месте андроидов или дрессированных обезьян.
      Впрочем, это также процесс общемировой, вот что пишет по этому поводу Билл Гейтс:
      ???
      Капиталисты потихоньку и разными путями проводят процесс замены народа и его изменения. Потихоньку, полегоньку. Массы же безмолвствуют, но безмолвие их действительно становится все более непонятным и оттого кажется властям все более угрожающим.
      Обычно массы представляются как некие аморфные образования, но являются ли они таковыми? Порождение массами неких действий и решений для современной науки представляет собой неподконтрольный и научно не фиксируемый "скачок" вроде зарождения жизни из "первичного бульона". Как так - хаос вдруг порождает некий порядок? Непорядок.
      Массы лишь внешне аморфны, за этой их аморфностью можно обнаружить сложную структуру, пронизанную странными связями и невероятными, непонятными для современной науки силовыми полями. Процессы, происходящие в глубинах масс, не просчитываются принципиально.
      Массы безмолвствуют, но их безмолвие не лишено заряда. Массы бездействуют, но их бездействие не лишено направленности. Массы ускользают от власти, они уходят из ее ловушек, словно вода сквозь сито. Вроде бы власть полностью контролирует ситуацию, но тогда откуда этот тихий стихийный саботаж, эти улыбки за ее спиной, это пренебрежение к политике и бизнесу как грязному делу? Народ молчит, народ подчиняется, но в его глазах власть читает: "Вы сильны и могущественны, вы богаты и здоровы. Но вы нечисты, на ваших руках грязь обмана и преступления". Как сказал классик: "это видимо что-то в крови", - все это где-то так глубоко, что власти ничего не остается как пытаться заменить народ, который хоть и молчит и подчиняется, но делает это не так как ей бы хотелось, без должного благоговения, а главное - не от души.
      Как говорилось в пророческом фильме "Кин-дза-дза": "И улыбайтесь! Улыбайтесь!" Пришло время учиться улыбаться, дорогие массы.
      Итак, власть пошла на улучшение и замены своего народа. Но, чтобы как-то протянуть с не подмененным и не апгрейженым еще народом, власть нашла выход в усилении идеологического давления. Шеллинг, отец философов русских, считал, что народ формируется на основе общей мифологии. Наша власть посредством новых технологий осуществила давнюю мечту властителей древности - самой порождать мифологию. Это вещь не только "посильнее Фауста Гете", но и мощнее атомной энергии, поскольку потенциально должна бы открывать путь хирургическому скальпелю прямо к народной душе. Есть, правда одна закавыка - чтобы нормально, без помех и попыток бегства этой народной души с хирургического стола можно было с ней от души поработать скальпелем, надо сперва применить к массам наркоз. Массы должны впасть в состояние благодушия и эйфории, чтобы не чувствовать, как кромсает скальпель власти народную душу. Для этого власти необходимо сделать людей более простыми и недалекими. И массы оказались подвергнуты тотальному оглуплению.
      Публицисты и писатели возмущаются, что современная молодежь ничего не знает и знать не хочет. Сатирики потешаются над Америкой. "Ну тупыыые...". Ну, тупые. Действительно тупые. Но если людей отупляют - "значит это кому-нибудь нужно".

[Админ]

    Человек нового образца, тип повсеместно насаждаемый подобно тому как в свое время насаждали картошку, этот печальный герой нашего печального времени, унылый и бессмысленный как породившее его общество. Человек нового типа это духовный онанист, не нуждающийся ни в каком Другом, напрямую подключенный к своим "маленьким машинам желания" (вспомним западную классику), столь же механичный, как и они. И когда Бодрийар писал о Европе, как обществе, не нуждающемся в Другом, то стоит понимать это так, что тип нового человека стал там основным. Европа раньше начала эту игру и хотя мы опередили ее в построении общества нового типа, новый тип человека пока не успел проникнуть в народные массы. Но это дело времени и совсем скоро наши люди станут большими европейцами, чем сами европейцы, как Россия уже стала большим Западом, чем сам Запад. Так что "тупыыые американцы" хоть и опередили нас в движении к будущему (вспомним другого нашего классика и современника: "мутанты - люди будущего"), но мы их уверенно нагоняем. Как бы по привычке не перегнать.
      Человека делают более удобным для управления. Здесь две тенденции. Первая это сделать так, чтобы ему некогда стало думать (даже если есть чем, хотя над этим тоже активно работают). Человек должен думать не о политике (а если думать, то как можно проще и в соответствии с "правильными" схемами), а о том как прожить от зарплаты до зарплаты. Для власти опасно состояние, когда человек перестает бояться (того же голода или бандитизма и т. п.) и начинает задумываться. И тут то он и видит, что все кругом как-то не по-человечески. Так вот, чтобы человек не думал лишнего, чтобы им было легче управлять, у него и отбираются "излишки" - излишки в кавычках, на самом деле вещи достаточно необходимые. Потому что как верно подметил кто-то из классиков - революции совершались не на пустой желудок, а когда достигалось некоторое благополучие. Поэтому власть сейчас думает не о благополучии масс, а наоборот - как бы массы не получили вдруг слишком много.
      Вторая тенденция в переворачивании социальной пирамиды, о чем уже было сказано раньше. Если раньше вертикальные лифты работали, пропуская на вершины сильных и умных, то сейчас - наоборот. Бунт власти привел общество к власти бездарности. Сейчас чем выше пост, тем более слабая фигура на нем находится. Пирамида оказалась перевернутой. Кто-то из современников писал, что, де, когда пилили народную собственность, то одним из главных критериев передела было - ни в коем случае не дать больших кусков в руки действительно инициативных и энергичных (не по дурному) людей, поскольку такие люди впоследствии могли бы представлять опасность власти. Не знаю насколько это так, но явно или неявно, но этот фактор играл роль. И сейчас играет. Современному обществу не нужны умные и сильные люди, ему нужны послушные, тотально управляемые куклы. И во власти таких персонажей оказывается больше, чем внизу пирамиды.
      В принципе оглупление дело добровольное. Как там у Шварца - Ланселот спрашивает человека поджигающего телегу: "Зачем, ты, болезный, это делаешь?" На что получает исчерпывающий ответ: "Патамучта свобода". Вот это и есть свобода в западном ее понимании. Хочу телегу подожгу, хочу буду тупеть перед экраном, радуя власть своей покорностью. Такой свободолюбец - находка для власти. Если он и взбунтуется, то для бунта использует заранее подготовленную властью, безвредную для нее форму. Впрочем, тема "свобода и Запад" неисчерпаема, а потому оставим ее до лучших времен. Вернемся к добровольности оглупления. Очень хорошо капиталистьную точку зрения на этот счет выразил "брат Стругацкий" в каком-то интервью, сообщив, что отрекается от своих прежних взглядов и сам не понимает себя прошлого. Мир Полудня невозможен - вещает этот кумир масс, - и я теперь не понимаю, что плохого я увидел в Мире Хищных Вещей, - ну подумаешь Хищные, ну подумаешь Вещи. Зато у каждого свобода и есть выбор подниматься или падать. Каждый сам виноват в своем падении. (Не стал искать точной цитаты, привел ее в общих чертах на память.) Вот такая точка зрения.
       
       
      9. Власть и философия
       
      Итак, мы пришли к выводу, что власть готова сохранять равновесное состояние системы ценой ее оглупления.
      Власть по своей природе отдает предпочтение решению тактических задач, откладывая как можно дальше решение задач стратегических. Она неспособна на большой охват, требующийся для решения стратегических задач, поскольку для этого ей надо опереться на достаточный для этого интеллектуальный потенциал. Но такая опора для власти неприемлема, в силу непросчитываемости для власти действий и хода мысли интеллектуала.
      Вспомним по этому поводу мысль Маркузе, с которой нельзя не согласиться - он писал, что сократический дискурс представляет наибольшую опасность для власти. При всей кажущейся парадоксальности этого утверждения легко увидеть, что внешне абстрактные рассуждения об отвлеченных идеях опаснее для власти, чем любые террористы, любые внешние враги и любые экономические проблемы. Нет ничего страшнее для власти, чем человек рассуждающий, чем интерес к философии. Интеллект побуждает к решению моральных проблем. Власть же, в ее современном виде, аморальна по своей природе. В итоге интеллект оказывается естественным врагом власти. Интеллектуалом невозможно управлять, его труднее запугать и сломать, труднее обмануть, у него есть определенные принципы, которые могут быть непонятны и даже смешны для окружающих, но делают интеллектуала аристократом духа, поскольку перед лицом власти он никогда не стоит один.
      Власть пытается решить стоящие перед ней вопросы с помощью "специалистов", полагая узость их мировоззрений гарантией их лояльности и собственного спокойствия. Это подобно попытке избежать бунта, вооружив войско неполным оружием - одному дать щит, другому меч, третьему копье, а четвертому кирасу. Такие солдаты действительно представляют малую угрозу для безопасности власти, но очевидный недостаток этого решения в том, что и для боя с неприятелем они столь же малопригодны.
      Специалист это подобная видимость решения. Характерно при этом, что по пути "специализации" пошли и на Западе. Специалист ласкает взгляд власти своей определенностью. Он полностью определен своим методом. И им же он ограничен. Специалист способен к действию лишь в пределах метода и беспомощен вне его. Специалистом способен стать средний ум, поскольку главное в специалисте не личные качества, а способность усвоить метод (упрощенно - на самом деле, конечно, набор методов). Подготовку специалистов можно поставить на поток, а ничто так не греет душу власти, как поток и ничто так не беспокоит, как неподконтрольные ей единичные флуктуации. В них, в этих единичных флуктуациях, ее гибель, в них отрицание ее упорядочивающей природы, как таковой, в них сама жизнь, перед лицом которой пасует власть с ее стремлением к упрощению и схематизации.
      Человек либо становится специалистом в этой схеме, либо нет - третьего не дано. Здесь или происходит переслегинский "щелчок" в обучении, или нет. Но специалист вовсе не потолок развития и не его последняя ступень. Альтернатива специалисту - творческая личность и здесь схема "либо человек знает, либо нет" не работает. Творческая личность, в отличии от всезнающего специалиста, четко знает прежде всего глубину своего незнания. Она всегда на краю, всегда в моменте перехода через Рубикон.
      Творческая личность, в отличии от специалиста, живущего в своем методе, подобно рыбе в аквариуме, свободно чувствует себя не только в рамках метода, но и в пространствах над методами. Только такой разум способен решать стратегические задачи, стоящие перед обществом, как и вообще решать реальные жизненные задачи.
      Однако эта непривязанность к методу делает его непросчитываемым для власти. Власть же желает определенности и ученый для нее это тот же лесоруб или сапожник, только sui generis. Власть неспособна видеть разницу. У лесоруба топор, а у ученого микроскоп - вот и вся разница по ее мнению, разница эта оказывается для нее не большей, чем разница между лесорубом и сапожником. Это логика завхоза. Ученый это такой же рабочий, должный трудиться выданным ему инструментом, используя его определенным методом и выдавать с его помощью определенный продукт. И если ученый вдруг начнет как-то непонятно умничать, то власть пресечет эти эксцессы примерно также, как пресечет попытки лесоруба вместо своей работы заняться чужой.
      Между тем, что такое пространство между методами? Это философия - та наднаука, которая позволяет пользоваться наукой как инструментом, которая определяет методы, в отличие от наук, что определены методами. И вот она то и оказывается главным врагом власти, которая, не понимая ее, пытается разломать ее на части и приспособить их в свое примитивное хозяйство, подобно дикарю, на поле которого упал самолет. Она мастерит из этих обломков философии идеологию, она редуцирует ее до положения "нормальной" науки и превращает в современную софистику. В результате, лишенные общего объединяющего их наднаучного пространства, науки начинают жить собственной жизнью, подобно рукам и ногам безумца, неспособного скоординировать их движения своим распавшимся разумом. "Специалисты", благоразумно замкнувшиеся в пространствах своих методов, добросовестно двигают свои науки прямиком в дурную бесконечность, громоздя горы ненужной, нескоординированной информации, с которой и сам ученый люд не знает, что поделать (смотрите к примеру концепцию "мегабитовой бомбы" Лема).
      Мы пришли к тупику, из которого с властью современного типа не выбраться. Власть оказалась заинтересована в остановке истории, поскольку при дальнейшем усилении культуры она не способна контролировать общества. Власть заинтересована в свертывании культуры, в утилитаризации науки, в деградации морально-интеллектуального уровня обществ. Власть заинтересована в остановке роста экономического благосостояния общества.
      Власть стала врагом общества.
       
       
      10. Монолог власти
       
      Итак, наша власть абсурдна по сути. Она противоречит сама себе. Свою легитимность" она черпает в отсылке к своему "общемировому характеру", к тому, что такая же модель власти существует на Западе. Наша власть тоже не стоит перед нами одна - за ней мощь Запада, мощь его многочисленных идеологов власти. Но Запад - колосс на глиняных ногах, большая гулкая иллюзия, поскольку философски он пуст.
      Давайте, однако, дадим слово и обвиняемой нами стороне. Пусть власть скажет сама аргументы в свое оправдание.
      И вот что она скажет нам, усмехнувшись в лицо:
      "Да, мы таковы, каковы есть. Мы власть лоббистов и коррупционеров, власть воров и преступников, власть лжецов и растлителей, но что вы, мечтатели и утописты, вечно недовольные реальностью, что вы можете предложить вместо нас, взамен самой идее власти? Ваше недовольство смешно, как смешно недовольство ребенка, ударившегося о стену из-за собственной неуклюжести и негодующего на эту стену в силу своей глупости. Мы реальны как эти стены, а вы глупы как этот ребенок. Что можете вы предложить взамен? Улучшить власть? Никто не сможет улучшить власть лучше нас, власти. Мы специалисты по улучшению, углублению и расширению. Вы хотите сократить наше число? Мы займемся этим и увеличимся вдвое. Вы хотите, чтобы мы меньше воровали? Мы развернем борьбу с воровством и украдем все, до чего еще не дошли руки. Вы хотите, чтобы мы меньше лгали? Мы соврем вам, а вы поверите - потому что мы соврем так, что не поверить вы не сможете, - что мы не лгали вам никогда. Вы бессильны против нас, поскольку наши зло и неправда (пусть так!) реальны, а за вашим недовольством лишь бесплотная мечта (пусть даже и о добре и справедливости!). Ваш туман ничто против наших камня и стали."
      Так скажет власть, превращая свою защиту в свое нападение. И добавит совсем уж откровенно:
      "Да, мы, власть, аморальны, мы - зло. Это так.
      Но мы - единственно возможны.
      Мы служим князю мира сего, но он не страшен для примкнувшего. Он опасен лишь для маргиналов, что тщатся одолеть нас разумом. Нет ничего страшного в том, чтобы поклониться мировому порядку и, отбросив глупые представления о справедливости, преклонить колена, как это сделали все мы перед дьяволом мирового порядка. Это лишь немного противно, но не страшно. И потом, к этому быстро привыкаешь - ведь ты будешь как все"
      Ну что же - каждый выбирает по себе. И здесь уже не повторишь за классиком "власть плоха, потому что не наша". Нет - тут уже требуется более категоричная формула - власть плоха, потому что она власть. Хорошая власть - мертвая власть.
      Власть сильна вовсе не традиционностью, как она уверяет, поскольку ее традиции не имеют давних корней. Власть сильна вовсе не реальностью, как она уверяет, поскольку и ее реальность не так уж издавна идет - власть была в разные периоды по разному сильна, а значит, по разному и реальна.
      Власть сильна тем, что стоит за ней, а стоит за ней массив западной мысли. Но западная мысль, во-первых, вовсе не безупречна, во-вторых, противоречива, а в-третьих зачастую используется абы-как, обычно лишь для придания авторитета словам говорящего.
      К примеру, когда наши как-бы-капиталисты твердят заученную фразу Черчилля о том, что демократия плоха, но лучше ничего, де, не придумали, они наносят удар по суку, на котором устроились. Поскольку это снисходительное "еще" имеет силу вето лишь для подобного "капиталиста". Ну, не умели люди в свое время на самолетах летать, а потом научились - и что - не может случиться такого же и с демократией? Придет новая социальная технология и тот же Черчилль, окажись он жив, не будь дураком, поспешил бы сменить демократию на это "новое".
      Здесь, кстати, сказывается преимущество философии перед научным мышлением (а особенно под распространенным псевдонаучным, что взяло из него лишь худшие черты). Научное мышление построено на авторитете и периодические смены парадигм в науке происходят очень тяжело, основываясь на длительной подготовительной работе. В философии же авторитетов нет. Платон всем философам только друг и истина для всех них всегда оказывается дороже. Если предшественники не нашли решения проблемы, это для научного или псевдонаучного мышления означает, что и искать это решение бесполезно. Представитель научного мышления полагает такую проблему слишком серьезной для одиночки и предположит ее возможную разрешимость для большого коллектива, вооруженного определенным набором методов и инструментов. Представитель псевдонаучного мышления за нерешенные проблемы браться вообще не станет - для него наука это большое собрание высказываний авторитетов, к которым можно апеллировать, но задумываться над которыми он смысла не видит. Но для философии нет неразрешимых задач. Но это тема для других работ.
       
       
      Заключение
       
      "Когда боги хотят погубить, они лишают разума"
      Откуда взялись на нашу шею все эти олигархи и политические клоуны? - удивляется народ, - за какие грехи они свалились на наши шеи?
      Мы слишком долго жили чужим умом. Собственный наш разум уснул и этот его сон породил монстров власти. Грех, за который бог покарал нас нашествием идиотов во власть, - это грех умственной лени. Пока мы не приучимся жить своим умом, не откинем доверие к авторитетам, и не освободимся от веры в "доброго барина", - на возрождение России надеяться не стоит.

[Барлог]

Спасибо, что выложили. Текст сырой, сильно не пинайте - не было времени его нормально доделать. Ежли он кому понравится, проголосовать за него можно здесь http://www.zhurnal.lib.ru/h/hohlow_s_o/imho.shtml.

[Джон Локк]

Для желающих сохранить оригинал в вордовом формате:
http://anti-thesis.1gb.ru/books/imho.doc

С уважением, Джон Локк.

Поправил адресок.
                                            Барлог

[Джон Локк]

Власть сильна вовсе не традиционностью, как она уверяет, поскольку ее традиции не имеют давних корней. Власть сильна вовсе не реальностью, как она уверяет, поскольку и ее реальность не так уж издавна идет - власть была в разные периоды по разному сильна, а значит, по разному и реальна.

Да. Интересно, что активно идёт поиск "корней", попытка "власти" отождествить себя с дореволюционной властью. А ведь это только калька с рузвельтовской модели, адаптированной к местному климату. Модель модерновая, но быстро стареет.


С уважением, Джон Локк.

[Барлог]

Наконец-то статью напечатали в 4м номере "Философии Хозяйства". Правда, напечатали уже некоторое время как, просто почта не переслала по закону пакости. Пришлось съездить в МГУ и там уже брать за жабры. В смысле номера. Есть повод веселиться.